Сад Рамы

Едва ли не в тот же миг по его спине постучал один из мирмикотов. Он указал на Ричарда, потом на бассейн, потом на рот Ричарда. Тот не мог сообразить, что хочет поведать ему это существо. Мирмикот-проводник далее направился к бассейнам и сам погрузился в тот из них, где жидкость была погуще. Он вернулся на задних ногах и указал на бороздки между мягкими брюшными сегментами кремового цвета.

Мирмикот явно желал убедиться в том, что Ричард понял, для чего предназначены эти бассейны. Остановившись рядом, он увидел, как мирмикоты, используя весьма сложные машины, измельчают пористое вещество, размешивают его с водой, добавляя другие жидкости, словом, создают тонкую взвесь, подобную жидкости, наполнявшей бассейны. Наконец один из инопланетян обмакнул палец в жижу и прикоснулся им к губам Ричарда. «Значит, они хотят объяснить мне, что пользуются бассейнами для еды, — подумал Ричард. — Выходит, они не питаются манно-дынями? Или же их диета более разнообразна? Как интересно!»

Вскоре они отправились дальше, новая пробежка привела их в удаленный участок логова. Здесь тридцать или сорок мирмикотов поменьше, явно молодых, занимались под надзором взрослых. Внешне маленькие эти существа во всем походили на старших, за одним исключением — у них не было панциря. Ричард решил, что твердая оболочка возникает по мере достижения зрелого возраста; эти малыши могли находиться в школе или в детском саду, но как удостовериться в этом? Впрочем, в одном месте ему как будто послышалось, что младшие в унисон повторяют последовательность звуков, издаваемых взрослыми мирмикотами.

Далее проводники направились к эскалатору. Пара мирмикотов высадила Ричарда примерно на двенадцатом уровне. Сойдя с эскалатора, проводники помчались по коридору, окончившемуся в огромной фабрике, где трудилась уйма мирмикотов, использовавших самые разнообразные машины. Проводники всегда торопились и Ричард не успевал в чем-нибудь разобраться. Фабрика в общем напоминала земные. Здесь было шумно, пахло химикатами и металлами, в зале стоял ровный гул, создаваемый писклявыми голосами мирмикотов. Ричард заметил пару мирмикотов, чинящих подъемное устройство, подобное тому, которое вчера он видел в действии в хранилище манно-дынь.

В одном уголке фабрики оказалось особое место, отгороженное от остального цеха. Проводники не намеревались вести его в эту сторону, но Ричард ощутил любопытство. Когда он пересек границу этого участка, никто не подумал его останавливать. Расположившийся в просторной кабине мирмикот-оператор следил за автоматизированной сборкой.

Длинные и тонкие листы легкого металла или же пластика вплывали в цех на конвейере. С противоположной стороны ехали небольшие сферы около двух сантиметров в диаметре. Под пересечением обеих лент с высокого потолка свисала большая прямоугольная машина, она опускалась на детали с особым чмоканьем. Секунд через тридцать мирмикот-оператор подымал сборочный узел и с ленты сбегала, складывая длинные ножки, пара ногастиков, самостоятельно помещавшихся в ящик, напоминавший огромную картонную упаковку для яиц.

Ричард несколько раз проследил за ходом процесса. Он был потрясен и заворожен. «Итак, ногастиков делают мирмикоты. Карты тоже. Наверное, и космические корабли, на которых летают вместе с птицами. И что это значит? Невероятно высокую степень симбиоза?»

Качая головой, он наблюдал за процессом сборки ногастиков. Мгновение спустя Ричард услышал за спиной голос мирмикота и обернулся. Один из его проводников протягивал ему ломоть манно-дыни.

Ричард начинал утомляться. Он даже не представлял, сколько времени длится его путешествие… ему казалось, что он исследует обиталище мирмикотов много часов.

