Сага о Копье: Омнибус. Том I

— Наверное, пришло время выслушать Алфрика.

Брат с минуту переводил взгляд с отца на сэра Баярда и обратно. Начал он неуверенно — видимо, боялся, что вдруг скажет что-нибудь не то.

— В тот вечер, отец, я вышел из-за стола, так как время было уже позднее, и стал подниматься к себе…

— Ты это уже неоднократно говорил раньше, мой мальчик, — сказал отец и покраснел так, что даже его седая борода порозовела.

Сэр Баярд отошел от камина и сел в свое кресло. И в тот же миг будто бы облако закрыло солнце — в зале стало еще темнее. Нет, не облако — словно кто-то заглянул в окно, что выходит на восток. Кто-то подглядывает, шпионит?… Длилось это всего мгновение. Я взглянул на сэра Баярда — рыцарь сидел, слушая моего брата, и, казалось, ничего не заметил. А может быть, ничего и не было? Мне просто померещилось?

— …Около дверей вашей комнаты, сэр, я увидел Галена, а так как я хотел стать вашим оруженосцем, то решил защищать интересы своего рыцаря…

Но Баярд прервал его:

— Итак, Алфрик, брат казал вам, что за окном замка он увидел кого-то подозрительного — он почему-то решил, что это вор, который хочет украсть доспехи. А вы, Алфрик, были… не совсем трезвы, вам это все тоже показалось подозрительным, и вы открыли дверь в комнату…

— Да, да, я подумал, что вор — там. Конечно, я понимаю, что вором мог быть и сам Гален… — брат недобро усмехнулся.

Крестьяне и слуги зашептались. Отец покраснел еще больше, и, сев в кресло, сжал подлокотники с такой силой, что я услышал, как они затрещали. Бригельм склонился к отцу, он побледнел и был явно взволнован.

Сэр Баярд смотрел на меня с сочувствием.

А Алфрик продолжал:

— Да, я открыл дверь комнаты, а потом и дверцу шкафа по настоятельной просьбе Галена. Теперь я понимаю: всю вину за случившееся он хотел свалить на меня…

Я захныкал:

— Отец, отец, это неправда… Я сыграл хорошо: в голосе моем прозвучали и удивление, и обида, и раскаяние. Потупив глаза я пошел в дальний угол зала, где было почти совсем темно. И уже оттуда сказал сэру Баярду:

— Вы, сэр, наверное, верите моему брату. Ну да, конечно. Он ведь должен стать вашим оруженосцем. А он только и может, что разбивать головы слугам, точно орехи.

Сравнение мое было грубым и, конечно, неудачным, но я полагал, что таким образом смогу завоевать расположение к себе слуг и крестьян.

Я стоял в углу, около чадящего факела — дым ел мои глаза. И заплакать теперь было совсем не трудно. Роняя слезы, я посмотрел на собравшихся в зале. Человек в черном слегка улыбнулся. Сэр Баярд не сводил со своего пленника глаз.

— О, сэр, — сказал я с дрожью в голосе, — я уже и так наказан: я лишился отцовского расположения… — я всхлипнул.

— Я опозорил наш род до пятого колена…

Бригельм шагнул ко мне, мягко взял меня за руку:

— Гален, успокойся. Я уверен, что ты ни в чем не виноват. Я вырвал свою руку из рук брата и, всхлипывая, воскликнул:

— Нет, виноват! Я виноват не меньше, чем и Алфрик!..

— Да, вы, Гален Пасварден, виноваты! — с торжествующим видом возгласил человек в черном. — Вы — жадный и лживый мальчишка!

И — к моему неописуемому удивлению — он вынул из кармана мое фамильное кольцо.

Все застыли на месте. Чадивший рядом со мной факел погас. Я стоял, открыв рот. Мне показалось: тишина длятся целую вечность! Наконец, я смог жалко пролепетать:

— Откуда у него мое кольцо?! О, да это не мое кольцо! Это подделка!

Отец вскочил с кресла — так, что спавшие у его ног собаки в испуге, поджав хвосты, кинулись прочь.

— Молчать, Гален! — загремел на весь зал его голос. — А как он узнал твое имя?! Такое кольцо нельзя подделать!

— Я не знаю, — захныкал я. — Может быть он, когда воровал доспехи, украл и мое кольцо?…

Мои слова отец пропустил мимо ушей.

— А ну, покажи мне свою руку! — скомандовал он тоном, не терпящим возражений.

Я протянул ему свою дрожащую руку — руку, на которой не было фамильного кольца.

Лицо его помрачнело. Я забормотал:

— Но… но… — я ничего не мог придумать, но понимал, что молчание сейчас смерти подобно.

— Так, — сказал отец зловещим голосом. — А почему ты раньше не сказал, что у тебя украли фамильное кольцо?!

А я стоял как дурак и только растерянно повторял:

— Но… но…

— Ладно, Гален, — сказал отец уже тише и спокойнее. — Когда у сэра Баярда украли доспехи, ч подумал, что это сделал ты или твой брат, или вы оба вместе, или кто-то посторонний попросил вас украсть их. И я поклялся наказать вора и вас обоих. Но я знал, что если я один буду судить вас, это будет против законов соламнийских рыцарей. Посему я предоставляю право окончательного приговора сэру Баярду Брайтблэду.

Отец замолчал. Нас с братом — под конвоем — вывели из зала, но ни его, ни меня не отвели в темницу. Алфрику вообще разрешили ходить по всему замку, а меня заперли в библиотеке Гилеандоса. Наша камера была занята теперь другим пленником — человеком в черном.

Сидя в библиотеке среди книг и рукописей, среди реторт и пробирок, служивших Гилеандосу для алхимических опытов, я бросал кости — получилось 9 и 11. Знак крысы. Каменный туннель. Что это значит? Найти ответ мне не помогли и книги из библиотеки Гилеандоса. Судьба моя была мне не ясна.

Я просидел взаперти несколько часов. Вот колокол на башне пробил три… потом четыре… потом пять… Стемнело. Вечером за окном библиотеки послышался слабый крик сойки. Дважды я слышал в коридоре тяжелые шаги моего брата Алфрика — он подходил к двери и пытался открыть ее. Однако, к своему разочарованию и к моей радости, он, как ни старался, открыть дверь не смог. А после того, как у сэра Баярда были украдены доспехи, ключи от комнат у Алфрика отобрали.

На всякий случай мешочек с камешками незнакомца я спрятал как можно глубже в карман куртки.

От нечего делать, я прочитал книгу о том, как можно остановить свой рост, и еще одну — о взрывчатых веществах. Примерил несколько костюмов Гилеандоса, которые нашел в его библиотеке, смешал какие-то алхимические порошки. В конце концов, я залез на письменный стол Гилеандоса и заснул там среди бумаг и рукописей.

* * *

Проснулся я в полной темноте от тревожного чувства: я в комнате не один.

— К-к-кто здесь? — заикаясь, спросил я.

Мне никто не ответил. Но я услышал: кто-то снаружи стучится в окно библиотеки. Я зажег свечу и подошел к окну. На карнизе сидела птица. Голубка? А может быть, ворон? Птица стучала в стекло своими черными крыльями.

Я распахнул окно.

— Ты прилетела ко мне, пичужка?

Птица не пошевелилась. Да живая ли она вообще?

И вдруг птица медленно повернула ко мне голову и сказала голосом, который шел как бы из ниоткуда:

— К тебе, мальчишка.