Сага о сотнике. Перстни легатов.
Шрифт:
– Умник, - говорю расстроенным голосом, - а ты когда научишься эмоции улавливать и мысли читать? Дикое животное совершеннее тебя, красавца.
Сработал закон больших чисел. Магазине на шестом они пересеклись, пуля и пес. Он решил через центр перепрыгнуть, ко мне поближе, и нарвался. Налетел грудью на очередь. Молча. Если бы не пятна крови, и не отход его к стене, не понял бы, что попал, наконец.
– Две пули в корпус, одна опять в лапу, - подтвердил Умник. – Его эволюция итог миллиона лет, а кибернетике и сотни еще нет. Давай к этому разговору через век вернемся.
Это он на мою реплику о несовершенстве ответил, тормоз электронный.
– С удовольствием, - отвечаю, - если жив буду. Только я тебя и так люблю, братик.
Все, выбил я из него скупую компьютерную
А песик никуда не делся и добрее не стал. Я эту кашу заварил, мне ее и расхлебывать. Забыл простую старую истину. Оружие в руках не для того, чтобы впечатление производить. Рудольф Сикорски, псевдоним Странник, не доставал пистолет без повода. Засветил ствол – убивай, а не орехи коли. Не приди мне в голову идея малой кровью обойтись, там, в Темной Долине, не было бы сегодняшнего боя. Сам виноват.
Вой раздался. Нет у них слов примирения. Давай поговорим, разберемся. Это вряд ли. В нашем мире нет жалости и милосердия. И даже места для них нет. Ушел я от него к противоположной стене. Максимальное расстояние между нами. Автомат у меня наизготовку, к стрельбе готов, если прыгнет, он мой.
Вдруг чавканье слышу. У него тут мяса накидано на целый день. Вот он тоже человечину ест, а у меня к нему никаких претензий. Зверь, что с него взять.
Так он часика через два от ран оправится, наестся, а я, наоборот, устану и проголодаюсь, скорость реакции упадет, и он меня даже не загрызет, когтями зацарапает. Болт тебе, гнусная тварь. Штык в печень с поворотом!
Вылетел я на середину Арены с воем. Вызываю тебя на бой, победитель получает все! Мясо, щенков для воспитания и самок для секса. Зона и Темная Звезда любят смелых и дерзких. Умник мне в диапазоне ультразвука ассистирует, рычание дополняет. У подранка от неожиданности даже челюсть отпала, и дал он мне четверть, нет, две десятых секунды. Но мне хватило. Прошил я его очередью от шеи до хвоста. Нет промахов, весь свинец в нем и никель тоже. А он все равно ко мне идет неспешным шагом. Слишком много между нами стоит, чтобы нас такой пустяк, как смерть, остановила. Еще тридцать патронов в него всаживаю, упал пес, не от ран, от тяжести лишней.
Стою, дыхание в норму привожу, вдох левой ноздрей, выдох правой, потом наоборот, а решетка прямо предо мной бесшумно вбок уходит. Не видел бы ее, не узнал бы, что второй раунд начался. Не долго думая я туда сразу очередь плотную по диагонали входа положил навскидку. Бонус для самых хитроумных. За бочку прячусь, и понимаю, что у меня четыре рожка осталось. Нет, ну надо же! Придется патроны экономить, дожил я до черных дней.
Сзади металл о металл задел. У меня сразу в голове картинка нарисовалась. Темперой. Удав тоже меня не любит. Бывает так, взглянешь на человека, и сразу хочется ему в лицо прикладом дать, а потом долго пинать. Часто это чувство бывает взаимным. Он не хуже пса чернобыльского эмоции неприязненные уловил, и как смог, ответил. Поднял решетку передо мной, и пока я туда радостно стрелял в пустоту, ко мне в тыл парочка противников через второй вход зашла. И если бы Кактус, уверен, это он, стволом автомата за лист железный не зацепился, я бы так и умер, не поняв, откуда смерть пришла.
Ладно, кто-то любит картины маслом, а некоторые предпочитают наброски сангиной. Люди не псы, их убивать легче. По крайней мере, желание пощадить реже возникает. Я за все лето одного Аскольда Миротворца из наемников в живых оставил. А всех остальных убил и большую часть с удовольствием. Дрянь-человеки.
