Сад Поммера

Ломовой извозчик гонит лошадь вокруг пожарища к сараю, где лежат череп и кости; те немногие земные приметы, которые остались от Хендрика, разложены на куске старой рогожи. Извозчик готов все сразу же взять в охапку и положить в гроб, но младший брат останавливает его; он собирается попросить Поммера, их старого учителя, прочесть над костями отца, перед тем как положить их в гроб, слово божье. Старший брат, сопя, соглашается, недоверчиво обнажает он голову и исподлобья смотрит на Поммера, который, теребя усы, вспоминает подобающие случаю слова.

Кости вместе с рогожей кладут в гроб, и извозчик хочет сразу же наложить и крышку, чтобы уж все было сделано разом. Но и тут вмешивается брат-батрак и ведет лошадь с открытым гробом к другой стороне пожарища, к месту, где была классная комната. Там он берет несколько пригоршней мокрого от ночного дождя пепла и кладет его в рогожу, при этом на глазах его навертываются слезы, и в волнении он нежно проводит негнущимися пальцами по темно-серой кости лба.

Они заколачивают гроб, садятся сами в ломовую телегу рядом с гробом, младший брат вежливо прощается с учителем, старший же бормочет что-то зло и неопределенно, и выезжают из ворот. Поммер закрывает за ними ворота, встает на цыпочки и провожает взглядом лошадь, повернувшую к трактиру. У трактира похоронные дроги останавливаются, младший брат спрыгивает с телеги, забегает в трактир и сейчас же возвращается с бутылкой в руке. Они едут дальше и скрываются за углом дома.

Поммер идет в сарай. У него свои заботы, надо устраивать жизнь. Скоро осень, северное лето короткое, как свист птичьего манка, и во всяком случае предстоящую зиму им придется провести в бане, а к этому нужно подготовиться сейчас. Баня, правда, не очень старая, но стены надо утеплить. Прежде всего он решает привести в порядок полы, вернее — вообще настлать в бане полы, ведь две-три доски, что лежат на земляном полу, нельзя считать полом. Поммер сидит на чурбане и думает, где раздобыть доски. Есть несколько досок в углу сарая, но их не хватит. Придется пойти поговорить с Ааду Парксеппом, у него в прошлом году после постройки жилья остались облицовочные доски.

Ааду охотно готов помочь соседу-погорельцу. Первым делом сколотить для Поммера обеденный стол возле сарая. Там укромнее, чем во дворе, дети все умещаются хорошенько, и за ними легко присмотреть.

Он заботится и о пакле и велит детям утыкать ею стену бани. Старшим назначают Лео, который берется за дело с чересчур большим рвением и сразу же обвиняет Манту и Саали в том, что они ленивы. Девочки жалуются деду, что Лео придирается к ним. Лео оправдывается: девчонки дуры, не умеют и не хотят как следует утеплять стену. Дело кончается тем, что Поммер посвящает целый обеденный перерыв из своего дорогого времени, чтобы показать детям, как надо работать, чтоб была хоть какая-то польза. Ведь он наставник прежде всего.

И сейчас, после пожара, в Яагусилла нет недостатка в веселье и озорном шуме. Дедушкин пожар не тронул сколько-нибудь серьезно души детей, все было как увлекательное представление. Им-то что за беда? Свежий воздух, корова доится, бабушка хлопочет. Только бы сад, да, сад, не зарастал так быстро сорной травой!

Поммер же думает о школе. К зиме придется снять у кого-нибудь на хуторе помещения, ведь школу закрывать нельзя. Он не представляет себе, как это закрыть школу на год или на два. Это бывало в других волостях, газета «Олевик» сообщала, но должно ли это случиться и в Яагусилла! С божьей помощью он надеется избежать такой напасти.

С божьей помощью и при поддержке волости. Вернее, как раз наоборот.

X

Сход выборных собирается в сенокосную страду, в жаркий день.

Выборные стирают пот со лба и садятся с озабоченными лицами.

