Сага о копье: Омнибус. Том II

Между тем довольно долгое время — а может быть, всего несколько минут — с ними ничего особенного не случалось. На Рейстлина, одетого в черную развевающуюся мантию, мало кто обращал особое внимание, а Крисанию и вовсе не замечали, словно она была невидима для обитателей этого мира. Как бы там ни было, они без труда миновали подземный Оплот, и Рейстлин, который на глазах набирался сил, сообщил Крисании, что теперь они почти у цели. Обитель Богов находилась где-то к северу от них, в Халькистовых горах.

Каким образом он определил направление и стороны света в мире, где не было ни солнца, ни звезд, ни лун, Крисания понять не могла, да и не особенно старалась. Здесь никогда не наступала настоящая ночь, а день оставался сумрачным, неестественным, розовато-серым. Впрочем, она редко задумывалась над этим, с трудом поспевая за магом. По сторонам она уже не смотрела. — что толку, если везде — до самого горизонта — одна и та же угрюмая мгла? Когда Рейстлин внезапно остановился, для жрицы это явилось такой неожиданностью, что она едва не налетела на него. Почувствовав, как напряглось под черным бархатом его тело, услышав, как маг со свистом втянул в себя воздух, Крисания в тревоге подняла от земли взгляд.

Навстречу им брел по дороге старик в белой накидке Учителя…

— Повторяйте за мной слова, обращая внимание на интонацию и смысловые ударения.

Учитель медленно прочел заклинание. Класс так же медленно повторил за ним магическую формулу. Весь, кроме одного ученика.

— Рейстлин!

Класс мгновенно замер.

— Да, Учитель? — Рейстлин даже не пытался скрыть прозвучавшую в его голосе насмешку.

— Я не видел, чтобы твои губы двигались, когда все повторяли задание.

— Наверное, это потому, Учитель, что я его не повторял, — отозвался Рейстлин.

Скажи это кто-нибудь еще из молодых учеников-магов, собравшихся в классе, остальные непременно захохотали бы во весь голос или по крайней мере захихикали. Теперь же они молчали, прекрасно зная, что насмешка Рейстлина относится не только к Учителю, но и к ним самим. Лишь некоторые осмелились мрачно покоситься на смельчака и беспокойно заерзали на скамьях.

— Значит ли это, что ты знаешь это заклинание, ученик?

— Конечно знаю, — дерзко ответил Рейстлин. — Я знал его, когда мне было шесть лет. А когда ты выучил его, Учитель? Вчера вечером?

Учитель покраснел от ярости и бросил на юношу тяжелый взгляд.

— На этот раз ты зашел слишком далеко. Тебе не кажется, что в последнее время ты часто позволяешь себе быть дерзким?

Под взглядом Рейстлина ученики — те, кто еще осмеливался смотреть на него, — поспешно отвернулись и втянули головы в плечи. Один лишь Учитель не дрогнул, и на глазах у Рейстлина его белая накидка превратилась в черную. Грубое и глупое, слегка одутловатое лицо прорезали глубокие резкие морщины, превратив его во властную, волевую, хищную маску. Вокруг шеи Учителя обвилась длинная цепь, с которой свисал кроваво-красный рубин невиданных размеров.

— Фистандантилус! — невольно ахнул Рейстлин.

— Вот мы и встретились, ученик. Но куда же подевалась твоя магия? — Старый маг рассмеялся и принялся ощупывать своей высохшей рукой кровавый камень на груди.

Паника охватила Рейстлина. Где его магия? Нет ее!

Руки его затряслись, а слова заклинаний закружились в голове, словно подхваченные ураганом сухие осенние листья, ускользавшие от него прежде, чем он успевал их схватить. Между тем в руках Фистандантилуса возник огненный шар, и Рейстлин едва не захлебнулся собственным страхом.

«Посох, — промелькнула у него в голове спасительная мысль. — Его-то волшебная сила никуда не должна деться!»

Рейстлин поднял свой магический жезл и, держа его перед собой, воззвал к нему о помощи. Но — странное дело! — тот принялся извиваться и корчиться в его руках.

— Нет! — в ужасе крикнул Рейстлин. — Покорись мне! Подчинись!!!

В ответ посох обвился вокруг его руки. Собственно говоря, это был уже не деревянный посох, а огромная змея. Влажно блестящие ядовитые зубы вонзились в плечо мага.

Вскрикнув от боли, Рейстлин упал на колени, тщетно пытаясь что-либо противопоставить парализующему действию яда. Увы, сражаясь с одним противником, маг на время позабыл про второго и опомнился только тогда, когда до слуха его донеслись отрывки магического заклинания, произносимого вслух.

Боязливо подняв взгляд, он увидел, что Фистандантилус исчез, а на его месте стоит дронт — темный эльф, сражавшийся с ним на последней стадии Испытания.

Дронт внезапно превратился в Даламара, швырнувшего в него огненным шаром. Шар на лету превратился в сверкающий меч, который вонзил в его плоть по самую рукоятку безбородый гном со странно знакомым лицом.

Языки пламени окружили его, клинок проворачивался где-то в подвздошье, ядовитые клыки впивались все глубже. Рейстлин уже почувствовал, что проваливается во тьму, в бездонную яму, в пустоту, когда его резанул по глазам ослепительный белый свет. Складки мягкой белой ткани укрыли его, а чьи-то руки, остановив падение, прижали к мягкой, теплой груди…

Ощущая, как судорожно вздрагивает это тело, слыша хриплые вопли гнева и бессильной ярости, Рейстлин улыбнулся, хотя и знал, кому достаются мощные удары магического оружия…

Глава 7

— Повелитель Гунтар! — воскликнул правитель Палантаса Амозус, вскакивая на ноги. — Танис Полуэльф! Какая приятная неожиданность! Очень рад. Вы прибыли очень кстати. Могу ли я просить вас принять участие в организации праздника Окончания Войны? В этом году мы могли бы начать его пораньше и продлить торжества по крайней мере на неделю. Видите ли, я отвечаю за его проведение и надеюсь, что…

— Чушь, — ворчливо перебил Гунтар, обходя зал для приемов и критически его оглядывая. В уме он уже прикидывал, что необходимо сделать, чтобы здесь можно было обороняться. — Мы прибыли обсудить мероприятия по защите города.

Амозус вытаращился на рыцаря, который уже выглядывал из окон, что-то бормоча себе под нос. Наконец Гунтар повернулся к правителю Палантаса.

— Слишком большие окна, слишком много стекла, — заметил он с довольным видом, приведя Амозуса в еще большее смятение. Последний только и смог, что выдавить из себя несколько невнятных фраз, похожих на извинения, да так и остался стоять в центре зала, нелепо вытянув перед собой руки.

— На нас что, уже напали? — робко спросил он, несколько придя в себя.