Присел на корточки, стал прислушиваться, но первую информацию носом добыл. Свежим табачным выхлопом повеяло справа. Таким противным, папиросным. Не долго думая, рычажок переключения толкнул аккуратно, гранатомет «Костер» к бою готов. И прямо в стенку шарахнул. Полетели щепки от ящиков, а я новую гранату заряжаю, и так четыре раза подряд. На площадке гора мусора по колено, труп напополам разорванный, крови свежей нет, из старых, еще псом убитых бойцов. Семь бочек, этот Удав парень с юмором, священное
число, на счастье. Одного вижу. Колено торчит из-за колонны.Сразу пулю ему. И резкий уход с позиции. Это я правильно сделал. Где только что стоял, очередь крошки из бетона выбила. Поздно, приятель. Не останавливаться. Все время в движении, не стоять неподвижной мишенью. Ну, где же ты, радость моего сердца? Покажись на секундочку! Гюльчатай, открой личико! Моя лилипуточка, приди ко мне, побудем чуточку наедине. Растащили они меня в разные стороны. Тот, раненый за бочкой к маневрам уже не способен, главное, самому тупо не подставиться.
За фланги я не очень переживаю, хоть краем глаза, да уловлю движение, не получится у них в меня, как в тире стрелять. На ходу в бочку выстрелил, чтобы паренек за ней не расслаблялся. Удав, личико протокольное, их песком на три четверти засыпал, хорошо защищают. Встретились мы в центре. Я в пляс пошел, «камаринскую» вытанцовываю, то присяду, то подпрыгну, то влево скользну. Противника за маской не вижу, но думаю, что это Граф. Он в движениях резче. За бочкой Кактус лежит.
– Все! – кричу, - готовься к смерти, Кактус! Все пальцы на руках и ногах отрежу, яйца расплющу, перед смертью кровью будешь харкать. Я у Дракона любимый ученик, он мной гордиться будет. На трибунах половина поседеет оттого, что я с тобой сделаю!
А Граф без выдумки работает. Шаг влево, вправо, потом три влево, у него такая связка вбита на тренировках. В поле это нормально, и на месте не стоишь, и от противника потихоньку уходишь. А здесь он через пять секунд в стенку упрется. К этому моменту надо готовиться. Мы пока не стреляем, смысла нет. Даже из автомата не попадешь.
Ощутил он препятствие за спиной, все-таки в «Долге» парень был, учили его, может даже друзья мои Штык и Мамонт с ним занимались, и смог он меня удивить. С места, кувырком в перекат ушел с линии огня. Я короткой очередью вслед протрещал, и тоже к стене метнулся. За балкой залег, все-таки защита. Ничья. Балл имею за колено Кактуса.
Изменилась слегка схема. Расположились мы точно по учебнику геометрии. Три вершины равностороннего треугольника. У них против меня был безотказный прием. Приподняться одновременно и начать по мне непрерывный огонь. Одного из них я бы свалить успел, но второй гарантированно убил бы меня. Бойцы «Монолита» даже не задумались бы, уже бы стреляли. А у этих ребят инстинкт самосохранения на месте, жить-то хочется, мне, кстати, тоже. Только мне еще надо, чтобы парни из аналитического отдела своим начальником имели право гордиться и девчонки не стеснялись признаться, что знают такого, и даже спали вместе. И это важнее, чем в живых остаться. В тишине на Арене каждый звук, как плеть. Так откуда вам знать, что я хочу уцелеть?
Кактус зашевелился. А у меня еще две гранаты к гранатомету остались. Решил я свою ношу облегчить, и выпустил их одну за другой. Меня тоже приложило не слабо.
Одним глазом смотрю, из второго слеза течет, из носа кровь, под собственную взрывную волну попал. Жалко, нет напалмовых гранат. У стены бы море огня полыхало, и в нем противник догорал, а у меня ни царапинки. Граф в полный рост встал, полностью ему мозги отбило. Мне не до игр в благородство, недавно на животных практиковался, не получилось. Я ему пулю в голову вгоняю, в верхний край маски, прямо в переносицу. Контрольный выстрел не нужен, в себе и наследстве Стрелка уверен. Если я взглядом мушку с целью совместил, то пуля ляжет точно. Один готов.
Тут еще выстрел треснул. Меня на землю мгновенно бросило. Лежу, не понимаю, куда попали. То, что не промахнулись, знаю точно. Чутье. На спуск нажали и попали. Боли нет. Неужели точно в позвоночник свинец всадили? Боюсь шевелиться. Начнешь ногу подгибать, а она не слушается. Досчитал до трех, согнул палец. Всеми пошевелил, уже легче, руки работают. На бок повернулся, автомат к бою, ногу тяну, работает!
Вскакиваю, к Кактусу бегу. Не подвело меня чувство. Не было промаха. Затруднительно это, когда ствол пистолетный во рту торчит. Он мне поверил, что смерть его будет не легкой, и решил схитрить напоследок. Сам застрелился и еще меня напугал на прощание. Да и черт с ним, а со мной свет Темной Звезды.