Саблеухий тигрослон
Шрифт:
Кажется, в голове мелькнула какая-то мысль и даже успела показаться блестящей, но тут же ушла, собака. Не голова, а проходной двор какой-то.
Ну ладно, займемся делом.
Значит, саблеухий тигрослон, так?
Чтобы разозлиться, не хватало именно такого словосочетания, а злость перед работой – хороший признак. Отдельно злила необходимость писать буквы и слова, очень много букв и слов. Черт знает что такое: вторая половина двадцать первого века, а сценарист по-прежнему обязан выдать на-гора массу текста... очень скучного, между прочим. С этими геймфильмами стало даже хуже: изволь теперь не просто родить сценарий, а и подробно расписать игровые «вилки» каждого персонажа... не всякий же зритель захочет только лишь таращиться в экран, кому-то захочется и поиграть... если проект пойдет, конечно.
Итак. Пусть Якутия. Пусть экспедиция. За чем она отправилась –
А что, собственно, «тут»? Аркадий задумался. Мерзлый мамонт вдруг оживет и взденет кого-нибудь на бивни? А за стажером погонится и растопчет? Чушь. Правдоподобия еще меньше, чем в гибриде пираньи и хариуса. Всем известно: не оживают мамонты без генной инженерии, а если она есть, то незачем тащиться на Индигирку. Да к свиньям собачьим правдоподобие! Будет круто – зритель простит, а не будет круто – ничто не поможет.
Стоп. Полшага назад. Аркадий ощутил близость озарения. Сам же говорил: чем примитивнее опасная зверюга, тем лучше. Ага! Земноводное! Палеозойская гигантская лягва или саламандра, выжившая при динозаврах и намного пережившая их, питавшаяся когда-то молодью мамонтов... но настал ледниковый период, и нате вам – вмерзла в то болото, в каком жила. А теперь оттаяла. Мозгов – ноль, выпученные глаза, пасть шире морды, бородавки по всей роже, под пастью пульсирует склизкий кожистый мешок... бр-р! Шла наука за мамонтом, а нашла хвостатую лягуху размером с автобус. Ее, значит, вымывают из обрыва, а она внезапно открывает один глаз, осматривая добычу, что суетится возле забарахлившей мотопомпы, и никто этого пока что не замечает...
Дальше понятно: лягуха пытается слизнуть того, кто поближе, речные берега оглашаются воплями и визгом, мачо целится в тварь из винтовки, на нем повисает одна из биологинь – нельзя, мол, уничтожать ценнейшее чудо природы – и пуля уходит в небо. Затем тварь давит вертолет, чтобы никто не улетел, и гоняется по летней тундре то за одним, то за другим персонажем, а у научной братии свои сложные взаимоотношения и скелеты в шкафах, шатенка и бородатый геолог влюблены друг в друга и собирают медицинские справки для законного брака, рыженькая стервочка строит им козни, бессердечный мачо с винтовкой интересуется мамонтом, а затем лягухой исключительно как товаром, предназначенным для него лично, кто-то кого-то спасает, а кто-то, наоборот, подставляет, и скачущая по ягелю тварь кого-то настигает... Аркадий представил себе огромную лягушечью пасть, заглатывающую визжащую, брыкающуюся блондинку, и слегка передернулся.
Зловредный мачо будет, разумеется, съеден в финале. Так ему и надо. Сглотнет лягуха и якута, потому что такие персонажи для того и существует. Но якут погибнет геройски – отвлечет на себя тварь от симпатичной брюнетки... или шатенки, это все равно.
Неплохо, а?
Вообще-то так себе. Нахлынувшая было радость быстро испарилась. Тяжко вздохнув, Аркадий признал: он не выдумал ничего принципиально нового. Стандартные сценарные ходы, прямо как по учебнику. Вот разве что лягуха... Тимофей скажет, что соавтор молоток, продюсер покобенится, потребует нелепых переделок и в конце концов примет работу, студия выплатит гонорар... И если все сложится удачно, на экраны выйдет еще один рядовой геймфильм в формате 11D, один из сотен выпускаемых ежегодно на радость добровольным затворникам. Хочешь – просто смотри кино в свое удовольствие, хочешь – выбери себе персонажа
и наблюдай сюжет его глазами, имея притом некоторую свободу действий... которая обходится сценаристу в сотни часов тупой изматывающей работы!Как всякому, кто еще не набил себе шишек и не научился ценить малое, Аркадий жаждал великих дел. Деньги – хорошо, а слава – лучше. Кстати, ее можно конвертировать опять-таки в деньги, но не в том дело. Она хороша и сама по себе. Упрямо добиваться ее – чем не цель? Возможно, даже достойная.
