Садовник из Очакова
Шрифт:
То ли от мыслей, то ли от странного ощущения физического дискомфорта стало ему жарко. На лбу холодный пот выступил. Он снял куртку, нервно забросил ее за плечо, ухватившись пальцем за петельку для вешалки.
– Эй, лейтенантик! Куда спешишь? – услышал рядом женский голос. – Время точное не подскажешь?
Остановился Игорь, оглянулся. Темно.
– Нет, – сказал опасливо, все еще всматриваясь в темноту. – Часы есть, да они сломались. Не ходят.
– Твое счастье, – в женском голосе пронеслась нота скрытой угрозы.
– Манька, дура! Ты что не видишь – это мент, а не солдат! –
И услышал Игорь спешащие, удаляющиеся шаги. Перепугался. Рванул что было сил к огонькам. Наконец приблизились они. Остановился он перед хорошо освещенными воротами, за которыми серые производственные здания стояли. Справа от ворот табличку увидел.
«Очаковский винзавод», – прочитал он и оглянулся по сторонам.
Что-то зашевелилось у него в левом кармане. Неприятное ощущение испугало. Он сунул туда руку, и в его ладони застучал часовой механизм – сердце золотых часов забилось. Удивленный Игорь вытащил часы, поднес к уху, услышал громкое тикание.
«Что за чертовщина, – подумал. – Часы пошли… И откуда здесь «Очаковский винзавод», нет у нас в Ирпене такого… Или, может, какой-то филиал построили… Время-то бурное, каждый день что-то новое строят, что-то старое сносят…»
Из-за забора вдруг донеслась знакомая мелодия, после которой мужской голос сказал: «В Москве полночь. Передаем сигналы точного времени…»
Игорь тряхнул головой, зажмурился. Открыл защищающую циферблат круглую золотую пластину с гравировкой. Обе стрелки дружно указывали вверх, на размашистое «двенадцать».
В этот момент что-то грюкнуло. За воротами послышались шаги. Игорь быстро отбежал в сторону. Увидел, как из ворот выехал малыш-грузовик с крытым кузовом – старая модель, такие он только по телевизору в фильмах про старые времена видел. Выехал, крутанулся на площадке, свернул направо и поехал себе не спеша дальше, прочь от Игоря, освещая фарами дорогу. Ворота снова закрылись. И никаких больше шумов и звуков.
Оглянулся Игорь по сторонам. Машина уже в темноте скрылась, и единственным освещенным местом оставались ворота с видневшейся за ними крышей будки дежурного и серыми заводскими стенами.
«Может, постучать да у сторожа спросить: куда это я зашел?» – подумалось Игорю.
Он не успел ответить на собственную мысль, как половинка ворот приоткрылась. Напряженный шепот долетел до ушей Игоря, а потом выглянула из-за ворот голова. Выглянула и замерла, словно прислушиваясь.
– Ну, давай, иди уже! – долетел до отошедшего снова в темень Игоря мужской голос погромче.
Парень с каким-то странным, тяжелым мешком, переброшенным через плечо, вышел, оглянулся, махнул рукой сторожу и сделал несколько неуклюжих шагов от ворот, после чего остановился и поправил мешок. Ворота за ним снова закрылись. Звякнуло железо – видно, сторож задвинул основательный по своей тяжести засов.
Игорь вышел из темноты, бодрым шагом направился к парню, чтобы узнать у него дорогу к автостанции.
Парень, увидев бодро шагающего в его сторону милиционера, сбросил мешок под ноги и замер. Мешок упал почти беззвучно, но при этом заколыхался, как живой, уже лежа на земле.
– Я это… первый раз… – заговорил
сбивчиво от перепуга парень. – Вы меня не того, умоляю! Мама узнает – умрет, у нее сердце слабое… Отец был фронтовик, калекой вернулся… Умер год назад…– Что несешь? – удивился Игорь.
Непонятный испуг парня поставил Игоря сразу как бы хозяином над ситуацией.
– Вино, – захныкал парень обреченно и опустил взгляд на мешок.
– Ты мне скажи: до автостанции далеко?
Парень затих и подозрительно посмотрел уже остановившемуся перед ним человеку в милицейской форме в глаза, не совсем понимая, о чем тот спрашивает.
– Ну… минут двадцать пешком… – проговорил он чуть более уверенно.
– А это че? – Игорь пнул носком сапога мешок, который легко поддался сапогу и тут же выровнял свою странную форму, как только подошва сапога снова коснулась бетона площадки.
– Я ж сказал, вино это… первый раз. Ркацители… Один мех взял за все время… Не арестовывайте…
Игорь вдруг понял причину испуга парня – и причину, и его вину. «Вор! – усмехнулся мысленно Игорь. – А тут еще я в старой ментовской форме, а вокруг темно…»
Парень, заметив ухмылку на лице Игоря, напрягся.
– Я сейчас, я назад отнесу! – показал он взглядом на мешок.
– Погоди, поговорим! – Игорь попробовал спародировать интонации винного воришки – показалось, что он говорит как-то странно, не по-местному. – Ты сам откуда?
– Отсюдова, из Очакова… Мать на базаре торгует, я тут, на винзаводе, работаю…
– Отсюдова? Из Очакова? – повторил озадаченный Игорь. – Что-то мне это не нравится…
– Что не нравится?! – осторожно спросил парень.
– Всё не нравится. – Игорь оглянулся по сторонам. – Темно тут у вас… А тебе сколько лет?
– Двадцать один… Самохин Иван меня зовут, а по отцу Васильевич…
– И когда же ты родился, Самохин Иван Васильевич? – Игорь заговорил медленнее, четко произнося каждое слово, и тут же показалось ему, что и сам он заговорил как-то не так, с другими, что ли, интонациями.
– В тридцать шестом… Седьмого мая… Чуть-чуть не повезло, а то был бы день рождения в День победы…
Игорь задумался. Тридцать шестой год плюс двадцать один год жизни – всё это складывалось в 1957-й. Бред! Игорь поднял взгляд на винного воришку. Потом снова опустил глаза на мех с вином.
– Что ли, пьешь так много? – спросил.
– Нет, что вы! Я и спортом занимался, за район бегал… Это на рынок, чтоб продать! – сказал парень и тут же осекся, сам себя в правый висок кулаком ударил. Пожалел, что выдал себя с потрохами.
– Вот как, – закивал головой Игорь.
– Это ж мне сколько теперь дадут? – парень перешел на шепот. – Лет десять тюрьмы? Или больше?
– А скажи, какое сегодня число? – спросил Игорь, пропустив вопрос винного воришки мимо ушей.
– Третье октября.
– Ну, пошли, – сказал задумчиво Игорь и показал пальцем на меха с вином. – Бери и пошли!
Самохин поднял мех с вином, забросил на плечо. Оглянулся на милиционера.
– Куда? – спросил голосом обреченного.
– Пока к автостанции! – Игорь жестом руки приказал, чтобы парень, словно действительный арестованный, шагал впереди.