Сага о Копье: Омнибус. Том I

И все же Ариакас не доверял эльфу. Феал-хас был язвителен и надменен и не выказывал императору того уважения, которого, по его собственному мнению, он заслуживал. Но так как другого кандидата, желавшего бы отправиться в Ледяной Предел, не нашлось, Ариакас вверил управление ледяной пустыней магу. Такхизис послала туда свою драконицу по имени Слякоть, чтобы та следила за Повелителем, а потом и Королева, и император, казалось, начисто о нем забыли.

А что до Феал-хаса, то он оставался загадкой для всех, кто его знал. Почему эльф, в чьей природе заложена любовь ко всему цветущему, живому и зеленому, выбрал для жизни место, где вся растительная жизнь умерла и даже память о ней была погребена под толщей снега и льда?

Никто не мог ответить на этот вопрос, потому что никто в Сильванести не помнил теперь Феал-хаса, кроме потерявшего разум короля Лорака. Кое-какие сведения о нем сохранились в анналах Башни Высшего Волшебства, где некогда жил и работал маг, но никто не дал себе труда их разыскать, да и кому бы это пришло в голову?

Волк, разумеется, не мог бы ответить ни на один вопрос о своем Повелителе. Он знал только, что это его хозяин. Добежав до двери, ведущей в покои, он открыл ее носом и вошел внутрь.

Феал-хас, уютно завернувшись в длинный плащ, подбитый белым мехом, сидел за своим письменным столом, который был вырезан изо льда, как и большая часть мебели во дворце. Когда волк вошел в комнату, эльф писал отчет императору. Феал-хас то и дело обмакивал перо в чернила, которые непременно замерзли бы, если бы он не наложил на них особое заклинание. Почерк у Повелителя был мелкий, неразборчивый и изысканный, что ужасно раздражало Ариакаса, поскольку выдавало руку эльфа.

Ариакас редко снисходил до того, чтобы самому разбирать написанное Феал-хасом. Поэтому он поручил это одному из своих помощников, тем более что все равно в этих донесениях интересного было мало. Когда армия драконидов вторгнется на юг Абанасинии, Феал-хас должен будет оборонять пути подвоза продовольствия и прочих припасов. До этого же момента он был обречен скучать в своей ледяной твердыне в стороне от главных военных событий.

Феал-хас прекрасно сознавал, что император его недолюбливает и не питает к нему особого доверия. Феал-хасу были известны секреты души Ариакаса, так же как и всех прочих. Имелись у Феал-хаса и свои тайны — опасные тайны, и одна из них заключалась в том, что он был криоником, магом редких дарований, обладающим властью на короткое время, долю доли секунды, «замораживать» Реку Времени. И тогда он был способен проникнуть в самые потаенные мысли и чувства человека, словно дуновение ледяного ветра уносило с собой все воспоминания и впечатления жертвы. Феал-хас не мог получить все нужные ему сведения за один раз. Ему необходимо было время, чтобы раскопать в том мусоре, который засоряет человеческие сердца, нечто действительно для него важное. И когда у него это получалось, он откладывал находку, чтобы воспользоваться ею в свое время.

Магия давала Феал-хасу власть над другими, но оказалась и сущим проклятием для него самого. Как эльфа и изгнанника, его нельзя было посвящать в тайны магии криоников.

Феал-хас стал темным эльфом, отлученным от Света, изгнанным со своей родины более трехсот лет назад за убийство юной возлюбленной. Эльфийские воины препроводили его на юг в оковах, в землю под названием Ледяной Предел. И хотя до Катаклизма она не была ледяной пустыней, в которую превратилась позже, все же это была бесплодная и неприветливая местность, где лето очень короткое, а зима невероятно длинная. Эльфийские воины оставили Феал-хаса там умирать. Он и умер бы, если бы местные жители не пожалели красивого молодого эльфа (а было ему тогда только восемнадцать) и не спасли ему жизнь.

Озлобленный и ожесточенный ссылкой в эту ужасную землю, он нашел себе любовницу среди людей, которая оказалась унинтернорной. Он уговорил ее взять его в ученики. И хотя обучать магии изгнанников было строжайше запрещено, она вняла его мольбам, в чем была вынуждена горько раскаяться.

