Сага о Первом всаднике. Время проснуться дракону
Шрифт:
– А дети… – ни как не мог оставить эту тему Вик.
– Да какие тож дети, господин? Это выродки ужо! Их как кутят лишних – в ведро, да и все дела! Кому ж такие рогатенькие да лохматенькие нужны? – как на недогадливого, воззрился папаша Крол на принца. Но тот не унимался:
– Что всех?!!
– Да-а-а… почти. Вон только ведьмы наши, что на опушке живуть, парочку можа забрали. Оно ж, ведь, когда подозрение есть, что дитё не человечье, их-то не зовуть на роды, только если уж молодуха совсем помирать наладится – тогда уж да-а. А выродков-то они топить не дають, а с собой забирають. Куда уж потом они их девають не скажу – не знаю, можа
Услышав это, друзья переглянулись, сообразив, что за девчонку у реки встретили. Как тут новую тему в разговоре не поднять?
– А что за ведьмы-то… – аккуратненько подступился к трактирщику Тайгар.
Тот, услышав вопрос, надолго замолчал, видно никогда и не задумывался раньше о них. Живут себе на опушке и живут…
«Ох, не сделать бы худо! Так годами обитают рядом, а как растревожат они своими вопросами этот осиный улей и погонят дремучие крестьяне женщин с места!» – пронеслась у всех друзей одновременно в головах неприятная мысль. Но заслышав первые слова папаши Крола, все вздохнули с облегченьем.
– Да как у всех… только наши-то посильней других будуть. Знахарки хорошие – у них ни одна роженица, ни один младенчик еще не помер. Да и калеченных, и хворых выхаживают всех – если, конечно, позвать успели. Да и скотину могуть подлечить. Дождик, опять же, накликать, аль наоборот тучи многодневные разогнать. Еще погреба наши заговаривають. Мы ж к реке-то близко – копни на пару локтей и вот она сырость-то, а весной вода вообще под самый порог приходит… а без погреба-то куда? Ни молочка, не сохранить, ни овощичек там, ни соленьев. Так что нормальные у нас ведьмы… только вот девка их, выродка эта… – трактирщик как-то замялся.
– А что девка их? – подтолкнул его Корр.
– Парни молодые уж больно падки на нее. Как в деревню-то придет – ко мне там зачем-нибудь, аль мальцов лечить, таких, что еще не говорють. Они ж, когда хворые, даже мать к себе не подпущают, а к ней льнут! Ну что с них возьмешь? Глупые еще… ну, так вот, пройдет она по деревне-то, а те хлопцы, с которыми она повстречается – потом на деревенских девок ден пять, еще не глядят. Подавай им эту выродку с зелеными волосьями!
Как он это сказал, так Ли аж вздохнул свободнее:
«Значит и меня через пять дней попустит!»
А Корра другой вопрос заинтересовал:
– Так мы ее видели – она вроде светленькая, а не зеленоволосая?
– Э-э, господин, она, наверное, опять травы в косы-то наплела? Ну, это она так зелень в них скрывает. Когда совсем малая была, так голова у ней, как морковкин вершок зеленела. А подросла, ей мать с бабкой, а може и папаша эльф, зелень-то и повывели, но не всю. Когда она в возраст-то вошла да в ночь на Великий праздник летом в деревню приходить стала, чтоб, значит, через костер прыгать, косы-то свои распускает, как положено – все и видят. О-охо-хо, в этом-то году чуть две свадьбы не отменили – парней-то совсем переклинило! – сокрушенно повздыхав, папаша Крол махнул рукой, как если б разрешенье самому себе дал – видно тема эта совсем уж наболевшая была и сильно выговориться хотелось:
– Да че говорить, если честно, у них все такие. Только мужики постарше себя в руках держат лучше… я вот сам на Маслянку-то, бабку выродкову, как гляну, так и глаз оторвать не могу. А спрашивается,
че глядеть? Она ж древняя – ей зим двести, а можа и все триста… хоть и выглядит, как наши деревенские бабы в тридцать с гаком небольшим. А молодой когда был – на дочь ее заглядывался, хоть и она меня чутка постарше. Да я вот седой и толстый ужо, а она чуть взрослей своей выродки до сих пор смотрится! – выдал таки он, на одном дыхании. А потом так обреченно, жалостливо:– Вот они какие, ведьмы-то наши… да и потом, куда без них? Помрем же все…к ним уж деревенские мужики-то и не клеються давно, акромя парнишек молоденьких к девахе ихней. Да и они на нас не глядят… бабка-то, в свое время, замуж за пришлого отставного вояку пошла – ей и тогда своих ненадобно было. Говорют мужик при ей больше сотни зим протянул! А доча ее, вообще, эльфа себе нашла да выродку от него родила… тьфу ты, мерзость какая! – смачно сплюнул на пол трактирщик. Чувствовалось, что грубостью этой пытается он зависть и обиду скрыть свою. Да как, наверное, и остальные мужики в этой деревне…
После этого его плевка как-то сразу расхотелось всем беседовать с трактирщиком дальше. Скоренько подобрали, что на столе вкусного осталось, кое-какие припасы подкупили да и подались до дому – до биремы своей конюшенной.
Э нет – сегодня они палаточку-то на берегу раскинут!
***
Расставшись с сопровождавшей ее до поворота компанией, Льняна не направилась к мостику как обещала, а стала взбираться вверх по заросшей травой насыпи.
Добравшись до самого высокого места, она прикрыла глаза от слепящего утреннего солнца и стала вглядываться в силуэты мужчин, с которыми только что рассталась.
Что уж ей могли сказать их все дальше удаляющиеся спины – неизвестно, но через какое-то время, она, видимо согласившись с какими-то собственными мыслями, мотнула головой, и произнесла вслух:
– Я думаю, они мне подходят. Тогда – к отцу! – и бегом бросилась бежать вниз.
Разогнавшись на склоне, она, не замедляя бега, проскочила мостик, взлетела по лесенке, миновала дом, стоявший на опушке, и понеслась дальше вниз по натоптанной тропинке, утекавшей в лес. Удочку и ведро с рыбешками она бросила, где-то под забором, оставленного позади дома.
Сначала Льняна бежала легко по знакомой дороге, задрав мешающую ей юбку выше колен и скинув еще в подлеске ненужный больше венок – лес, сомкнувшись над ней, скрыл утреннюю синеву неба и уже начинающее жарить во всю летнее солнце.
Уже стали попадаться дом-древа, пока небольшие по тутошним мерка, но на самом деле вполне себе толстенные и высоченные. Мимо пролетели и поляна, с давно отцветшим жасмином, и рябиновая аллейка, в которой местные поселенцы любят устраивать полночные танцы, и каменный круг древнего святилища.
Льняна уже не бежала, а просто быстро шла – ноги постепенно стали уставать. Дорожка вывела ее к берегу большого озера, к тому месту, где над ним нависала скала и ее слоистые уступы, вклиниваясь в водную гладь, прерывали золотистую полосу пляжа.
«Вот, только гору обойти, а там до папиного дома рукой подать» – поддерживая убывающие силы, подбодрила себя девушка, сворачивая по вильнувшей в сторону тропинке
Но, еще почти час ушел на то, чтоб обогнуть скалу. И только тогда, когда она почувствовала, что утомилась окончательно, тропка, из-за очередного поворота, выскользнула опять к озеру. Льняна облегченно вздохнула: « Почти дошла!»