Сага о Гудрид

– Мы только не нашли там виноград! – прибавил все тот же гренландец, который так настойчиво выспрашивал об этом, когда вернулся домой Карлсефни.

– Верно, винограда мы так и не видели, – подтвердил Бьярни. – Да и скрелингов тоже. Теперь мне ясно, что на этом острове виноград не растет. Надо поискать на материке, где раньше были гренландцы. Хотя я единодушен с Карлсефни в том, что виноград – не самое главное. И я уверен, что мы и без винограда можем сварить себе славную брагу, как в прошлом году! Больше всего меня волнует сейчас мой корабль. Когда мы взяли курс на север, в нем образовалась течь. Мы осмотрели днем корабль вместе с Карлсефни, и он считает, что надо менять обшивку бортов. Я собираюсь завтра же вытащить «Лунный корабль» на сушу и начать чинить его.

У них было больше чем достаточно древесины, чтобы залатать корабль Бьярни, и по всему берегу разносился стук топоров. Пахло свежим деревом. Стоя на коленях у ручья и стирая, Гудрид вдыхала этот запах, мечтая о том, как они с Карлсефни построят себе собственный дом. В такой богатой стране можно, пожалуй, и весь дом выстроить из дерева! Она обернулась через плечо, чтобы взглянуть на Снорри: малыш играл в траве, рассматривая качающиеся стебельки пушицы. Зимой им будет тяжелее: все время придется сидеть дома. Гудрид вспомнила изуродованное лицо и руки ребенка одной из служанок в Братталиде. Малыш ее упал в очаг и обгорел, но мать отказалась утопить своего ребенка.

«Лучше не думать об этом», – решила Гудрид, выжимая последнее белье и раскладывая его на досках для сушки. Несмотря на все беды и невзгоды, которые сопровождали их в пути к этой стране, несмотря на нарывы и другие болезни кожи, которые начинались с приходом зимы, все люди легко излечивались от своих болезней в этих краях. Она почувствовала облегчение при мысли о том, что в эту зиму ей тоже не придется готовить свои снадобья и лечить людей. Сын занимал у нее все больше и больше времени. И потом, у него резались зубки, и он частенько не давал ей спать по ночам.

В одну из таких бессонных ночей вернулись скрелинги.

ТЕНИ СТАНОВЯТСЯ ДЛИННЫМИ

На этот раз они пожаловали открыто, приплыв по морю на кожаных лодках, И хотя их было гораздо больше, чем в прошлый раз, Карлсефни решил, что они снова приехали торговать с ними. Он велел женщинам приготовить полотно, которое они ткали и красили летом, и прежде чем скрелинги успели вытащить свои лодки на берег, он уже выложил кипы разрезанной ткани на траве перед частоколом. Пятеро женщин стояли на приличном расстоянии от ворот. А у входа встали мужчины с копьями в руках, У поясов их висели мечи, ножи и топоры. Высокий молодой скрелинг приблизился к воротам и бросил переселенцам связку шкур. Карлсефни вышел ему навстречу с полотном в руках, и вскоре обмен пошел своим чередом, как и в прошлый раз.

Снорри проголодался и захныкал, и Гудрид обрадовалась предлогу вернуться в дом: она чувствовала себя совершенно изможденной от бессонных ночей и лихорадочных приготовлений при появлении скрелингов.

Покормив ребенка, она села не скамеечку у дверей и взялась за пряжу, качая люльку Снорри и наслаждаясь полуденным солнышком. Ее клонило в сон, и вдруг она увидела, что в дверях появилась тень молодой бледной женщины. Незнакомка была маленького роста, с огромными глазами и медного цвета волосами, с лентой на лбу, а одета она была в такое же черное, поношенное платье, которое раньше было у Гудрид. Женщина тихо спросила:

– Как тебя зовут?

– Меня зовут Гудрид. А тебя?

– Меня зовут Гудрид.