Мрак, царивший в его душе, отбрасывал тень на то, что он видел в душах других. Когда он заглядывал в человеческие сердца, то проникал в самые темные их уголки. И это убедило его, что все вокруг — своекорыстные лжецы. Никому больше не доверяя, Феал-хас бросил свою возлюбленную и, вооруженный силой магии, отправился в Башню Высшего Волшебства, чтобы пройти ужасное Испытание. Оттуда он бежал незадолго до Катаклизма, когда Король-Жрец собрал силы для решительного удара. Вернувшись в Ледяной Предел, он сумел сделаться полезным императору Ариакасу и к тому же отомстить эльфам, предав их. Теперь он жил в одиночестве в своем дворце, и его единственным компаньоном был белый волк.

Феал-хас горько усмехался, заканчивая отчет. Он знал, что император не станет его читать. Все же ежемесячные донесения были частью его обязанностей как Повелителя, и он выполнял их аккуратно, так что никто не мог обвинить его в том, что он пренебрегает своим долгом.

Волк подбежал к нему и положил тряпичный сверток к ногам хозяина. Феал-хас взглянул на него без всякого интереса и вернулся к своему занятию.

Волк поскреб сверток лапой. Он ежедневно бегал в Замок, забирая письма и депеши и доставляя приказания Повелителя командиру небольшого отряда драконидов-калаков, расквартированного в этом малоприятном месте.

Феал-хас улыбнулся волку и потрепал зверя по шерсти, бросив в награду кусок оленины. Тот поймал мясо на лету и враз проглотил его, затем уселся на задние лапы, ожидая, не понадобится ли он еще хозяину.

Феал-хас прекратил писать. Он развернул сверток и вынул письмо, пробежал его глазами, нахмурился и прочел более внимательно. Его тонкие губы искривились от злости. Он скомкал пергамент и бросил его в угол.

Волк, решив, что это игра, в которую они частенько играли с хозяином, подобрал «мячик», принес его обратно и положил к ногам эльфа.

Феал-хас не смог сдержать улыбку.

— Спасибо, друг, — сказал он волку. — Ты напомнил мне, что я тоже должен служить своему хозяину и всячески его ублажать. Сказать тебе, чего он хочет от меня? Вот послушай.

Маг развернул скомканное письмо, разгладив, положил на стол и начал читать вслух. У него давно уже появилась привычка вести беседы с волками, делиться своими мыслями, обсуждать планы. Феал-хас любил повторять, что волки гораздо умнее людей, наверное, потому, что они ему никогда не отвечали.

— «Император Ариакас приветствует Повелителя Драконов Белого Крыла Феал-хаса…» и так далее и тому подобное.

Волк внимательно смотрел на крионика своими блестящими глазами.

— «Повелитель Драконов Синего Крыла, Темная Госпожа, вскоре прибудет, чтобы встретиться с тобой и обсудить некоторые планы, жизненно важные для дальнейшего хода войны. Уведомляю тебя, что Темная Госпожа пользуется моим абсолютным и полнейшим доверием. И ты должен подчиняться ей во всем, как мне самому». Подпись: Ариакас, император Ансалона и тому подобное.

Волк громко зевнул и опустил голову, чтобы вылизать свое хозяйство.

— Я думаю то же самое, — пробормотал Феал-хас.

Он поднял второе письмо, развернул и пробежал глазами. Почерк был крупный и небрежный. Жирную размашистую подпись и вовсе нельзя было разобрать.

«Я здесь. Жду нашей встречи в самое ближайшее время!

Китиара»

Слово «ближайшее» было подчеркнуто тремя чертами.

Феал-хас поднялся на ноги и принялся мерить шагами покрытый снегом пол. Его длинный плащ, накинутый поверх белых шерстяных одежд, волочился сзади, оставляя следы на снегу. Даже принадлежа к Ложе Черных Мантий, крионик всегда одевался в белое: белые рубахи, белые меха, белые кожаные сапоги. Он был высоким и стройным, с тонкими чертами лица; его кожа была бела как снег и почти так же прозрачна, как лед. В своих белых одеждах, с белыми волосами и серыми, словно снеговые облака, глазами, Феал-хас казался воплощением зимы, чем-то единым с ледяным царством, куда он был несправедливо сослан в юности и которое так неожиданно и странно полюбил.