Сага о халруджи. Компиляция. Книги 1-8

– Вы предлагаете фиктивный брак? – Дэйра, наконец, обрела дар речи. – Так разве не он планировался с самого начала? Условия, о которых вы говорите, с удовольствием примет любая из восьми приглашенных девушек. Никто здесь не говорит о любви.

– Да, то есть, нет, – принц вдруг отчаянно покраснел и посмотрел на Томаса. Брат тут же бросился ему на помощь.

– Дэйра, ты же хотела, чтобы мы отправились в Майбрак? Вот он шанс! И ты станешь принцессой! Разве это не здорово? Как ты можешь еще думать?

– Ты тоже поедешь в Майбрак? – настороженно спросила Дэйра. – А как же Военная Академия?

– Эруанд все устроит, – уверенно заявил Томас, а принц закивал, мол, все так. – Даже не знаю, почему мы сразу об этом не додумались. Все так хорошо складывается. Ты выходишь за принца, который освобождает меня, уже как своего родственника, от ненавистной Военной Академии. Принц собирается предложить мне должность адъютанта-секретаря, меня это полностью устраивает. Кстати, Эруанд тоже намерен учиться живописи, возможно, нас вместе будут обучать приглашенные мастера из Согдарийской Академии Искусств.

– Какое радужное будущее, – не удержалась от сарказма Дэйра, подозрительно разглядывая обоих юношей. Похоже, война и чагары в их планы точно не входили.

– Вы правда собираетесь нанять моего брата на государственную службу?

– Именно так, – с жаром воскликнул Эруанд. – У Томаса потрясающие таланты! Мы знакомы с ним всего две недели, но мне кажется, что я знаю его всю жизнь. Он как мое отражение! Будет очень удобно, когда вы станете моей супругой.

Теперь понятно, почему Амрэль Лорн так нервничал о будущем государства, подумала Дэйра. На его месте она бы тоже волновалась.

– Вы ведь согласны? – спросил Эруанд и довольно переглянулся с Томасом. – Этот конкурс – просто головная боль какая-то. Мы с вами здорово повеселимся. Представляю, как удивятся отец с дядей, когда я вас выберу!

Принц, определенно, не умел лгать. Опасное упущение его воспитателей. Еще бы Лорны не удивились. Дэйра представила себя, лысую и со шрамами, стоящую в одном ряду с первыми красавицами страны, а потом принца Эруанда, предлагающего ей руку и сердце. Да, представление обещало быть грандиозным – в духе Лорнов.

– Нет, – резко сказала Дэйра и, встав, отошла от костра и сидящих подле него парней. Ей показалось, что, если бы она этого не сделала, огонь, раздуваемый ее гневом, сожрал бы их сапоги.

– Да ты что? – брат подскочил и устремился следом, так как Дэйра снова направилась в лес, намереваясь остудиться. – Не волнуйся, я все улажу, – эти слова предназначались не ей, а Эруанду, и Дэйра поняла, что ее подозрения подтвердились.

Томас быстро догнал ее и хотел тронуть за плечо, но Дэйра остановилась сама и, в ярости сорвав шапку, швырнула ее в снег.

– Меня в свои любовные интрижки не впутывай! Я не собираюсь прикрывать ваши задницы, пока вы с принцем будете миловаться, спрятавшись за моим фиктивным браком. Да что не так с тобой, Томас Зорт? Это же принц! Вчера у него в фаворитках Модэт, сегодня ты, а завтра какой-нибудь посол из Агоды.

– Не смей меня осуждать! – взорвался в ответ Томас. – Люблю, кого хочу! И Эруанд – тот, кого я ждал всю жизнь. Если ты считаешь, что мужчины не способны любить друг друга, то ты узколобая, слепая и бездушная деревяшка. Сама никого не любит и мне запрещает.

Дэйра не удержалась и, схватив с ветки пригоршню снега, собиралась запустить снежком ему в лицо, но брат ловко увернулся.

– Ты всегда только о себе думала!

– Ах ты, осел! – Дэйра наконец, обрела дар речи и принялась кричать на брата. – Можешь влюбляться хоть в принцев, хоть в донзаров, хоть в козлов, я тебе и слова не скажу. Но, поверь, Эруандом лучше восхищаться на расстоянии. О духи, что ты в нем вообще нашел? Ни лица, ни фигуры, один титул.

– Не смей его оскорблять! – закричал на нее в ответ Томас. – Я же ничего о твоем Нильсе не говорю, хотя тоже не понимаю, что в нем такого, чтобы глаз с него не сводить.

– О моем Нильсе? – возмутилась Дэйра.

– Ой, да ладно, можно подумать, я не вижу, как ты на него пялишься. А этой ночью вас обоих вообще у костра не было. И заметь, я при этом беспокоился не о чести своей сестры, а о том, как бы она не отморозила себе задницу, занимаясь любовью в снегу. Принц Эруанд – единственное спасение твоей репутации. Никто больше не возьмет замуж девицу в твоем возрасте, да еще и не девственницу. Не понимаю, чего ты ломаешься? Нильс-то остается при мне. Если вы будете осторожны, то Эруанд явно не будет против, чтобы он согревал твою постель время от времени.

«Пока ты будешь согревать его», – хотела добавить Дэйра, но поняла, что спор с братом отнял у нее больше сил, чем она рассчитывала. В голове вдруг закружилось, и она привалилась спиной к дереву, радуясь утренней мгле и тому, что Томас ее не видел. Нужно было что-то ответить и желательно так, чтобы слова причинили брату еще больше боли, чем он причинил ей. Неожиданно она поняла, что Томас все-таки был мастером своего дела. И учиться рисовать ему больше не нужно, ведь картина, которую он сейчас создал, блистала столь радужными красками, что от воображаемого счастья щемило сердце и кружилась голова.

И правда, что могло быть лучше? Она замужем за принцем, изучает медицину, живет в свое удовольствие и любит Нильса, который теперь в ее свите – личный помощник, телохранитель, да мало ли какие слуги окружают принцессу, а потом королеву. Когда последнее белое пятно на картине исчезло, Дэйра почувствовала тошноту. Счастливое будущее воспалилось, налилось гноем и лопнуло – она скривилась от омерзения. Никогда в жизни подобная фантазия больше не просочится в ее голову.

В наступившей тишине отчетливо слышались голоса, звеневшие где-то далеко в морозном утре. Они пели только для Дэйры, успокаивали, заставляли думать, обещали искупление.

Ей все равно придется ехать в Майбрак. А столица – это вотчина Амрэля Лорна, который, возможно, уже знал, кто напал на его грузовые кареты. В Майбраке у Дэйры нет ни знакомых, ни родственников. И свиты после убийства слуг у нее тоже не осталось.

Дэйра посмотрела на Томаса и вдруг улыбнулась. В голове рождался неплохой план, хотя она и чувствовала себя при этом отвратительно. Держать слово, клятву и обещание было неприемлемым условием сохранения чести любого вабара – мужчины или женщины. Герцогу Бардуага Дэйра пообещала, что на конкурсе уступит место его любовнице. Сейчас она собиралась это слово нарушить, и странное дело – не чувствовала себя хуже. Может потому, что давно не считала себя человеком, не то что вабаром?