Но все, что он видел, образовывало цельную картину. Поднявшись на небольшом лифте к верхним пределам обиталища, Ричард посетил птичий госпиталь, где работали и лечили мирмикоты, и даже пронаблюдал за тем, как птицы появляются на свет из бурых кожистых яиц и под внимательным присмотром мирмикотов-врачей. Ричард теперь был уверен, что перед ним пример комплексного симбиоза между двумя видами. «Но почему? — удивлялся он, отдыхая возле эскалатора, когда его проводники разрешили ему присесть.

— Какие выгоды приносят птицам мирмикоты — очевидно. Но что же эти огромные муравьи получают взамен?»

Проводники повели его по широкому коридору к большой двери, находившейся в нескольких сотнях метров, и впервые не бежали. Когда они приблизились к этой двери, в коридор из боковых проходов вышли трое мирмикотов; все начали переговариваться — обычным писком. Когда все пятеро сделали короткую паузу, Ричарду подумалось — что-то спор разбушевался вовсю. Он внимательно следил за разговаривающими мирмикотами, особенно за их лицами. Все было одинаковым: даже морщинки и складки вокруг издающего шум отверстия и овальные глаза ничем не отличались. Различить мирмикотов было абсолютно невозможно.

Наконец вся группа отправилась к двери. Издалека Ричард недооценил ее размеров. Подойдя ближе, он увидел, что высота двери составляет 15 или 20 метров, а ширина более трех. Поверхность ее была покрыта великолепной сложной резьбой, а изображение фокусировалось вокруг квадратного украшения с четырьмя панелями: в левой верхней части располагалась летящая птица, справа с ней соседствовала манно-дыня, в левой нижней части бежал мирмикот, справа от него было изображено некое подобие сахарной ваты с неровными утолщениями.

Ричард остановился, чтобы восхититься мастерством. Ему сразу показалось, что где-то уже видел такую дверь, по крайней мере нечто похожее. Однако он решил, что подобное едва ли возможно. Впрочем, память его вдруг пробудилась, когда Ричард провел пальцем по фигурке мирмикота. «Да, — взволнованно проговорил он, — конечно, это было в недрах птичьего подземелья на Раме II. Там, где был огонь».

Вскоре дверь распахнулась, и Ричарда ввели в помещение, напоминающее большой подземный собор. Палата, в которой он очутился, была около пятидесяти метров в высоту. Пол в общем имел форму круга — тридцати метров в диаметре. По окружности располагалось шесть нефов. Стены потрясали: практически каждый квадратный дюйм был покрыт рельефами или фресками, выписанными до мельчайших подробностей. Все было невероятно прекрасно. В центре собора находилась возвышенная платформа, на которой стоял что-то вещавший мирмикот. У его ног собралась дюжина остальных, все сидели на четырех задних конечностях и с неослабным вниманием наблюдали за проповедником.

Обойдя вокруг палаты, Ричард понял, что изображения на стене, в метровой полосе, протянувшейся в 80 сантиметрах над полом, складываются в упорядоченное повествование. Ричард невозмутимо изучал картинку за картинкой, пока не добрался, по его мнению, до начала повествования. На первой панели была изображена манно-дыня. Три следующие демонстрировали, как нечто вырастает внутри ее (смутные очертания едва угадывались), но на четвертом рельефе этот объект занимал почти всю внутренность манно-дыни.

На пятой панели была изображена крохотная головка с двумя молочными овальными глазами, стебельками над лбом и маленьким округлым отверстием между глаз, выглядывавшим из дыни. На шестом рельефе оказался молодой мирмикот, точь-в-точь как те, которых Ричард видел в тот день. Это свидетельствовало, что он правильно понял смысл всего повествования. «Господи… черт, — произнес Ричард, обращаясь к себе самому, — выходит, манно-дыня — яйцо мирмикота! — Мысли его смешались. — Но это же чушь. Птицы питаются дынями… мирмикоты даже кормят ими меня… Как такое возможно?»