Сага листвы

По бокам коридора ярко горели факелы, освещая сглаженный временем каменный пол и стены с редко развешанными узкими гобеленами, напоминавшими знамена. Правда, ни гербов, ни девизов было не разобрать — старая ткань изрядно выцвела.

Кованая витая лестница привела на второй этаж и, пройдя за горничной в комнату, гости замерли на пороге. С огромного портрета на противоположной стене нежно улыбалась изображенная в полный рост элвилинская красавица. Салзар, одно время увлекшийся живописью, припомнил, что такие губы, как на картине, венисские художники называют «луком любви». Иссиня-черные волосы дамы были забраны в высокую прическу, являя миру изящную длинную шею. Молочно-белые плечи были вызывающе открыты, а лазурное нарядное платье по цвету могло смело соперничать с сияющими, точно изумрудные звезды, кошачьими глазами. В маленьких точеных пальцах женщины запуталась белая лилия.

— Впечатляет, да? — раздался насмешливый голос, и, обернувшись, приятели увидели развалившегося на низком диванчике Торуса, с интересом за ними наблюдавшего.

— Позвольте представить. Моя несравненная маменька — леди Иса Анфуанетта эйп Леденваль, она же — знаменитая Колдунья с Гнилого болота, она же — гроза и ужас всех несносных девиц, имевших наглость перейти ей дорогу. А также кавалеров, недостаточно оценивших ее бесподобную красоту. Впрочем, хватит титулов, — хозяин замка дернул плечом. — Садитесь, господа, сейчас напитки принесут.

Хельга с Салзаром смущенно переглянулись, памятуя о своей не слишком чистой и сухой одежде, на что Торус фыркнул и, вскочив с дивана, почти силом усадил некроманта. А потом галантно отодвинул кресло для девушки.

Илар сел сам и отрешенно уставился в темное окно, за которым уже вовсю бушевала гроза.

— Об одежде можете не заботиться, — эйп Леденваль беспечно смахнул с низкого столика несуществующую пылинку. — В доме обширный гардероб, что-нибудь подберем каждому. Да, и я же обещал написать ректору.

— Торус, — осторожно сказал Мидес, принимая из рук служанки изящную позолоченную чашечку с дымящимся травяным чаем. — По-моему, наш Илар слегка не в себе.

— Что еще? — алхимик дернулся, пролил чай на штаны и зашипел.

— Всё хорошо, — ласково сказал некромант. — Неприятности остались в Солейле, здесь мы в безопасности.

— Точно? — Илар сглотнул и поднял на Мидеса неожиданно доверчивый взгляд.

— Я посмотрю твой нос, — пообещал волшебник.

— Мидес, всё же ты выбрал не ту специализацию, — заметил со своего места эйп Леденваль. А потом пододвинул к алхимику блюдо с печеньем. — Я уже распорядился насчет комнат. Вы что предпочтете, господин Абранавель?

Омовение? Или, сразу отправитесь ко сну?

— Сначала — нос, — непререкаемым тоном заявил Мидес, — неизвестно, как сказался удар на его здоровье, и вообще, лучше перебдеть.

Эйп Леденваль усмехнулся, но смолчал. Алхимик, похоже, был полностью согласен с Мидесом и принялся упрашивать того сейчас же подняться вместе в комнату.

Торус дернул витой шнур над диваном и приказал явившейся на зов рыженькой служанке проводить мужчин. Салзар с Иларом покинули гостиную, при этом вид алхимик имел весьма бледный, а некромант — слегка ошарашенный.

— Первый раз вижу короеда, который бы так боялся за свое здоровье.

Хозяин дома хмыкнул, а потом, встряхнув волосами, со странной, едва заметной усмешкой уставился на мисс Блэкмунд: — А чего бы хотелось тебе?

До девушки донесся слабый запах розмарина, а зеленые глаза Торуса живо напомнили колдовской взгляд элвилинской красавицы с портрета. Хельга смутилась, однако, гордо вскинув подбородок, надменно улыбнулась:

— Первым делом я бы предпочла переодеться. Мое платье испорчено, а туфли размокли.

— Ай-яй-яй, — сокрушенно покачал головой эйп Леденваль, — отчего же вы молчали, дивная?

И снова вызвал служанку. А Хельга так и не решила, следуя за девушкой через анфиладу полутемных комнат, на самом деле в голосе Торуса прозвучала насмешка или почудилась.

— Сюда, мисс, — негромко позвала горничная, открывая неприметную дверцу.

Мисс Блэкмунд вошла в комнату, неярко и уютно освещенную очагом. У стены притулилась кровать под темным балдахином с позолоченными кисточками, а пол застилал широкий ковер, сшитый из звериных шкур. На него и поспешила ступить юная волшебница, с облегчением скинув промокшие туфли. Рядом с очагом возвышалась широкая бадья, и огненные языки выглядели размытыми от горячего пара.

— Вам подобрать одежду, мисс? — поинтересовалась служанка, не поднимая взора. — Или проводить в кладовую?

Хельга представила утомительное копание в чужом гардеробе и решила довериться девице. Тем более что элвилин, говорят, отличаются хорошим вкусом. Служанка тихо вышла, а мисс Блэкмунд устало вздохнула. Проходя мимо бадьи, погладила кончиками пальцев горячую воду и, наконец, добралась до постели. Тяжело уселась, намереваясь распустить прическу.

А потом внезапно поняла, что лежит, пристроившись щекой к мягкой, пахнущей прачечной подушке; удивилась, поджала под себя босые ноги и через мгновение засопела.

Разбудил Хельгу странный звук. Девушка вздрогнула и открыла глаза. Огонь в очаге почти догорел, и в комнате похолодало. Спустив ноги на колкую шкуру, мисс Блэкмунд настороженно прислушалась и, поёжившись, встала.

Медленно обошла комнату. Вновь коснулась масляно блеснувшей черной глади в бадье.

Вода, конечно же, остыла, а Хельга отчего-то почувствовала себя всеми позабытой пленницей из сказочной башни. Вот примерно из такой, развалины которой они видели возле дольмена.

Тут звук повторился, и девушка, вздрогнув, повернулась к окну. Казалось, кто-то прошелся кинжалом по стеклу, и от этого скрежета по коже побежали противные мурашки.

Девушка на цыпочках подошла и осторожно заглянула за портьеру. За окошком колыхался густой молочно-белый туман. Почти ничего не было видно, только темные качающиеся тени навели Хельгу на мысль, что окна выходят в сад. Или на аллею?

Мисс Блэкмунд зачем-то подула на стекло, потерла его ладонью и прищурилась. Так ничего не разглядев, уже собиралась отвернуться, когда из тумана прямо на нее метнулась черная молния. Ударилась о стекло, заставляя трещать старую раму. И Хельга, перед тем, как уплыть в спасительное забытье, успела заметить злое золото кошачьих глаз и раскрытую пасть, ощерившуюся острыми зубами.

Сверху полилась вода — обильно, щедро — точно сегодняшний ливень решил остановиться на ночлег прямо здесь, в комнате. Девушка попыталась отодвинуться. С трудом разлепив веки, увидела над собой размытое лицо с мерцающими зеленью глазами.

А потом Хельгу стали грубо лупить по щекам — даже странно было ожидать такое от утонченного элвилин. Мисс Блэкмунд обиделась и попыталась снова уснуть.

— Леший! — ее встряхнули за плечи. — Барышня-размазня, да что с тобой!?

Озадаченное лицо Торуса перестало двоиться, потянуло знакомым цветочным ароматом. И страх отступил.