S.W.A.L.K.E.R. Байки из бункера (сборник)

– Стой, Питон! – заверещал тот в истерике. – Ты не по… – и замер, превратившись в белую, ко всему равнодушную статую.

– Так будет с каждым, – отдуваясь, сказал Дед Мороз, – кто не слушает маму и берет чужие вещи…

* * *

Когда мы с Остапенко забрались наверх, возле мешка уже гужевались дедуля и пацаненок с генералом.

– Настоящик на месте? – спросил Колесник.

Дед Мороз наклонился к мешку.

– Кажется, все на месте… Постойте… А это что такое?

Он вытащил поблескивающий металлом шар размером с арбуз, к которому был привинчен типовой электронный будильник с быстро бегущими цифрами на табло. По боку арбуза белой краской была сделана кривоватая надпись: «Иадерная бонба».

– Черт! – сипло прохрипел побледневший вдруг генерал. – Она лежала вместе с настоящиком!

Я попятился, начиная понимать. Циферблат отсчитывал последние секунды.

– Так воно що, зараз рванэ? – растерянно пробормотал Остапенко. – И чого робыти?

Вот тут задумаешься, «чого робыти». Бежать поздно. В окно ядерную бомбу не выкинешь. И даже грудью геройски не закроешь. Засада.

– Положите ее в мешок, – сказал вдруг мальчик. – И крепко завяжите!

– А смысл? – спросил Колесник, глядя, как загипнотизированный, на циферблат.

– В мешке лежит настоящик, – объяснил Константин. – Значит, это настоящий мешок. Он не может порваться.

До генерала вдруг дошло.

– Гениально!

Одним движением он вырвал из рук Деда Мороза бомбу, сунул ее обратно в мешок и завязал пришитой у горловины тесемочкой. В ту же секунду раздался громкий хлопок. Мешок мгновенно раздулся, как туго набитая подушка… но не выпустил ни струйки дыма, ни лучика света.

– Дозиметрист, – тихо позвал генерал.

Меня отпихнули. К мешку подскочил Женька Родионов, поводил дозиметром, прокачал воздух через трубку… Радиация не превышала фоновых значений.

Колесник стащил с головы каску и вытер пот. Затем осторожно постучал костяшками пальцев по ткани мешка. Звук получился такой, будто он стучал по гранитному валуну.

– А ведь ты, мальчик, только что город спас… – сказал генерал Константину.

– А что там, внутри? – спросил Дед Мороз, – указывая на мешок.

– Там – ад, – ответил Колесник. – Не прикасайтесь к завязкам! Вообще – пошли отсюда. Здание оцепить до прибытия команды химвойск.

Мы спустились в музей и побрели к выходу. У вертолета генерал пожал руку Константину.

– Спасибо тебе еще раз! Извини, если сон получился страшный. Рановато тебе нагружаться такими впечатлениями… Но ведь это всего только сон…

– Ага, – сказал Константин, зевая.

– Я его провожу, – Дед Мороз взял мальчика за руку. – А потом вернусь. Надо решить, что делать с мешком… и с этими хулиганами. – Он заглянул в кабину вертолета и сейчас же недоуменно обернулся. Вид у него был растерянный.

– А где же Сидор с Хомяком?

Генерал Колесник изменился в лице.

– Остапенко! – взревел он.

– Я!

– Где задержанные?!

– Виноват, товарищ генрал! – Микола был изумлен не меньше остальных. – Вбиглы…

– Вбиглы?! Ты почему оставил вертолет?!

– Та я бачу, що воны ще тверды. Не видтаялы. А тут команда – усим на зачистку музея. Я и выдвынувсь. Разом з усими…

– Десять суток ареста, – отрезал Колесник. – По окончании операции. А теперь – быстро в музей! Из-под земли их достать!

Но доставать Сидора с Хомяком из-под земли не пришлось. Из дальнего зала послышался звон рухнувшего экспоната, быстрые шаги по металлической лестнице. Мы бросились внутрь. Теперь-то перехватим, с постамента под обелиском бежать им некуда. Так мы думали. Но, как выяснилось, ошибались.

В помещении над лестницей никого не было. Мешок тоже исчез. Неужели бандиты полезли выше – в пустотелый, обшитый титановыми листами корпус гигантского муляжа ракеты? Но какой в этом смысл? Только руки-ноги переломают!

Я задрал голову. Дед Мороз, ловко цепляясь за арматуру, поднялся уже так высоко, что почти перестал быть виден во тьме монументального нутра.

И тут вдруг загрохотало. Я, хоть сам и не ракетчик, но, как услышал, сразу понял – дюза ревет! Космический корабль, что простоял полвека на гранитном постаменте, теперь уже не был муляжом! Бобер, оказывается, не терял времени, пока прятался в музее, и настоящик в брюхе обелиска сделал свое дело – превратил памятник в транспортное средство. Да в такое средство, что его не сможем перехватить даже мы, со всей нашей техникой и вооружением.

В вышине над нами вспыхнула струя пламени.

– Все назад! – скомандовал Колесник. – Они дают зажигание!

Мы едва успели выскочить из музея и отбежать на относительно безопасное расстояние. Загрохотало так, что стоять невозможно стало, все попадали.

Ракета стартовала. Струи огня с ревом ударили в пьедестал обелиска, круша перекрытия. Корабль медленно пополз вверх, все ускоряясь. Нас обдало жаром, пришлось менять дислокацию по-пластунски и зарываться мордой в землю, пока ракета не ушла в зенит. Грохот, наконец, стал затихать, проступили другие звуки. Где-то выли сирены, стрекотал опаленный, но успевший взлететь вертолет.

– Где Дед Мороз? – прокричал генерал.

Я ткнул пальцем в небо.

– Он полез в ракету. Я видел.

– Черт! Пропадет, бродяга!

– Он уже не бродяга…

Пятиглазый огонь, испускаемый дюзами корабля, все уменьшался, уходя в глубину неба, и, наконец, стал почти неразличим.

– А ведь придется кого-то за ними посылать, – задумчиво сказал Колесник.

Неожиданно небо над нами озарилось нестерпимо яркой вспышкой. Там, далеко вверху, где-то за пределами атмосферы, полыхнуло ядерное пламя.

– Это еще что за хрень?! – невольно вырвалось у меня.

Генерал Колесник опустил голову.

– Он развязал мешок…

Когда я снова рискнул поднять глаза к небу, вспышка уже угасла. Ударной волны не последовало, поскольку взрыв произошел в вакууме. Лишь мерцающий круг ионизированного вспышкой воздуха медленно расползался по небу, играя огнями, как северное сияние.

– Ну, вот и все, – сказал, наконец, генерал Колесник. – Наша миссия закончена.