Саботажник

— Изучил бы эту работу, — смело ответил Кинкейд. — Как вы научились управлять железными дорогами.

Снова послышался голос миссис Комден:

— Мистер Хеннеси не учился управлять железной дорогой. Он учит, как это делать.

— Принимаю поправку, — улыбнулся Кинкейд.

— Мистер Хеннеси создает американские железные дороги.

Хеннеси с улыбкой остановил ее.

— Миссис Комден умеет подбирать слова. Она ведь училась в Европе.

— Вы очень добры, Осгуд. Я училась в Лейпциге, но только музыке. — Она воткнула иглу в атласную подушечку. Потом со словами: — Пожалуйста, не вставайте, джентльмены, — поднялась со своего кресла в углу и вышла из гостиной.

Все немного посидели, пыхая сигарами и прихлебывая бренди.

— Что ж, я, пожалуй, пойду, — сказал Исаак Белл.

— Сначала расскажите, как идет охота на этого так называемого Саботажника, — попросил Кинкейд.

— Чертовски хорошо! — ответил за Белла Хеннеси. — Белл пресек все потуги этого убийцы-радикала.

Белл костяшками постучал по спинке кресла.

— Постучите по дереву, сэр. Нам просто несколько раз повезло.

— Если вы его остановили, — сказал Кинкейд, — ваша работа завершена.

— Моя работа завершится, когда его повесят. Он убийца. И угрожает благополучию тысяч людей. Сколько человек у вас работает, мистер Хеннеси?

— Сто тысяч.

— Мистер Хеннеси скромничает, — сказал Кинкейд. — Учитывая все предприятия, в которых ему принадлежат контрольные пакеты, он обеспечивает работой более миллиона человек.

Белл взглянул на Хеннеси. Президент железной дороги не опроверг это утверждение. Белл восхитился. Даже прилагая титанические усилия к завершению строительства кратчайшего пути, этот человек не переставал расширять свою империю.

— Но, пока вы его не повесили, — продолжал Кинкейд, — как по-вашему, каков будет его следующий ход?

Белл улыбнулся, но его взгляд не смягчился.

— Вы можете сами делать предположения не хуже, чем я, сенатор.

Кинкейд улыбнулся не менее холодно.

— Я полагал, что предположение детектива правдоподобнее моего.

— Давайте послушаем вас.

— Я полагаю, он попробует разрушить мост через Каскейд.

— Поэтому мост так усиленно охраняют, — сказал Хеннеси. — Понадобится армия, чтобы подойти к мосту.

— Почему вы считаете, что он атакует мост? — спросил Белл.

— Даже дураку ясно, что Саботажник, кем бы он ни был: анархистом, иностранцем или забастовщиком, — знает, как причинить наибольший ущерб. Очевидно, он великий инженер.

— Эта мысль многим приходила в голову, — сухо заметил Белл.

— Вы упускаете хорошее пари, мистер Белл. Ищите инженера-строителя.

— Вроде вас?

— Нет. Повторяюсь, я толковый и способный инженер, но не великий.

— Что же делает инженера великим, сенатор?

— Хороший вопрос. Задайте его мистеру Мувери, он как раз такой инженер.

Мувери, обычно очень разговорчивый, после беседы с Беллом в тени моста был непривычно молчалив. Он нетерпеливо отмахнулся от Кинкейда.

Тот повернулся к Хеннеси.

— А еще лучше спросить президента железной дороги. Что делает инженера великим, мистер Хеннеси?

— Инженер на железной дороге имеет дело только с путями и с водой. Чем более плоское и ровное полотно, тем быстрее идет поезд.

— А вода?

— Вода, если ее не отводить, старается размыть вашу дорогу.

Белл казал:

— Я задал вопрос вам, сенатор. Что делает инженера великим?

— Хитрость, — ответил Кинкейд.

— Хитрость? — переспросил Хеннеси, бросив на Белла озадаченный взгляд. — О чем вы, Кинкейд?

— Умение утаивать. Хранить секреты. Коварство. — Кинкейд улыбнулся. — Каждый проект нуждается в компромиссе. Прочность против веса. Скорость против стоимости. Вцепляясь во что-либо одной рукой, инженер выпускает что-то из другой. Великий инженер умеет скрывать эти компромиссы. Вы никогда не усмотрите их в его работе. Возьмите мост Мувери. На мой взгляд инженера, его компромиссы не видны. Мост просто летит.

— Вздор, — произнес Франклин Мувери. — Чистая математика, и только.

Белл обратился к Мувери:

— Но вы сами говорили мне об инженерных компромиссах в день крушения в петле Бриллиантового каньона. Как вы считаете, сэр? Можно ли назвать Саботажника великим инженером?

Мувери рассеяно дернул себя за кончик бородки.

— Саботажник проявил познания в геологии, взрывном деле и в укладке дорожного полотна, не говоря уж об особенностях локомотивов. Если он не инженер, то упустил свое призвание.

Эмма Комден вернулась, пряча подбородок в меховое манто. Мех обрамлял ее красивое лицо. На голове набекрень сидела шапочка из такого же меха, темные глаза миссис Комден сверкали.

— Идем, Осгуд. Пройдемся вдоль боковой ветки.

— Зачем?

— Посмотрим на звезды.

— На звезды? Да ведь идет дождь.

— Дождь прошел. Небо чистое.

— Слишком холодно, — жалобно сказал Осгуд. — К тому же мне нужно продиктовать телеграммы, как только Лилиан затушит свою чертову сигарету и возьмет блокнот. Кинкейд, ступайте прогуляйтесь с миссис Комден. Будьте добры.

— Конечно. Для меня это, как всегда, удовольствие.

Кинкейд взял пальто и предложил миссис Комден руку.

Они вышли на полотно.

Белл встал. Ему не терпелось побыть с Марион.

— Что ж, не буду мешать вам работать, сэр. Пойду лягу.

— Задержитесь ненадолго… Лилиан, извини.

Она удивилась, но без возражений ушла в свое купе «Нэнси-2».

— Выпьете?

— Спасибо, сэр, я уже достаточно выпил.

— Вы ухаживаете за прекрасной женщиной.