Едва Гудрид успела сделать незнакомке знак, чтобы та села рядом с ней, как со двора донесся шум, и женщина исчезла. А снаружи слышались топот и крики. Выбежав на двор, Гудрид увидела, что скрелинги спасаются бегством, а один из туземцев лежит с копьем в груди у ног Асгрима Худого.

Увидев Гудрид, к ней из-за угла бани выбежала Эмма и выпалила:

– Этот скрелинг попытался отобрать у Асгрима нож.

– И поплатился за это… – Гудрид смотрела вслед удаляющимся от берега лодкам туземцев и прибавила: – Наверное, они увезли свою женщину с собой!

– Какую женщину, Гудрид?

– Которая только что была здесь. Ты ее не заметила?

– Нет. Надо спросить Торкатлу.

Но ни Торкатла, ни остальные не видели таинственной женщины. И когда все собрались наконец во дворе вокруг Карлсефни и Бьярни, Гудрид еще раз описала ту неизвестную женщину и свое полусонное состояние. Все поняли, что скрелинги пытались околдовать Гудрид. А потом они обнесли убитого вокруг домов, против движения солнца, и захоронили его как можно дальше от своего жилья, у берега.

Карлсефни долго смотрел на Гудрид и спящего Снорри, а затем наконец сказал:

– Скрелинги пришли к нам уже в третий раз, и теперь мы можем быть уверены в том, что они придут снова, и их будет гораздо больше. Я предлагаю вот что: мы выставим на мысе десять человек, в южной части бухты, чтобы сбить скрелингов с толку. Начав биться с ними, наши люди кратчайшим путем заманят их в долину за домом Лейва. Я хочу, чтобы главное сражение происходило именно там. Пока же, в ожидании скрелингов, нам надо устроить убежище в лесу и отвести туда женщин и скот. Едва мы заметим первых скрелингов, мы выйдем им навстречу и выпустим на них быка, чтобы он загнал их в нужное место. Главное – чтобы сражение было на открытом месте, если они появятся с моря, а не будут, подобно рысям, мелькать меж деревьев в лесу. Но если они оттеснят нас, то мы переправимся через ручей и будем биться на скалистом плато.

Люди принялись раскорчевывать небольшую поляну в лесу. Со всех сторон они оградили ее частоколом из срубленных деревьев и кустарника. Женщины принесли сюда запасы вяленого мяса и рыбы: ведь никто не знал, как долго придется им скрываться в этом убежище. Затем в безопасном месте привязали скот, и все животные, вплоть до последнего поросенка, стояли с завязанными челюстями, чтобы крик их не разносился по лесу. Наконец женщины, завернувшись в плащи, взялись в ожидании за свою пряжу.

Чтобы Снорри не хныкал, Торкатла приготовила для него кусочек сала, обернутый в тряпочку, а Гудрид надела янтарное ожерелье Халльдис, которое ребенок с удовольствием засовывал в рот. Как всегда во время опасности, Гудрид чувствовала себя спокойно: будто это происходило не с ней. Эти прекрасные места внезапно перестали принадлежать только им, сделались чужими. Это были земли колдовского роя низкорослых, темнокожих людей, говорящих на непонятном языке. И может, это был их Рай, в который непрошеными гостями вторглись и она, и Карлсефни, и другие… Гудрид крепко прижимала Снорри к себе, перекрестив и ребенка, и мужа.

Как и предполагал Карлсефни, скрелинги не заставили себя долго ждать. Из своего укромного убежища Гудрид вскоре заметила множество кожаных лодок, скользящих в бухте к берегу. Во многих лодках люди не сидели, а стояли, стуча своими трещотками и крича. Гудрид натянула шапочку на уши и схватила сопротивляющегося сына на руки.

А тем временем Карлсефни и Торбранд сын Снорри, вместе с хорошо вооруженными пятью десятками людей, отвязали быка, выпустив его впереди себя на скрелингов, чтобы заманить противника на равнину. И люди, стоящие в дозоре на мысе, быстро присоединились к ним.