Сад смерти

Кажется, Даниэль что-то говорил. Она прислушалась к его медленному и неуверенному юракскому.

— В твоих волосах отражается лунный свет, Шира, и они кажутся голубоватыми. Знаешь, сначала я подумал, что ты — сверхъестественное существо. Во всяком случае, ты ставила меня в тупик. Потом меня поразило, какой счастливой ты можешь иногда казаться, а иногда — как бы придавленной к земле какой-то непонятной болью. Но после того, как мы пришли в Таран-гай, ты переменилась. Ты… ты как будто светишься. Какой-то неизвестной силой. Ты не такая, как другие, Шира, это правда. Но ты гораздо лучше всех остальных.

— Спасибо, — мягко улыбнулась она.

Вдруг Даниэль застыл.

— Что случилось? — заботливо спросила девушка.

Он вздохнул.

— Не знаю. Но мне показалось, что…

И он замолчал.

— Ну же, говори, — тихо и нежно сказала она. — Я думаю, ты что-то почувствовал. Или кого-то.

— Да, — кивнул он, затаив дыхание. — Это звучит ужасно глупо, но мне показалось, что я слышал голос моей прабабки Виллему — и рядом. Но ведь она давно умерла!

Шира не выглядела удивленной.

— Я тоже это почувствовала. Как будто мы не одни. Как будто вокруг нас много людей.

— Да, — нервно засмеялся Даниэль. — Так глупо! Ведь вокруг нас только это плоскогорье. Вряд ли можно найти более уединенное место!

— Они заметили, что мы здесь, — улыбнулась Виллему.

— Да, — сказал Тенгель Добрый. — Они очень восприимчивы, эти двое.

— Настоящие потомки Людей Льда, — пробормотал мужчина, говоривший на таком древнем диалекте, что его едва можно было понять. Лицо его было таким отвратительным, что он все время прикрывал его руками, когда говорил.

Они стояли вокруг Ширы и своего потомка Даниэля, все Люди Льда, и проклятые, и избранные, все, кто стремился делать добро, хотя и не всем удавалось побороть злую силу внутри себя. Они знали, что в Шире и таран-гайцах тоже течет их кровь.

— Я не переношу Мило, — сказала Шира, внезапно содрогнувшись. — Знаю, что не должна ни о ком думать плохо, но я не выношу его.

— И я тоже, — признался Даниэль.

— Она не должна попасть в лапы к Мило, — сказал Тенгель Добрый.

— А Мара? — поинтересовалась Суль.

— От Мара ей не уйти, — ответил рассудительный Доминик.

— Да, правда, — сказал Тенгель Добрый. — Ах, бедная малышка. Она такая маленькая и хрупкая. Как она сможет все вынести?

— А мы не можем облегчить ей задачу? И им всем? — спросила Виллему.

— Я подумал о том же, — кивнул Тенгель. — И я думаю, мы можем это сделать. Поиск источников жизни — это скитания в лабиринтах разума и души. И для разума маленькой самоедки воспринять это будет сложно. Единственное, что мы можем сделать для девчушки, для нашего Даниэля и для всех остальных, это позаботиться о том, чтобы они пережили все как конкретное, очевидное земное путешествие. Ну, настолько земное, какое оно может быть сейчас.

— Даниэль, — сказала Шира и положила ладонь на его руку. — Я не знаю, что меня ожидает, но, пожалуйста, оставайся со мной. Не бросай меня.

— Я буду рядом с тобой, что бы ни произошло, — улыбнулся он ласково.

— Спасибо.

— Он не сможет, — пробормотал Никлас. — Он не сможет быть с ней до последнего, самого горького. Да и мы не сможем.

— Нет, — сказал Тенгель. — Но он все равно сможет быть ей опорой. Мы должны устроить все наилучшим образом, пока можем сопровождать ее.

— А что же старик? — спросил Тронд, подросток, которому так и не суждено было стать взрослым. — Он ведь уже пережил странные вещи.

— Да, — ответил Тенгель. — И он никогда не мог правильно понять, что же происходило. Давайте же сделаем реальностью для него то, что он пережил много лет тому назад! Пусть то, что кажется ему сном, станет в его памяти четким и ясным. Тогда ему будет легче с этим жить.

Женщина из незапамятных времен озабоченно спросила:

— А девочка справится?

— Мы не знаем. Все будет зависеть от нее, от того, насколько она достойна. От того, смог ли ее дед Ировар правильно ее воспитать.

— Бедняжка, — прошептала женщина, бросив на Ширу полный сочувствия взгляд. — Но мы тоже отдадим ей нашу надежду, хорошо?

— Весь род Людей Льда сделает это, — ответил Тенгель Добрый.

— А как же бедные, страдающие люди в Таран-гае? Это слишком большая ответственность — взваливать все это на такие хрупкие плечи!

Суль сказала решительно:

— Тогда мы должны сделать для нее все, что можем. Сделаем так, как решили. Пусть переживет все это, как будто на самом деле. Мы дадим им всем возможность заглянуть в невидимый мир. Тот, который на самом деле не предназначен для их глаз.

— Всем? — скептически переспросил Доминик.

— Нет, не всем, — ответил Тенгель. — Мы уберем Мило, как уже и говорили, а кроме него и этого Орина, который стоит за него горой. Даниэль и Ировар, конечно же, будут с ней. Да и Сармик производит впечатление порядочного человека. Его сын Вассар… Ладно, посмотрим. Но перед Маром, вассалом Шамы, мы бессильны.

— Стало холодно, — сказала Шира Даниэлю. — Пойдем в дом?

Сармик предложил им лечь спать, потому что трое гостей были в пути весь долгий день. Они с благодарностью подчинились, каждый получил место на топчанах у стены. Свет от очага становился все слабее, и наконец они погрузились в тяжелый, беспокойный сон.

Ночью Шира проснулась от звука закрывающейся двери, она почувствовала, что ее до мозга костей пробирает неестественно холодное дыхание ветра. Она услышала неуклюжие шаги нескольких пар ног по полу. Поняла, что стражи гор вернулись домой. Она открыла глаза и увидела над собой лицо, в беззубой ухмылке с любопытством рассматривающее ее. Мило… Она съежилась и заползла поглубже под меховую полость, но за секунду до этого успела рассмотреть еще одну фигуру, стоявшую на свету. На стену за собой она отбрасывала огромную, широкоплечую тень, а на холодном, застывшем лице, гротескно освещенном снизу, сверкнули волчьи глаза. Узкие губы были растянуты в вечной, ужасной гримасе — так, что во мраке сверкали зубы.

Шира заставила себя закрыть глаза под полостью, чтобы отогнать от себя увиденное. Ей хотелось домой, в надежную ярангу в Норе, вокруг которой стояло много других жилищ, где все было так привычно и обыденно. Сейчас она оказалась за пределами всего обычного, человеческого общения, она приблизилась к тому, что должно было стать целью ее жизни. Неизвестной, пугающей…

Все тело ее вздрагивало при звуках, издаваемых стражами гор. Как они убивали… Как в безрассудной ярости, как будто бы хотели уничтожить врага полностью. Все в Норе боялись стражей гор, никто не отваживался подниматься в Таран-гай после того, как они начали свое тихое, невидимое сопротивление захватчикам из Воркуты. Никто не мог быть уверен в том, что они не набросятся на любого, кто попытается добраться до их страны.