Садовник и плотник

Наконец – и это самое важное для человека, – долгая незрелость совершенно определенно коррелирует с более крупным мозгом, с повышенным интеллектом, гибкостью и способностью к обучению.

Эти корреляции верны даже для таких причудливых созданий, как сумчатые, – для кенгуру и валлаби, которые донашивают детенышей в сумке, а не в матке. Возьмем очаровательного зверька по имени квокка (короткохвостый кенгуру) – он размером с кошку и обитает на нескольких островах близ западного побережья Австралии. Квокку можно сравнить с сумчатым животным, которое гораздо лучше известно американцам, – виргинским опоссумом. Вес у обоих животных примерно одинаковый. Но у квокки детеныши живут в сумке гораздо дольше, и их родители тратят на заботу о малышах гораздо больше времени и сил. При этом мозг квокки гораздо крупнее, чем у опоссума [37] .

37

См. Weisbecker and Goswami 2010.

Образцовым примером подобной корреляции могут служить птицы. Орнитологи давным-давно – явно совершенно не думая о людях – поделили птиц на птенцовых (altricial) и выводковых (precocial) [38] [39] . У последних, к которым относятся куры, гуси, индейки, птенцы созревают быстро и очень скоро становятся независимыми от родителей. При этом они не слишком сообразительны. Точнее, они очень хорошо умеют делать несколько важных вещей – например, отыскивать и клевать зерно, – однако новые навыки осваивают плохо.

38

В русской литературе также встречаются термины “незрелорождающиеся” и “зрелорождающиеся”.

39

См. Starck and Ricklefs 1998.

В противоположность им птенцовые птицы, такие как врановые или попугаи, очень сообразительны. Вороны умеют использовать и даже изготавливать орудия, и в некоторых отношениях эти птицы даже умнее шимпанзе. Вороны и попугаи гораздо дольше выкармливают птенцов, которые гораздо позже перестают зависеть от родителей, чем цыплята, утята или индюшата.

На острове Новая Каледония к востоку от Австралии обитает одна примечательная разновидность воронов. Эти птицы настолько умны, что не только используют орудия, но изобретают и изготавливают их [40] . (Чудесные ролики об этих поразительных птицах и их умениях легко найти на YouTube, и эти умилительные “видео с животными” в кои-то веки действительно демонстрируют то, что ученые видят в ходе контролируемых экспериментов.) Вороны Новой Каледонии обрывают ветви у местных пандановых деревьев, обдирают с них листья и заостряют кончик ветки, чтобы получить палку-копалку. Затем они засовывают это орудие под кору деревьев, где кишат насекомые, поворачивают его там, чтобы какой-нибудь термит накололся на острый конец, и выуживают готовый к употреблению аппетитный шашлык на палочке.

40

См. Hunt and Gray 2004.

Воронята Новой Каледонии остаются незрелыми птенцами, неспособными самостоятельно добывать пищу и зависящими от родителей, по меньшей мере два года – для птичьей продолжительности жизни это очень долго [41] . Если вы посмотрите видео про воронят, то поймете, почему это так устроено: свои поразительные навыки взрослые особи выработали в ходе длинного, болезненного и комически неуклюжего курса обучения, который они прошли, будучи птенцами. В роликах можно видеть, как воронята роняют прутья, не могут правильно взять их в клюв, пытаются засунуть под кору не тем концом. Если бы их выживание зависело от умения пользоваться орудиями, птенцы бы точно умерли с голоду. Родители-вороны терпеливо ждут, пока молодняк тренируется с ветками, которые взрослые птицы уже использовали и отбросили, а тем временем подкармливают голодных птенцов насекомыми, которых добыли сами.

41

См. Holzhaider, Hunt, and Gray 2010.

Поскольку многие явления жизненного цикла животных, как правило, связаны между собой, бывает не так легко определить, что тут причина, а что следствие. Например, может быть и так, что постепенное увеличение продолжительности жизни или размеров тела помогало человеку выжить как виду, а более долгий период незрелости маленьких детей был тут просто побочным фактором.

И, разумеется, силы эволюции часто действуют в обоих направлениях. Мозг – как и многие другие полезные информационные гаджеты – стоит дорого. Он требует больших затрат энергии. Зато мозг большего размера помогает обеспечить выживание большего числа представителей данного вида, а это означает, что вид в целом может себе позволить инвестировать в более длинное детство, а это в свою очередь позволяет развить еще более крупный мозг – и так далее.