А тут – лягуха! До каких габаритов ни раздуй ее, все равно будет маловато для славы.
Что-то можно вытянуть сюжетом. Аркадий знал, что от него требуется, и не был тому рад. «Не хуже других» на практике всегда означает хуже. Кто посмотрел один подобный фильм, тот видел их все. Разве что какая-нибудь изюминка...
Вот и найди ее. Ищи, а не хнычь.
Слабый шум листвы за окном заглушило гудение коптера – тоже синтезированное, настоящее не пробилось бы сквозь стену дома. Но коптер был настоящим, и привезенный им продовольственный набор – тоже. Велев принять заказ, Аркадий дождался, когда тот будет автоматически обработан спреем и ульрафиолетом, и достал из аппарата пахнущий дезинфекцией лоток. Выбрав коробочку с котлетой, он вытянул из нее нить до щелчка и, когда дважды пискнул индикатор разогрева, стал есть.
Котлета была как котлета – наверное, даже аппетитная для того, кто вкусил бы ее в первый раз. Плохо, когда в пятитысячный... Денис, приятель Аркадия, стихийный кулинар и рисковый малый, до прошлого года не страшился заказывать на дом сырое мясо и чего только с ним не делал... а в минувшем году подхватил через кусок баранины инфекцию и только чудом не помер. Так-то.
Инфекционисты «успокаивали»: вся эта гадость с бесконечной, как мнится обывателю, чередой смертельных инфекций, пройдет сама собой, постепенно рассосется, когда людей на планете останется миллиарда три, а их мобильность сохранится на сегодняшнем уровне или еще уменьшится. И тогда фармацевты, которых еще не линчевали, вновь начнут проигранную было гонку с мутирующими бациллами и вирусами, уже имея определенную надежду на победу. Но это случится еще не так скоро.
А тут, понимаешь, сумасшедшие отправляются в экспедиции, одни – снимать ужасы в Танзании, другие – в тундру за мамонтом. Вторые, положим, выдуманные, а у первых было ли в головах хоть что-нибудь? Точнее, у их начальства. Люди не термиты – те по достижении определенной численности особей отпочковывают от себя новые колонии, поэтому не бывает термитников высотой с гору. И не так уж им страшна проникшая извне зараза. А люди? Они кучковались в своих непрерывно растущих человеческих муравейниках, им становилось все теснее, и конца этому безумию не было видно, пока конец не положила серия пандемий. В развитых странах еще нашли какой-то выход, те, кто мог позволить себе жизнь в полной изоляции, те и заизолировались, чего не скажешь о странах бедных, задыхающихся от нищего неграмотного населения. Где-то оно вымерло на восемьдесят процентов, а где-то и на все девяносто пять. Когда-то им помогали продовольствием, а по мнению Аркадия, которое он держал при себе, помогать следовало контрацептивами и учебниками. Чтобы те, кого коснулась помощь, задумались о качестве, а не о количестве потомства! Чем еще могло кончиться безудержное размножение, как не повальной нищетой, жуткой скученностью в колоссальных трущобах, антисанитарией и великолепной почвой для эпидемий?
Лягухе, понятно, человеческие инфекции по барабану, размышлял, жуя, Аркадий. А персонажам? Вот сидят они в чреве вертолета, каждый в легком биозащитном обмундировании, как личинка в хитине, на каждом изолирующая маска, перчатки на руках, открытые участки кожи густо смазаны гелем, и каждый инстинктивно норовит отодвинуться от соседа подальше. Нормальная, понятная картина. Вот они выходят, держатся порознь, и никому не хочется оказаться с подветренной стороны от остальных. Вот они разбегаются от лягухи в разные стороны, кто-то спотыкается, падает и, парализованный страхом, не может подняться, кто-то прыгает в реку, но это он зря, тварь плавает быстрее...
Не то! Аркадий прогнал ненужное видение, и вдруг блестящая идея предстала перед ним во всей красе. Он даже причмокнул губами от удовольствия.
Затем содрогнулся.
Тук-тук-тук!
Якобы деревянным молотком по якобы дощатой якобы двери.
Тимофей.
– Принять, – скомандовал Аркадий. Глаза его горели.
И когда контур гостевого кресла порос обивкой, а в кресле обозначился соавтор, Аркадий выпалил:
– С тебя коньяк!
– Это еще почему? – удивился Тимофей.