Сага о Кугеле

— Безумие? Да я не больше безумен, чем вы сами! Это путешествие меня доконает! Я понятия не имею, как мы умудрились подойти к Лаусикаа с севера. Можно подумать, что мы совершили кругосветное плавание!

— Волшебник Юкоуну наложил на корабль заклятие, чтобы защитить свой груз. Это наиболее разумное предположение и дополнительная причина направиться в Порт-Пергуш.

— Об этом не может быть и речи, — отрезал Кугель. — Я пойду к себе и подумаю. Докладывайте обо всех необычных обстоятельствах.

— Поднимается ветер, — предупредила госпожа Сольдинк. — Мы можем попасть в шторм.

Кугель подошел к лееру и увидел, что и в самом деле на северо-западе легкая зыбь колышет морскую гладь.

— Ветер позволит червям отдохнуть, — сказал Кугель. — Ума не приложу, почему они такие вялые. Дрофо стал бы настаивать, что они переутомились, но мне-то лучше знать.

Спустившись на среднюю палубу, Кугель поднял голубой шелковый грот. Парус наполнился ветром, и под килем запела вода.

Кугель устроился в удобном кресле, закинув ноги на перила и время от времени прикладываясь к бутылочке «Янтарной Розпаньолы», принялся наблюдать за тем, как Табазинт и Мидре борются с начальными признаками налета у червя с левого борта.

День шел, и Кугель задремал, убаюканный мерными движениями корабля. Проснувшись, обнаружил, что зыбь превратилась в легкий бриз, вздымающий судно вверх и вниз, волны бьются о борт корабля, а за кормой ревут буруны.

Салассер, ночная горничная, принесла чай в серебряном чайнике и блюдо с маленькими пирожными, которые Кугель проглотил в необычно задумчивом состоянии духа.

Встав с кресла, Кугель поднялся на ют. Госпожа Сольдинк была не в духе.

— Мне не нравится ветер, — сказала она ему. — Лучше спустить парус.

— Ветер несет нас точно по курсу, и черви смогут передохнуть, — воспротивился Кугель.

— Незачем им отдыхать, — огрызнулась госпожа Сольдинк. — Когда корабль идет под парусами, я не могу держать курс.

Кугель указал на эскалабру.

— Держите курс на юг! Стрелка указывает именно туда!

Госпоже Сольдинк было нечего возразить, и Кугель ушел с юта.

Солнце садилось за горизонт. Кугель вышел на нос и встал под фонарем, как, бывало, стоял Дрофо. Сегодняшним вечером закатное небо выглядело особенно впечатляюще — алые перистые облака на темно-синем небосводе. У горизонта солнце замешкалось и как будто заколебалось, точно не хотело покидать мир дневного света. Мрачный сине-зеленый ореол окружил огненный шар — феномен, которого Кугель никогда прежде не видывал. Фиолетовый кровоподтек на поверхности светила начал пульсировать, словно устье полипа. Что это — знамение? Кугель собрался уйти, затем, точно озаренный внезапной догадкой, поднял взгляд на фонарь. Колпака, фитиля и горелки, которые Кугель снял с фонаря на корме, не было и здесь.

Кажется, подумалось Кугелю, на «Галанте» орудуют какие-то злокозненные духи.

«Однако, — сказал он себе, — они имеют дело со мной, а меня не просто так называют Кугелем Хитроумным».

Он еще несколько минут постоял на носу. На юте госпожа Сольдинк и девушки пили чай, искоса поглядывая на своего капитана. Тот положил руку на фонарный столб, явив живописную картину, четко вырисовывавшуюся на закатном небе. Высокие облака приобрели теперь цвет запекшейся крови, безошибочно предвещая ветер. Похоже, стоило взять парус на рифы.

Отгорел закат. Кугель задумался над всеми странностями путешествия. Весь день плыть на юг, а утром проснуться далеко к северу от того места, с которого отправлялись в путь прошлым утром, — неестественная последовательность событий… Существовало ли сему какое-нибудь разумное объяснение, кроме волшебства? Океанский водоворот? Испорченная эскалабра?

В мозгу Кугеля одна догадка сменялась другой, еще более невероятной, чем предыдущая. Самая абсурдная мысль заставила его сардонически усмехнуться, перед тем как отбросить ее вместе с более правдоподобными теориями… Он резко остановился и вновь вернулся к этой идее, поскольку, как ни странно, она отлично объясняла все факты. За исключением одного ключевого момента. Теория основывалась на предпосылке, что умственные способности Кугеля были не на высоте. Кугель усмехнулся еще раз, но с меньшей уверенностью, а через некоторое время и вовсе перестал усмехаться.

Все загадки и парадоксы этого путешествия наконец раскрылись. Выходит, злодейки сыграли на врожденном рыцарстве Кугеля и его чувстве такта, и доверчивость обернулась против него же. Ну ничего, теперь он покажет им, кто умнее!

Звон серебряного колокольчика возвестил, что ужин подан. Кугель немного задержался, чтобы в последний раз окинуть взглядом горизонт. Бриз посвежел, нагоняя маленькие волны, с плеском разбивающиеся о крутые борта «Галанте».

Кугель медленно прошел на корму. Он поднялся на ют, где только что заступила на вахту госпожа Сольдинк, поприветствовал ее кивком, на который она не ответила. Он взглянул на эскалабру — стрелка указывала на юг. Кугель подошел к гакаборту и ненароком взглянул на фонарь. Колпака не было, что, впрочем, ничего не доказывало.

— Хороший бриз даст червям отдых, — обратился он к даме.

— Вполне возможно.

— Курс на юг, точно и не отклоняясь.

Та не удостоила его ответом. Кугель приступил к ужину, который во всех отношениях отвечал его строгим требованиям. Еду подавала ночная горничная, Салассер, которую Кугель считал не менее очаровательной, чем ее сестры. Она сделала прическу в стиле спанссианских корибант и облачилась в простое белое платье, перехваченное на талии золотой лентой. Этот костюм как нельзя более выгодно облегал ее стройную фигуру. Из всех девушек Салассер, пожалуй, обладала более утонченным умом, и речь ее, хотя временами и причудливая, привлекала Кугеля своей свежестью и изяществом.

Салассер подала десерт — торт с пятью ароматами и, пока Кугель поглощал деликатес, принялась стаскивать с него туфли.

Кугель отдернул ногу.

— Я пока останусь в туфлях.

Салассер удивленно подняла брови. Кугель обычно переходил к постельным утехам сразу же, как только доедал десерт. Сегодня вечером Кугель отставил недоеденный торт в сторону. Он вскочил на ноги, выбежал из каюты и поднялся на ют, где застал госпожу Сольдинк за разжиганием огня в фонаре.

— Полагаю, я ясно выразился! — сердито начал Кугель. Он бросился к фонарю и, несмотря на протестующие крики госпожи Сольдинк, сорвал его и выкинул далеко во тьму. Затем спустился в свою каюту.

— Вот теперь, — сказал он Салассер, — можешь снять с меня туфли.

Через час Кугель выскочил из кровати и завернулся в халат. Салассер встала на колени.

— Куда ты? Я придумала кое-что новенькое.

— Я вернусь через миг.

На юте Кугель снова обнаружил госпожу Сольдинк зажигающей несколько свечей, которые она укрепила на фонарном столбе. Кугель схватил свечи и швырнул их в море.

— Что ты делаешь? — запротестовала госпожа Сольдинк. — Я не могу править кораблем в темноте!