Школьный наставник сидит на краешке скамейки, неподвижный, как мраморное изваяние. Вот он протирает стекла очков.

И снова — школьный дом, деньги и Яан Поммер, волостной светоч с нетускнеющим стеклом.

— Весной Поммер приходил требовать от нас новый дом под школу, как, небось, все вы и сами помните, — с кривой усмешкой начинает Краавмейстер. — Когда волость не разрешила строить новый дом, он обозлился и в яанов день пустил красного петуха под стреху. А мы теперь решай, как быть с детьми школьного возраста…

Поммер надевает очки, его скуластое лицо хмурится.

— Помнишь ли ты, Краавмейстер, чему я учил тебя в классе двадцать пять лет тому назад? — обрывает он своего бывшего ученика.

— А какое это имеет отношение к волостным делам… — пристыженно бормочет волостной старшина.

— Все имеет отношение… так уж устроена человеческая жизнь… Я учил тебя, что нельзя ловить певчих птиц, вырезать у них язык и разорять их гнезда. Разве не так?

— Так, — без всякой охоты признается Краавмейстер.

— И еще учил я тебя не разносить хулу на своих ближних повсюду, как иная бабенка из богадельни. Узнаешь о чем-нибудь и держи про себя, попытайся сам разобраться в деле. Разве я не говорил это? Разве я не учил тебя тому три, нет — четыре зимы. Но какая же была польза от моих слов, если ты их в жизни забыл? — Поммер вздыхает и взволнованно продолжает: — Тебе должно быть стыдно винить своего старого учителя в таком разбойном деле, как поджог школы!..

— Я пошутил… — растерявшись и потупив взор, извиняется волостной старшина. — Я…

— Не перекладывай свои грехи на чужую шею Твой собутыльник спьяну поджег школу!

Волостные мужи молчат. Все они ученики Поммера, исключая старого Кообакене и Якоба Патсманна. Кообакене вообще ни дня не ходил в школу, а Патсманн из другой волости.

Тянется напряженное молчание.

— Волость получит из страховой кассы четыреста рублей. На эту сумму застрахован дом школы, — деловито обрывает тишину Патсманн. — На эти деньги мы можем купить строительный материал и начать строительство. Надо бы поговорить с господином бароном, небось, он продаст нам лесу на школу.

Слова эти вселяют в людей жизнь: лес-то, конечно, и четыреста рублей тоже, но нынче страдная пора, где в такое время сыщешь лесорубов. Дело не простое.

— Из спиленных летом бревен нельзя ставить стены, в них сразу заведется прель, — со знанием дела говорит Кообакене.

— Где уж ставить, нельзя, — поддерживает его Юхан Кууритс. — Вот на хуторе Парксеппа выстроили дом из деревьев, поваленных в день семи спящих, в первое воскресенье июля, и стены за несколько лет иструхлявели, пришлось там ставить новый…

— Это и на стороне слыхать было, что бревно из дерева, поваленного летом, не годится, — произносит Кообакене.

— Вернее было бы выстроить школу из кирпича, во многих волостях это уже сделали, — говорит Поммер. — Такой дом простоит гораздо дольше, его не возьмет ни прель, ни бес.

— Добрый кирпичный дом с большими окнами, светлый и красивый, — поддерживает его скотник.

Но помощник волостного старшины Якоб Патсманн колеблется. Надо сразу же начинать строить, чтобы к зиме можно было поставить стропила. Худо с деньгами. Где их взять? Сумма страховой кассы не так велика, чтобы сразу закупить кирпичи, они ведь дороже, чем бревна. Сход выборных не должен ни в коем случае, закусив удила, принимать решение, дело надо взвесить со всех сторон, волость наша маленькая, бедная. К тому же да будет известно выборным волости, что из Тарту, от комиссара по крестьянским делам пришло письмо, в котором сходу выборных рекомендуется обсудить вопрос о слиянии с какой-нибудь большой соседней волостью.