Сабля и крест
Шрифт:
'А ты, Галя, что скажешь? — поинтересовался Куница-Павыч. — По поводу личин. Василию хорошо из-под облаков вещать, ему под седлом не ходишь. Ты хоть и недавно к нам присоединилась, но коль уж так случилось, тоже право голоса имеешь'.
'Спасибо тебе, атаман Тарас. Большая у тебя душа, если плененного в бою врага вровень с собой ставишь… — после небольшой заминки ответила татарская шаманка. — Скажу: прав царский опричник. Мудрый военачальник всегда часть силы от глаз противника прячет. Только помни: наш настоящий облик не от всех скрыт. Чародей наведенную личину всегда распознает…'
'Ну, мы тоже не лыком шиты, — хмыкнул Василий. — В случае чего набросим
'Ладно, пусть будет по-вашему…' — согласился с друзьями казак и, оглядевшись, уселся на траву, жестом приглашая запорожцев, присоединится к нему.
— Тулитесь ближе, други… Рассказ может долгим получиться, умаетесь, стоя меня слушать.
И, дождавшись пока те присядут рядом, Тарас Куница или, как его теперь все чаще называли — атаман Павыч, слово за слово стал пересказывать новым товарищам историю священной реликвии, доверенной его отцу архистратигом небесного воинства — архангелом Михаилом.
Лис с Байбузом слушали внимательно, с трудом удерживаясь от восклицаний, которые то и дело готовы были сорваться с их губ. И только когда Тарас закончил рассказ, Семен произнес озабоченно:
— Трудное нам досталось дело, братцы. На авось хапнуть этот куш не удастся. Хорошенько обмозговать предстоящую баталию требуется. Ишь ты, как оно все завернулось, прямо как гусеница в листок… Стало быть, сам архистратиг православному воинству помощь оказать решил. О-хо-хо… Славно и печально это, хлопцы.
— Ты чего, Семен?! — удивился Байбуз. — Сами небеса на нашей стороне, а ты кудахчешь, словно наседка над цыплятами.
— Цыплята вы и есть, — вздохнул еще удрученнее Лис, доставая кисет и трубку. — Желторотые и пушистые… Неужто стал бы архангел Михаил в земные дела вмешиваться, если б мы своей силой могли с напастью справиться? Вот и выходит, по всему, что ждет нас битва с врагом многократно могущественнее, чем мы думаем. И хоругвь эту — обязательно найти надо. Иначе несдобровать… Вот только… — казак пристально посмотрел в глаза Тарасу. — Все ли ты нам рассказал, атаман? Не обижайся, но поведанная тобой история так и пестрит дырами, да на скорую руку приделанными заплатами.
— Ох, востер ты умом, Семен, — восхитился Куница-Павыч. — Лис, да и только. Лукавить не стану, кое о чем умолчал. Но, клянусь честью, с того боку беды не ждите. А только помощь, в нужную минуту. Ну, а что тайны до самого донышка не раскрываю — не обессудьте, она не только моя.
— Это ты меня, атаман, прости, — повинился Семен. — Язык, он хоть и в голове, рядышком с мозгами вырос, а бестолочь полная. Помело без костей, одним словом… Раз ты атаман, значит, только тебе решать: что остальным надобно знать, а о чем и промолчать не грех. Думаешь, кошевая старшина обо всем на свете с нетягами да сиромахами советуется? Подставляй шапку… Иной куренной больше тайн с собой в могилу уносит, чем исповедник.
