Сага о Тёмных Тамплиерах.

— А, и ты тоже утверждаешь, что была зависима.

— Я утверждаю не это, — пробормотала Розмари. Она поборола гнев и страх.

— Пожалуйста, — сказала она то слово, которое использовала отнюдь не часто, — Мой друг и Хранитель, которого он содержит в себе, находятся в страшной опасности. Просто откройте врата на секунду.

— Уже слишком поздно, — ответил Туравис, и его слова были окрашены сочувствием. — Но если это хоть как-то утешит тебя, могу сообщить, что твой друг был перенаправлен в другие врата.

Розмари, не понимая, смотрела на него.

— Врата искривления — технология зел-нага, и их можно обнаружить на многих мирах, — продолжил Туравис. — Любые врата могут открыться к другим активным вратам. Когда мы поняли, что существует риск вторжения, — зергов, Доминиона или этого темного архонта — мы перенаправили любого, кто уже находился в пределах врат, к другим. Джейкоб пройдет через врата, полагая, что окажется на Шакурасе, как и ты, но, вместо того, попадет в совершенно другое место.

Розмари изумленно посмотрела на него.

— О, просто чудесно. Можешь сказать, какое именно?

Разтурул покачал головой.

— Нет. Несмотря на то, что выбор не полностью случаен, существует очень много возможностей. Перенаправление работает таким образом, чтобы враг не смог попасть туда, где может навредить нашему народу, а друг оказался там, где сможет выжить.

— Ну, это хорошо, но, если ты вдруг не заметил, я — не протосс. Как насчет ядовитой атмосферы? Как насчет хищников? Как насчет еды? Мы, люди, не можем питаться солнечным светом, как это делаете вы.

— Ты сказала, с ним Хранитель, — ответил Разтурул, слегка неодобрительно взглянув на Вартанила. — Если это правда, то она сможет перепрограммировать врата так, чтобы отправиться куда-либо еще в том случае, если они окажутся в непригодной для жизни среде. Не беспокойся о нем, Розмари Дал. Я думаю, тебе стоит больше беспокоиться о себе самой.

— Что… Эй, послушай, Остролицый, — бросила Розмари, вытягиваясь в полный рост. — Прямо сейчас мой товарищ обнаруживает, что находится вовсе не на Шакурасе, куда ему необходимо попасть, чтобы вытащить Хранителя из своей головы и спасти свою чертову жизнь. И находится он неизвестно где, предоставленный лишь самому себе, и совершенно не имеет представления, как связаться с кем-либо, кто может помочь. Я думаю, совершенно естественно, что я беспокоюсь о нем, и, кстати, ты угрожаешь мне?

Розмари обнаружила, что ее окружили тамплиеры — как протоссы Айура, так и темные, и эти их странные энергетические клинки были нацелены на нее.

— Это была не угроза. Это было предупреждение, — ровным голосом сказал Разтурул. — Идем с нами, Розмари Дал. Мы не желаем навредить тебе, но ты должна быть помещена под стражу и допрошена.

Глаза Розмари расширились. Она знала, что «поместить под стражу и допросить» означало там, где дело касалось Доминиона, и она бы лучше умерла прямо сейчас, распоротая сияющим клинком ставшей физической ментальной энергии, чем оказалась подверженной безличному и неторопливому разбору ее мозга на части, которые…

…в ее разуме появилась картина комнаты, аскетичной, но не лишенной удобств, и появились ответы на вопросы.

— А, — сказала она, слегка расслабившись. — Это немного лучше.

Она уловила тень какой-то мысли. Похоже, ее сочли варваром.

— Мои друзья, — сказала она, указывая на протоссов, которые пришли вместе с ней. — Что случится с ними?

Туранис обернулся, чтобы посмотреть на протоссов, покинувших побоище, повсюду развернувшееся теперь на поверхности Айура.

— Это наши братья, которых мы приветствуем дома, — сказал он. — Мы поможем им избавиться от тисков этой… «Солнечной капли»… и так же расспросим их. Как только они поделятся информацией, мы с радостью примем их в общество протоссов.

Она ничего не могла поделать с собой. Мысль — «а что будет со мной»? — уже была сформирована и прочитана.

— Этого мы не знаем, — сказал Туравис. — Все зависит от того, что решит Вершитель.

По мере того как Розмари и небольшая группа беженцев шли по мягкому голубому песку к сияющему кораблю, ожидавшему их, Розмари мрачно подумала, что слово “вершител” невольно навевает мысли о палачах.

Глава 2

Джейк побежал к туманному вихрю, клубившемуся в центре врат искривления, и, вопреки собственным инстинктам, не замедлил бег, прыгнув внутрь. Неожиданно стало очень темно, а затем — очень ярко и очень холодно. Почва под его ногами стала скользкой, и он поскользнулся.

Джейк попытался перевернуться. Ему бы это удалось, если бы поверхность, на которой он попытался совершить означенный маневр, не была ледяной. Так что он тяжело ударился о лед и прокатился словно с горки, завершив путь в снежном сугробе.

Я полагал, на Шакурасе пустыни, — с возмущением подумал он для Замары, поднимаясь на ноги и барахтаясь в сугробе, доходившем ему до бедер вместо того, чтобы вновь пытаться встать на льду.

Так и есть, — последовал раздражающе невозмутимый ответ. — Мы не на Шакурасе.

Ударил порыв пронзительного ветра, и Джейка охватила дрожь. Когда он бежал к вратам, то весь покрылся потом от влажной жары айурского климата, напряжения и, конечно, нервов, и теперь ощущал, как пропитанная влагой одежда буквально примерзала к коже. Он крепко обхватил себя руками. Тогда где мы, черт побери, находимся, что пошло не так, и что мы будем делать теперь?

Джейк прищурился от яркого солнечного света, отражающегося от снега, и огляделся. Все, что он разглядел в этом арктическом пейзаже, — снег, один сплошной снег и несколько разнообразных штук, похожих на айсберги, разбросанные тут и там. Врата были единственным свидетельством того, что в этом месте когда-то побывал кто-то, обладающий развитым интеллектом.

— Мне неизвестно, где мы находимся, и это не имеет значения. Ибо у меня есть, как вы, люди, выражаетесь, “догадки” относительно того, что случилось.

Замара попросила передать ему контроль над телом на некоторое время, и он повиновался, с восторгом наблюдая в тишине, как она перемещает его ноги по скользкой поверхности и поднимает его руки, чтобы коснуться мягко сияющей поверхности врат. Джейк вновь изумился технологии зел-нага, и на короткое время забыл о холоде. Единение природы и науки, мысленной силы и вещей, которых он, простой человек, не мог понять… Это было чудесно.

Он почувствовал ее разочарование, и его охватила тревога.