Сафари на гиен
Шрифт:
– Вот именно, квартира принадлежала моей покойной жене, и я ее совершенно законно унаследовал!
– Ай какие мы законопослушные! Унаследовал он, видишь ли, совершенно законно! Богатый он теперь наследник, значит!
– А вам-то что за дело! – угрюмо пробормотал Барсуков.
– А дело мое такое, любезный, что Марианна осталась мне должна деньги. Большие деньги.
– Сколько? – испуганно спросил Барсуков.
– Много, любезный, много. Восемьдесят тысяч долларов.
– А я-то при чем? – Барсуков взвизгнул как трехмесячный поросенок. – Не я же у вас деньги занимал! Марианна со мной деловые вопросы не обсуждала!
– Да
– Вас не касаются мои отношения с покойной!
– Нечего тут передо мной безутешного вдовца разыгрывать! Видите ли, он у меня денег не занимал! Ты жил на Марианнины деньги, содержанка в брюках, а теперь слышать ни о чем не хочешь? Изволь ее долги платить!
– Я ничего не знаю ни про какие долги! И денег у меня нету, я и так уже вещи продаю!
– Очень хорошо. Вот ты и продашь их все, свои вещи. И квартиру продашь. И отдашь мне деньги, все до копейки.
Барсуков побледнел:
– Как это? А где же я буду жить? И на что?
– А ты, любезный, не хочешь ли устроиться на работу? Знаешь, некоторые люди работают и живут на заработанные деньги, а не на подачки жены.
– Я… там, где я работал, очень давно не платят зарплату… а если платят, то очень мало.
– Я, конечно, понимаю. – Старикан в бежевом пальто снова усмехнулся своей удивительно неприятной улыбкой, от которой у Барсукова мороз пробежал по коже: – Я, конечно, понимаю, что после вольготной жизни на Марианниных харчах тебе на инженерскую или преподавательскую зарплату прожить будет трудновато, и вообще, работать ты разучился, но другие ведь как-то живут. Короче, придется и тебе попробовать, если ты не хочешь ближе познакомиться с Артуром. Артур, он, знаешь ли, любезный, человек на редкость грубый. Он твою тонкую душу вряд ли поймет или оценит. Он как-то больше утюгом или паяльником работать привык! – И мерзкий старик снова плотоядно усмехнулся.
Семен Николаевич в ужасе переводил глаза со старого бандита на молодого… Он не знал, кто из них страшнее. Никогда в жизни ему не приходилось сталкиваться с такими ужасными людьми! Вот она, расплата за спокойную обеспеченную жизнь с Марианной! У Ани, конечно, не могло быть таких страшных знакомых, ее круг – это ученые, умные интеллигентные люди, а Марианна в процессе своего бизнеса якшалась со всякой швалью, с такими вот криминальными типами. Разумеется, без этого она не могла бы делать деньги. За все надо платить…
– За все надо платить! – громко произнес старик, словно прочитав мысли Барсукова. – И тебя, любезный, возмездие настигло совершенно справедливо. Если бы не ты, Марианна была бы сейчас жива и здорова! И денежки мои тоже…
– Что? – удивлению Барсукова не было предела. – Какое я-то отношение имею к ее смерти?
– А ты будто не знаешь?
– Понятия не имею! – возмущенно отрезал Семен Николаевич.
– А ты, любезный, значит, и представления не имеешь, что Марианну-то зарезала твоя первая жена?
– Анна?! Быть этого не может! Она тихая, мягкая, интеллигентная женщина!
– Была, – охотно согласился кашемировый мучитель и резким движением загасил сигарету все в том же драгоценном фарфоровом блюдечке, – была. Но болезнь, нищета и одиночество сделали ее совершенно другим человеком.
Хотя… я лично не верю, что человек может так измениться. Стало быть, такое в ней было всегда, и если бы ты, сволочь, сумел в ней это разглядеть, сумел как-то разобраться со своими двумя бабами, то, возможно, все бы могло кончиться по-другому.Твоя бывшая жена убила Марианну из мести. И между прочим, украла у нее деньги. Мои деньги. Те самые восемьдесят тысяч.
– Я вам не верю! – взвизгнул Барсуков.
– Не веришь? – старик снова усмехнулся. – По поводу того, что твоя первая жена убила Марианну, тебя очень скоро проинформирует полиция. А вот по поводу денег… Про это полиции, разумеется, не известно, но тут уж тебе, любезный, придется поверить на слово. Если, конечно, не хочешь ближе познакомиться с Артуром.
Барсуков перевел взгляд затравленного животного на широкоплечего головореза. Жизнь кончена… Надежды нет… И самое страшное – ему абсолютно не на кого было опереться…
– Так что не тяни, любезный, начинай продавать квартиру и все эти цацки. Да смотри – не продешеви.
– Но куда же мне потом деться? – обреченно молвил Барсуков. – Где мне жить?
И тут вперед вышел Артур и зачитал по бумажке:
– Молочникова Клавдия Федоровна, возраст – восемьдесят один год, проживает в коммунальной квартире на улице Халтурина, по-новому – Миллионная, дом десять. Комната четырнадцать метров, так что вполне может прописать своего двоюродного племянника.
– Вот-вот, – поддакнуло бежевое пальто, – для ухода за престарелой теткой тебя пропишут. А если что – я помогу, юристы знакомые найдутся, уж ты не беспокойся.
После ухода визитеров Барсуков налил себе полстакана неразбавленного виски, что было совершенно не в его правилах, и с тоской представил себе тети-Клавину коммуналку с десятью скандальными соседями и саму тетю Клаву – вздорную неопрятную старуху, непрерывно курящую ядреный «Беломор» и хриплым прокуренным басом комментирующую политическую обстановку в стране. Определенно, жизнь была кончена.
Надежда Лебедева не могла спокойно спать уже три ночи. Во-первых, дело о маньяке с розой так глубоко запало ей в душу, что она воспринимала его очень близко к сердцу и жаждала раскрыть его едва ли не сильнее, чем сам капитан Гусев. Во-вторых, у нее разболелся зуб. Как всякий нормальный человек, Надежда боялась зубных врачей. Это осталось у нее с советских времен, когда бедные обыватели рядами маялись в коридоре, слыша из кабинета стоны своих собратьев по несчастью и вдыхая запах горелой кости. Нервы у Надежды Николаевны всегда были крепкими, но такие воспоминания кого хочешь выведут из себя. Днем зуб утихал, и Надежда с облегчением о нем забывала, но ночью он довольно сильно давал о себе знать.
Не в силах терпеть дольше такое безобразие, Надежда здраво рассудила, что до Нового года все равно нужно с зубом что-то сделать, а то, по народной примете, весь следующий год будешь зубами мучиться. Поэтому она зажала в кулаке малое количество денег и позвонила в дверь к соседке Марии Петровне с целью уговорить ту познакомить ее с печально знаменитым теперь в их микрорайоне стоматологом Маргаритой Ивановной, той самой, которая нашла в собственном подъезде убитую дворничиху Евдокию. Надежда решила воспользоваться своим больным зубом и соединить, так сказать, приятное с полезным – полечить зуб и разузнать кое-что про Евдокию.