— Верно, — поддержал товарища Остап. — На то он и атаман, чтобы знать и кумекать: что к чему, зачем и когда?.. А наше дело, казацкое: сабелькой помахивай, люльку смоли, да — помалкивай…
— Вот-вот… — тяжело вздохнул Тарас и удрученно добавил. — В том-то и вся закавыка, что кумекать надо… А если все сразу, в одночасье навалилось и ничегошеньки понять невозможно? Тогда как? Разорваться мне что ли? И за Паньком уследить не помешает, и на Запорожье — с Непийводой повидаться тоже — спешно… Что посоветуешь, Лис? Скажи… коль, умнее…
— А чего тут сложного? —
пожал плечами Семен. — Ты езжай себе на Запорожье, а мы с Остапом, тем временем постараемся Пасечника Панька выследить и поймать. Уверен: этот черт рядом с басурманами вертится. Одного не соображу: как потом тебе весточку передать? Где нам друг друга искать? Ведь ни того, что тебе Непийвода расскажет, ни куда следы беса заведут, я предсказывать не берусь.'А я на что? — отозвался парящий в небе Василий. — Скажи казакам, что оставляешь меня с ними. И если надобность возникнет, то либо их к тебе, или тебя к ним, я привести сумею'.
— Беркута с вами оставлю… — повторил вслух Тарас. — Василий меня везде найдет. Скажете только: 'Ищи Тараса', а сами — следом скачите. Или меня дожидайтесь. Заодно, он вам выследить ордынцев поможет. Ему сверху далеко видать.
— Как же он узнает, что делать нужно? — удивился Семен Лис.
— Да все просто, — улыбнулся Тарас. — Если орел не беспокоится, значит — все в округе в порядке. А заметит опасность — заклекочет, а то и к вам спустится. Поймете, одним словом, не волнуйтесь. А если вам что от него понадобится, машите руками, а потом — и говорите с ним, как с человеком. Только слова выбирайте проще. Ум у птицы все же не человеческий.
'Но, но, атаман… — притворно возмутился опричник. — Не надо мне перья ерошить!.. А то обижусь и улечу… в ирей. Хотя, нечеловеческий ум можно трактовать и в том смысле, что огромный…'
— Ишь ты, — покрутил головой Байбуз. — Еще и орел ученый. Да, хорошо быть характерником. Жаль, научиться этому нельзя…
— Как знать… — пожал плечами Тарас. — Вон, с Пайдой у тебя самого все как хорошо получается. А я, к примеру, только месяц назад еще был свято уверен, что нежить и нечисть существуют только в бабушкиных сказках да суевериях. Даже домового и то ни разу толком не видел… — ведун помолчал, а потом задумчиво прибавил. — И, если честно, друг Остап, не отказался бы сменять все свое умение обратно — на прежнюю спокойную, размеренную жизнь. И чтоб бабушка жива была…
Глава шестая
Что-то было не так! Куница подошел к самому берегу реки и принюхался. Странно, но глаза его не обманывали — ни гарью, ни пороховым дымом в околице Сечи не пахло. И все-таки на душе у молодого ведуна было слишком неспокойно, чтобы совсем не обращать внимания на тревожное предчувствие. Прищурив правый глаз, Тарас попытался окинуть возвышавшуюся на острове крепость колдовским взглядом, но уже в следующее мгновение был вынужден отказаться от своего намерения. Он-то и пользовался этим умением всего пару-тройку раз, а тут были собраны вместе, даже не сотни — тысячи людей, которым по определению не суждено умереть от старости. Из-за такого количества всевозможных знаков и знамений, у него аж голова закружилась. Но то, что самой Запорожской крепости в ближайшее время ничего не угрожает, Куница все-таки сумел разобрать.
— И что ты по этому поводу думаешь? — поинтересовался ведун вслух, обращаясь к изящной, тонконогой кобылке, которую вел в поводу.
— Слишком тихо… — не очень внятно пробормотала в ответ кобылка, неспокойно вертя точеной головой с пышной, золотистой гривой. — Я бы даже сказала, атаман Тарас: тоскливо. Ускакать хочется…
'Прости, я мысленно. Говорить таким ртом слишком трудно… неудобно… — мгновение спустя возник в голове казака голос Галлии. — Чересчур много силы вокруг. Столько всего разного намешано, что и не разберешь сразу. Тут тебе и истовая вера в Спасителя, и откровенное степное шаманство, и нечисть…'