Сага о Копье: Омнибус. Том I

Он заметил всадника — эльфа в нагруднике Защитников Государства, — несущегося к ним от головы колонны.

Ситас понял, что эльф не принадлежит к эскорту. Судя по взмыленной лошади и пыльной, грязной одежде, воин проделал долгий путь.

— Величайший! — воскликнул всадник, осадив лошадь у двери кареты и чуть не свалившись с седла. — Город — там беспорядки! Это гномы!

— Что произошло?

— Мы наблюдали за ними, как ты приказал. Этим утром, перед рассветом, они внезапно выскочили из дверей гостиниц, где жили. Они застали часовых врасплох, убили их и направились к пристаням!

— Убили? — Ситас был потрясен. — Скольких?

— Две дюжины гвардейцев из Защитников Государства, — ответил посланец. — Мы бросили в бой всех соэдат, кто был в городе, но шесть часов назад, когда я уезжал, гномы медленно пробивались к берегу реки.

— Им нужны лодки, — предположил Квимант. — Они хотят сбежать на запад.

— Они пронюхали о моей ловушке, — простонал Ситас.

Мысль о том, что Тан-Кар сбежит из города, взволновала его главным образом из-за страха, что гном предупредит людей о Крылатых Всадниках.

— Смогут ли гвардейцы удержать их до нашего прибытия? — спросил Пророк.

— Не знаю.

— Гномы ненавидят воду, — заметил Квимант. — Они не осмелятся пересечь реку ночью.

— Мы не можем полагаться на это. Забирайся, — приказал он воину, распахнув дверь кареты. — Кучер, в город! Как можно быстрее!

Позолоченный экипаж и эскорт из сотни верховых вихрем понеслись к далекому Сильваносту, поднимая тучи пыли.

— Они пробились к реке, а сейчас захватывают лодки на пристани! — Таманьер Амбродель встретил Ситаса на Торговой улице, широкой дороге, пролегавшей параллельно набережной.

— Откройте дворцовый арсенал. Прикажите всем эльфам, способным носить оружие, следовать за мной к реке!

— Все уже там. Битва продолжается целый день.

Экипаж правителя прибыл в город за два часа до захода солнца.

Ситас выпрыгнул из кареты и принял поводья коня, оседланного для него по приказанию Таманьера. Он торопливо облачился в кольчугу и поднял легкий стальной щит с гербом Дома Сильваноса.

Тем временем всадники из его эскорта спешивались, готовясь к сражению.

— Они забаррикадировались, захватив два квартала складов и таверн, выходящих к реке. По-видимому, у них трудности со снаряжением лодок, — пояснил лорд-управляющий.

— Сколько воинов мы потеряли? — спросил Пророк.

— Убито около пятидесяти, большинство в первые несколько часов стычки. С тех пор мы лишь старались сдерживать их до твоего приезда.

— Хорошо. А теперь покончим с ними. К его удивлению, мысль эта принесла ему мрачное удовлетворение.

— За мной! — крикнул Ситас, направляя нетерпеливого жеребца по широкой Торговой улице.

За ним последовали эльфы из его гвардии. Он осмотрел отряды, удерживавшие несколько улиц, ведущих к пристаням. Неподалеку Ситас заметил наскоро сооруженные деревянные баррикады и представил себе выпученные белые глаза гномов Тейвар, высматривающие его сквозь щели между досками.

— Они там, — заверил Ситаса сержант. — Они не показываются, пока мы не нападаем. Тогда они дают о себе знать. Нашим лучникам удалось подстрелить лишь нескольких.

— Хорошо. Атакуйте, когда услышите трубы.

Сам Ситас повел отряд своей личной гвардии к аллее Белых Роз — узкому проезду, который был самым коротким путем к воде.

Как он и подозревал, гномы ждали их и с этой стороны. Пророк заметил несколько больших рыбачьих лодок, привязанных к причалу; группа гномов тащила к воде еще несколько. Плотный строй врагов преграждал ему путь — гномы стояли по четверо в ряд, выставив перед собой самострелы, мечи и короткие копья. Улицу перегородили баррикадой из бочек, досок и больших связок каната.

За спинами воинов Ситас увидел самого посла. Тан-Кар, моргая в ярком свете заходящего солнца, бранился и кричал на своих гвардейцев, которые пытались подтащить к воде самую большую лодку.

— Вперед! — хрипло крикнул Ситас. — Убить их на месте!

Трубачи повторили его команду. В рядах эльфов, собравшихся на близлежащих улицах, поднялся гул. Ситас пришпорил коня и ринулся вперед.

Один из булыжников, которыми была вымощена аллея Белых Роз, расшатался за многие годы под действием морозов и весенних ливней. Но сейчас его было не отличить от остальных камней, прочно сидящих на своем месте и образующих ровную проезжую часть.

Но когда конь Ситаса на мгновение наступил на него правым передним копытом, предательский камень качнулся, и нога коня вывернулась. Животное рухнуло на землю, сбросив Звездного Пророка. В тог же миг целый шквал арбалетных стрел со стальными наконечниками просвистел в воздухе над головой Ситаса, но он, не замечая их, во весь рост растянулся на мостовой. Клинок в руке хрустнул, и лицо его исказилось от боли. Застонав, он попытался подняться на ноги.

Эльфы из дворцовой гвардии, видя, что их правитель упал, и не зная, что причиной тому послужил расшатанный камень, разразились воплями гнева и ярости. Они бросились в атаку и схватились с гномами, преграждавшими им путь. Сталь звенела о сталь, крики боли и торжества эхом отдавались среди стен домов.

Ситас почувствовал, что его осторожно взяли за плечи. Он едва мог пошевелиться, и кто-то перевернул его на спину. Звездный Пророк в ужасе увидел, что небо скрылось за алой пеленой. Затем ко лбу его приложили влажный платок и вытерли лицо. Взгляд его прояснился, и он увидел встревоженные лица нескольких ветеранов гвардии. Ситас понял, что красная пелена — это кровь, хлеставшая из глубоких порезов у него на лбу и щеках.

— Сражение, — выдохнул он, делая над собой усилие, чтобы произносить слова. — Как идет сражение?

— Гномы стоят крепко, — проворчал эльф, и в голосе его прозвучала холодная ярость. Ситас узнал воина — это был Лашио, старший сержант, служивший еще его отцу.

— Вперед! Со мной все в порядке! Хватайте их! Нельзя дать им уйти!

Лашио не нужны были уговоры. Схватив меч, он ринулся в бой.

— Не двигайся. Высочайший. Я послал за врачевателями! — Взволнованный молодой боец попытался приложить мокрую ткань к ранам Ситаса, но Пророк сердито отмахнулся от его помощи.

Ситас сел, пытаясь не обращать внимания на пульсирующую боль в голове. Взгляд его упал на рукоять расколовшегося меча, все еще зажатую в кровоточащей руке. В ярости он отброска прочь бесполезный кусок металла.