Сага о халруджи. Компиляция. Книги 1-8

«Я всех вас древней и оттого сильней», – пел Индиговой в многострадальной голове Арлинга, мешая понять, что говорила Хамна, и о чем гудела толпа, находящаяся где-то сзади и наверху.

Очередное «Асса» прокатилось по земле, врезалось в каменную изгородь, проползло по кругу, просочившись сквозь Арлинга и Магду, и столкнулось с собственным эхом. Мы на арене, догадался Регарди. Протянув руку, он ощупал стену, уходящую вверх саля на четыре. Люди, сидящие наверху, пока их не замечали; внимание толпы было сосредоточено на дерущихся, которые рубились в центре площадки, источая запахи крови, пота и боли. Хамна и пятеро учеников имана находились чуть дальше места, где сидел Арлинг, и, кажется, уже давно мозолили толпе глаза. То и дело в них летели камни и гнилые овощи, но наемница была слишком занята разговором с молодыми кучеярами, для которых негодование зевак тоже значения не имело. Они то и дело оборачивались на Арлинга, издавали нелепые звуки и двигались так, словно не знали, что делать с руками и ногами. Темный солукрай передавал Арлингу через них привет. Хамна пыталась заставить их держать ножи, но после того как один из учеников сунул кончик клинка себе в рот, порезав губу и едва не отрезав язык, похоже, все больше теряла терпение.

Глубоко вздохнув и заставив сердце биться ровнее, Арлинг сосредоточился. Раньше он мог бы подсчитать, сколько людей наблюдало за битвой в точности до человека, но сейчас лишь прикинул – тридцать или двадцать, а может, пятьдесят зевак собралось наверху, наблюдая за побоищем. Те самые объединившиеся «гнезда» етобаров, которые бросили насиженные места и зачем-то пришли на это выжженное солнцем плато поглазеть на смерть, будто им и так не хватало крови в жизни. Некоторые лавки пустовали, и можно было лишь догадываться, сколько зрителей присутствовало на етобарских ритуалах в лучшие времена. Все менялось, и етобары тоже.

Арена находилась на предгорье, расположившись на плато, но внизу шумела листва – и то был не мираж. Регарди чувствовал запахи побитого зноем листа и нагретой коры, слышал жужжание насекомых, роившихся в ветвях. Поведение людей, может, и было прежним, а вот мира – нет.

Етобары всегда оставались самой малочисленной сектой наемников, тщательно отбирая убийц в свои ряды. Но война с Маргаджаном, а потом с Согдарией значительно сократила их численность. Когда империя бросила армию Жестоких усмирять бунт в богатой южной колонии, етобары не остались в стороне, защищая независимость сикелийских крепостей вместе с другими наемниками. И вот теперь они объявили эру Алхас-Кешида, о котором Арлинг не знал ничего, кроме того, что у эпохи имелось еще и другое название: «Конец людей и мира». Судя по словам Хамны, етобары уничтожили «гнезда», так назывались строго засекреченные поселения, где воспитывались будущие убийцы, и, впервые за многие десятилетия объединившись, двинулись из Сикелии вслед за керхами.

Арлинг отогнал новый приступ головной боли и сосредоточился на арене и дерущихся. Эти явно пришли сюда не по приглашению. То были драганы, которые рубились друг с другом из последних сил. Етобары-охранники, стоявшие вдоль арены, пристально следили, чтобы никто из сражающихся не покинул круг. Тех, кто нарушал невидимую границу и в азарте схватки приближался к ограждению, либо наоборот, не желал драться, опуская меч, кололи копьями, загоняя обратно в сечу. С помощью ветра Арлинг насчитал троих мертвецов на земле, двоих раненых и пять бойцов, которые еще держались на ногах, но двигались так, словно уже попрощались с жизнью.

Кем были эти драганы? Воинами Маргаджана? Каргалами? Остатками армии Жестоких, прибывших из Согдарии подавлять восстание колоний? И был ли с ними связан шпион Педера Понтуса, напавший на Арлинга в пещере? Когда в жизни Регарди появлялись его сородичи, ничего хорошего потом не случалось.

Но сейчас его больше всего интересовала Магда.

– Как ты, милая? – спросил он, присаживаясь рядом и не решаясь обнять ее за плечи. А так хотелось. Регарди чувствовал, что Фадуна сейчас не с ним, и опасался сделать еще хуже, чем уже сделал. Присесть у него, конечно, не получилось, и Арлинг скрючился рядом, вытянув левую ногу сбоку от Магды и одной рукой упершись в песок. Поза вышла забавной, но месяц назад он не мог мыслить и о подобном.

