Сага о пришельцах из будущего. God, save England!
Шрифт:
Перемены начинались понемногу, но сразу в нескольких направлениях сразу, как вода реки, просачивающаяся через затор льда во время ледохода. Глядишь, ударили в нескольких местах струйки, резко усилились, слились в один могучий поток и уже несут ничего не понимающие льдины, только что гордо перегораживавшие им путь, вниз по течению, вдоль берегов…
— Ты, как прежде, думаешь, что опасаться мне сэра Бошема необходимо? — Гарольд встал и в два шага преодолев небольшую по размерам комнатку, резко повернулся у самой стены. Сидящий за столом, с разложенными на нем свитками книг, советник молча наклонил голову.
— И все же ты не прав, Арчи, — король явно был в хорошем настроении и склонен поговорить. — Кто такой сэр Хорейс? Неизвестный никому тэн якобы из Норфолка. Да, у него мощный отряд, способный разбить в бою все наше ополчение. Ну и что? Ни один эрл не пойдет за ним, а без поддержки Совета Мудрых он — никто. Править Англией с помощью двух сотен и полсотни людей невозможно.
— Ваше Величество, — заметив гримасу на лице Гарольда, Арчибальд поправился, — милорд, они видимо считают, что ни ваша победа, ни ваше поражение ничего не меняют в их положении. Сейчас они распустили фирд и зимуют в своих землях. Соглядатаи не могут узнать, собираются ли они весной прибыть в Лондон. Да и никаких признаков того, что сии эрлы вашу полную власть признают, тоже не замечено, милорд.
— Что же, если эрл не идет к королю, то король может прийти к эрлу, — произнеся эту фразу, Годвинсон подошел к столу и взял стоящий на нем кубок. Отпив, он вытер усы и внимательно посмотрел на лежащий перед советником развернутый свиток.
— Это то, о чем я думаю? — спросил король.
— Да, милорд, первые записи переписной книги. Лондон и Саутуорк, первые сведения. — И как все проходит?
— Все хорошо милорд. Только назвали сию книгу уже 'Книгой Страшного суда', за присягу о том, что переписываемый будет говорить только правду, как на Страшном Суде. И слухи в деревнях и шайрах ближних уже расходятся о ней, мой господин.
— Не страшно сие, мой добрый советник, не страшно. Пусть говорят, что хотят, лишь бы от переписи не уклонялись. А помощь, которую Стиганд обещал нам, сии слухи преодолеет. Да поведай, а где он сейчас, он ведь опаздывает на встречу с нами? — Мне донесли, милорд, что он последнее время с одним блаженным, что на паперти Вестминстерского аббатства появился, беседует часто.
— Что за блаженный? Отколь возник?
— Отколь появился — неведомо. Похож на сильно израненного воина из войска норманнского, да и говорит сходно с французами. Очень его слова архиепископу понравились, поелику призывает он церковь нашу из влияния папского убрать и главой английской церкви сего архиепископа сделать.
— Сие мне понятно. Что же, если Стиганд сумеет нашу церковь английской подлинно сделать, я его поддержу. — оба, король, и советник понимающе улыбнулись. — Но ты мне так и не сказал, что за вести корабль из Руана привез. Надо же, штормов не убоялись и сумели Серое Море зимой одолеть.
— В Нормандии беспорядки, милорд, о сем они поведали. Даже в Руане неспокойно, сторонники Роберта и Ги Понтейского оружно временами бьются на улицах. А вот бретонцам повезло, я мыслю. Слуги герцога Конана составили заговор против своего господина, собираясь отравить его прямо среди лагеря воинского. Заговор разоблачили, виновных повесили, а заодно и Руаллон с Кадуаллоном повешены были. Ходят слухи, что Бастард сей комплот организовал, еще когда собирался на нас войной, а некоторые говорят — Матильда на сие отважилась, видя неминучую беду Нормандии от действий герцога. Взбешенный герцог поклялся, как утверждают, отмстить и внимания ни на зиму, ни на потери не обращая, замок Боврон приказал штурмом взять. Теперь его войска разоряют земли Авранша и Контантена, а замок взят в осаду. Но это еще не все, милорд, говорят, что от имени короля французского в сию смуту свои силы и Балдуин Фландрский бросить собирается. Слухи о сем разные ходят, милорд. Кто-то речет, что за Матильду и ее сына он вступится, а некие считают, что хочет он разделить герцогство сие между своими вассалами и вассалами короля французского…
'Нейстрия (фр. Neustrie, лат. Neustria, англ. Neustry) — королевство, конституционная монархия с 1815 г. Входит в состав Франкской Конфедерации. Член Католической Лиги.[…]
История.
Первоначально так называлась юго-западная часть франкского королевства Меровингов со столицей в Лютеции (ныне — Париж). Охватывала области между реками Шельдой и Луарой. Как отдельное королевство, Н. образовалась в 567 г., после нескольких разделов земель между сыновьями Хлотаря. В 719 году полностью потеряла самостоятельность и вошла в состав франкской монархии. После распада Каролингской империи стала частью королевства Франции (см….) […]По своему географическому положению приморская часть Нейстрии более других частей Франции подвергалась опустошительным нападениям норманнов. В конце IX века во главе вторгавшихся в северную Францию норманнов встал Роллон или Рольф (Hrolf), сын Рогнвальда. После нескольких вторжений Роллон прочно утвердился в северной Нейстрии, которая получила имя 'Нормандия'. […].