По всем этим параметрам человек как биологический вид находится на самом краю спектра. По сравнению с другими видами детство у нас гораздо дольше, мозг гораздо больше и способность к обучению гораздо выше. Кроме того, взрослые представители Homo sapiens тратят на заботу о потомстве огромное количество времени и энергии.

Существует вероятность, что наша долгая незрелость просто отражает то время, которое требуется, чтобы вырастить большой мозг. Но очень непохоже, что этим все и исчерпывается. Человеческие дети уже с самого момента рождения учатся всему исключительно быстро. Мы используем это дополнительное время, чтобы программировать наш мозг, а не просто растить его.

Факты говорят, что наиболее активно и ненасытно наш мозг ведет себя в первые годы жизни [42] . Даже у взрослых мозг использует очень много энергии: даже когда вы просто сидите спокойно, 20 % полученных вами калорий потребляет мозг. Годовалые младенцы тратят гораздо больше энергии, а мозг четырехлетнего ребенка забирает себе 66 % калорий – больше, чем в любой другой момент нашей жизни. По сути дела, темп физического роста ребенка в раннем детстве постоянно замедляется – именно для того, чтобы компенсировать взрывной рост активности мозга.

42

См. Kuzawa 2014.

На самом деле наш Оджи – типичное существо из научно-фантастического сериала: огромный ненасытный мозг на крошечном худеньком тельце. К тому же это существо отлично умеет гипнотизировать других людей, чтобы они обеспечивали все его потребности.

Все эти человеческие черты: большой мозг, длинное детство, родительские огромные затраты энергии и времени, – судя по всему, развивались совместно и примерно в один и тот же период нашей эволюционной истории. И ролики с воронятами помогут понять почему. Проблема с обучением состоит в том, что на обучение требуется время, а пока ты развиваешь нужные навыки, ты уязвим. Мы все знаем, что мы учимся на ошибках, неудачах, неверных расчетах, на риске и эксперименте. Однако ошибка или неудача делают тебя беззащитным. Вряд ли вы захотите учиться искусству обращения с тиграми в тот момент, когда один из них уже бросился на вас (и, если уж на то пошло, вряд ли вы захотите учиться искусству обращения с расстроенными младенцами, когда ваш ребенок горько плачет; безутешный малыш – это куда страшнее, чем разъяренный тигр).

Гораздо лучше, если вы уже научились всему этому заранее. И уж точно будет гораздо лучше, если во время учения с вами рядом будут люди, которые еще раньше всему этому научились и которые о вас позаботятся, пока вы сами на это неспособны. Еще лучше, если такие люди научат вас самостоятельно решать ваши проблемы. А самое лучшее – это когда у вас есть возможность сочетать мощь собственного интеллекта с аккумулированными знаниями всех людей, живших до вас. Именно таков, судя по всему, подход человечества к обучению.

Детство предназначено для научения – именно ради этого появилось детство и вот почему между детьми и взрослыми такие особые отношения. Однако дети учатся, далеко не ограничиваясь тем, чтобы выслушивать родителей и делать так, как они велят.

Обучение, культура и петли обратной связи

На что похожи наши возникшие в ходе эволюции специфические способности к научению? Раньше психологи-эволюционисты часто утверждали, что существуют особые врожденные “модули” – те или иные когнитивные навыки, которые эволюционировали, чтобы обслуживать достижение тех или иных целей. Эти психологи часто описывали человеческий разум как некое подобие швейцарского армейского ножа, в котором для каждой задачи есть особое лезвие или инструмент. Не так давно мнение по этому вопросу изменилось. Все больше теоретиков указывают на появление в ходе эволюции разнообразных и разнонаправленных типов научения и освоения культуры [43] . Такие способности к обучению позволяют нам развивать в себе множество самых разнообразных, новых и зачастую беспрецедентных когнитивных навыков.

43

Heyes 2012.

Специалист в области теории эволюции Ева Яблонка предлагает сравнивать интеллект человека не со швейцарским ножом, а скорее с кистью человеческой руки [44] . Конструкция нашей кисти не предназначена для выполнения какого-то одного конкретного дела: это исключительно гибкое и эффективное приспособление для выполнения множества разных действий, включая такие, которые мы когда-то и вообразить не могли. Когда я несу на руках Оджи, он крепко хватается одной ручонкой за мое плечо, как это делали до него бесчисленные поколения детенышей приматов, а другой рукой виртуозно управляется с моим айфоном – чего не умело делать ни одно поколение до Оджи. Интеллект человеческого ребенка, объединившийся с интеллектами взрослых, которые заботятся о ребенке, – это самое гибкое и самое мощное обучаемое устройство в известной нам вселенной.

44

Jablonka and Lamb 2005.