– Готовься, – ответила Видящая, не поворачивая головы. Потом вдруг схватила его за руку горячей ладонью. – Наше время еще не пришло.

Арлинг кивнул. Он понял, что Магда говорила не о смерти.

– Очнулся? – Хамна оставила учеников имана и поспешила к Регарди, слегка прихрамывая. – Они только тебя ждут.

Регарди снова кивнул. А вот Хамна имела в виду именно ее, Белую Госпожу. Давно он не вспоминал драганское имя той, которую когда-то ждал каждое мгновение. А теперь, когда он хотел жить как никогда, она, разумеется, спешила. Он чувствовал ее дыхание, разлитое в воздухе умирающего дня. Хамне вовсе не нужно было его предупреждать.

Те драганы на арене были лишь закуской перед подачей главного блюда.

– Одумайся, сестра! – крикнул сверху один из етобаров. – Ты держишься за подрубленный сук, твой путь грешен! Молись!

– А я что делаю? – огрызнулась ему в ответ Хамна-Акация. – Каждый молится богам на собственный лад.

Етобары не теряли надежду отговорить свою же от явного самоубийства. Наемники Сикелии соблюдали верность и чтили традиции боевых школ, из которых вышли, но ни один клан не мог похвастаться большей преданностью своих членов, чем у етобаров. Такие, как Хамна, были редчайшим исключением, но ятопайры были готовы принять сестру обратно. Вот только бывших халруджи не бывает. Арлинг знал это не понаслышке.

– Разрешаю тебе любой выбор, – сказал Регарди, с трудом поднимаясь на ноги. – Сделаю что смогу.

Им обоим было понятно, что сможет он немного.

– Сегодня должна была пролиться кровь только драганов, – сказала Хамна, присаживаясь рядом на пятки и не спуская глаз с арены. Арлинг чувствовал, что смотрит она не на умирающих драганов, а дальше, туда, где слышались странные звуки, не похожие на те, что обычно издавал человек. Кажется, где-то там, на другой стороне арены, была дверь, и Регарди совсем не хотелось, чтобы ее открыли.

– Братья верят, что успокоят дух Нехебкая, если принесут ему в жертву драганов, а еще лучше – того, кто его убил. Керк, новый индиговый имана, договорился насчет тебя с нашими. Поэтому нас так легко нашли. Те драганы, – Хамна кивнула на арену, – обычные переселенцы, каких сейчас много. У них простейшие боевые навыки, достаточные, чтобы не умереть на чужбине. Не профессионалы. Ночью ритуал должен быть завершен, а так как впереди еще наши смерти, то, скорее всего, сейчас их убьют, слишком затянули. Тебя мои братья будут убивать сами. Но сначала с ними сражусь я.

– Кажется, обо мне говорили, – прошептал в голове Арлинга Нехебкай, но Регарди поспешил заткнуть его. Не время для безумия.

– А может, самое оно? – съехидничал индиговый бог, который, конечно, читал его мысли.

– Я отдам свою жизнь за тебя, – сказала Хамна-Акация, поднимаясь. – Но не за нее и не за них.

На арене етобары добивали двух драганов, которые не хотели умирать. Убивали медленно, как и сказала Хамна: им нужно было больше драганской крови.

Акация старалась не хромать, но было очевидно, что свою жизнь она отдаст быстро. Навстречу ей выдвинулся один из етобаров. Кажется, они решили оказать ей честь поединком, хотя могли накинуться разом, и тогда у Хамны не было бы шансов. Что ж, его халруджи выигрывала ему время, вот только он не знал, как им воспользоваться.

– Я могу, – тут же пришел на выручку Нехебкай. – У меня к тебе деловое предложение.

В жизни Арлинга встречалось много людей с деловыми предложениями, и все они, как правило, ничего хорошего лично ему не сулили. Ярчайшими примерами были аферы дяди Абира-Подобного и, конечно, Сейфуллаха Аджухама. Наверное, то было логично, что его сломавшийся мозг иногда говорил, как тот мальчишка, который уже давно мальчишкой не являлся, и о котором Арлинг все равно думал, хотя уже ничем не был ему обязан. Бывших халруджи не бывает.