Восстановлено королевство в 1184 г., после знаменитой битвы у Орлеана. […]'
Talbooth 'Encyclopedia Maxima mundi', vol. XV, London, 1898 г.
'Священная Римская империя (с 1212 г. — Священная Римская империя германской нации) (англ. Sacred Roman Empire, лат. Sacrum Imperium Romanum Nationis Teutonicae, нем. Heiliges R"omisches Reich Deutscher Nation) — государственное образование, существующее с 962 года и объединяющее территории Центральной Европы. В период наивысшего расцвета в состав империи входили Германия, являвшаяся её ядром, северная и средняя Италия, Швейцария, Бургундское королевство, Нидерланды, Бельгия, Чехия, Силезия, Эльзас и Лотарингия. С 1134 года формально состоит из трёх королевств: Германии, Италии и Бургундии. С 1135 года в состав империи вошло королевство Чехия, официальный статус которого в составе империи был окончательно урегулирован в 1212 году.
Империя была основана в 962 году германским королём Оттоном I Великим и рассматривалась как прямое продолжение античной Римской империи и франкской империи Карла Великого. Процессы становления единого государства в империи за всю историю её существования так и не были завершены, и она остается децентрализованным образованием со сложной феодальной иерархической структурой, объединяющей несколько сотен территориально-государственных образований. Во главе империи стоит император. Императорский титул не наследственный, а присваивается по итогам избрания коллегией курфюрстов. Власть императора никогда не была абсолютной и ограничивалась высшей аристократией Германии, а с конца XV века — рейхстагом, представлявшим интересы основных сословий империи.
В ранний период своего существования империя имела характер феодально-теократического государства, а императоры претендовали на высшую власть в западном христианском мире. Усиление папского престола и многовековая борьба за обладание Италией при одновременном росте могущества территориальных князей в Германии значительно ослабили центральную власть в империи. В период позднего Средневековья возобладали тенденции дезинтеграции, угрожающие превратить Священную Римскую империю в конгломерат полунезависимых образований. Однако осуществлённая в конце XV — начале XVI века 'имперская реформа' позволила укрепить единство страны и сформировать новый баланс власти между императором и сословиями, позволившей империи относительно успешно конкурировать с национальными государствами Западной Европы. Кризис Реформации и Тридцатилетней войны был преодолён ценой дальнейшего ограничения власти императора и превращением общесословного рейхстага в главный элемент имперской конструкции. Империя нового времени обеспечивает сосуществование нескольких конфессий в рамках единого государства и сохранение самостоятельности её субъектов, а также защиту традиционных прав и привилегий сословий, однако она потеряла способность к экспансии, усилению центральной власти и ведению наступательных войн. Развитие крупных немецких княжеств по пути внутренней консолидации и становления собственной государственности входит в противоречие с застывшей имперской структурой, что в XVIII веке едва не привело к параличу центральных институтов и развалу всей имперской системы. […]'
Talbooth 'Encyclopedia Maxima mundi', vol. XVII, London, 1898 г.
Глава X
И застыла на мгновенье ночь на ранах дня
Не лепо ли ны бяшеть, братие, начяти старыми словесы
трудных повестий о полку Игореве…
Лето шесть тысяч пятьсот семьдесят первое сотворения мира начиналось при столь неблагоприятных знамениях, что не один летописец занес их в свои рукописи: 'Знаменья бо в небеси, или звездах, ли солнца, ли птицам, не на благо бывает, но знаменья сице на зло бывает, ли проявленье рати, ли гладу, ли смерть проявляют'. И правы они были, так как княжьи усобицы на Руси не прекращались. Не успели Ярославичи в прошлом году порадоваться смерти смутьяна Ростислава, отравленного греками в Тмутаракани, как вслед ему выступил против Ярославичей Всеслав Брячиславич — князь полоцкий. Он решил укрепить свое княжество землями Псковскими и Новогородскими. В прошлое лето шесть тысяч пятьсот семидесятое напал он на Псков, но не смог взять его. На этот же год внезапно подступил к Новгороду 'в силе тяжкой'. Полоцкое войско ворвалась в город, захватив его на короткие три дня. Всеслав даже на стол хотел сесть, но новгородцы отказались принять его князем. Понимая, что против воли Господина Великого Новгорода князю в городе и в землях его не удержаться, ушел Всеслав. Но перед уходом полоцкая рать пошла по дворам, грабя и захватывая жителей в плен, уводя их для заселения своей земли и на продажу, грабя дома и храмы. Всеслав не пощадил и храма святой Софии Новгородской — приказал снять с нее колокола и увезти к себе в Полоцк, а из самого храма люди Всеслава вынесли все самое ценное, даже паникадила.