Сага о Вигдис и Вига-Льоте. Серебряный молот. Тигры моря: Введение в викингологию

— Похоже, этот человек унаследовал от Олава не только имя, — сказал ярл Свейн. — И меня удивит, если мы больше ничего не услышим о нем.

— Но внешностью и телосложением он не похож на него, — сказал Турир.

— Вы, ярл Свейн и Эльвир, видевшие Олава Трюгвассона, знаете, как он выглядит.

— Внешность его говорит сама за себя, — сказал Эльвир. — Этого никто не отрицает. Как вы считаете?

— Говорят, он занимает столько места на скамье, что его называют Олавом Толстым, — сказал Турир. — Морда у него шире лопаты, а волосы клочковатые и рыжие.

— Таким и подобает быть конунгу, — сказал Гутторм, сидящий за столом вместе с ними.

Все засмеялись. Но Эльвир тут же стал серьезным.

— Он может нагрянуть сюда, когда мы меньше всего этого ожидаем, если мы не объединим всех наших хёвдингов, — сказал он. — И пока любой молокосос из рода Харальда Прекрасноволосого может сделать себя королем и вытрясать изо всех дань, словно сшибать спелые яблоки с дерева, страна будет оставаться для рода Харальда Прекрасноволосого яблоней.

— Не исключено, что они приберут к рукам всю Норвегию, — медленно произнес ярл Свейн. — И стоит только людям довериться им, как они сделают из них рабов. Здесь, в Трондхейме, мы издавна поддерживали отношения со Швецией, торговали со свеями, и распри с их конунгом вряд ли пойдут нам на пользу. Поэтому мое мнение таково, что лучше нам подчиниться королю за границей, чем позволять ездить на себе верхом у себя дома.

— Власть должна принадлежать тингу и законодателям, — сказал Эльвир, — как это делается в Исландии, а не отдельным людям. И никогда не должно быть так, чтобы люди, издающие законы, сами же следили за их выполнением.

— Ты так думаешь? — перебил его Турир.

— Да, — ответил Эльвир, — потому что эти люди смогут легко преступить закон. И тогда начнется беззаконие. Но, я вижу, тебя это задело. Возможно, ты привык сам определять права и законы к северу от Халогаланда?

— Совершенно верно, — ответил Турир, — и я вовсе не преступаю закон…

— Ты можешь ответить мне честно?

Турир кивнул.

— Хоть это и касается прошлого, но ты должен призвать самого себя к ответу, — сказал Эльвир. — Отцу вовсе не требуется пороть свою дочь, чтобы получить от тебя выкуп, законно причитавшийся ему!

— Ты сам знаешь, что я беру на себя ответственность за совершенную мной несправедливость, — ответил Турир.

— Здесь, в Трондхейме, существует один хороший закон, — сказал Эльвир, — согласно которому каждый отвечает за свои поступки, начиная с тинга общины и кончая тингом во Фросте. И ярл защищает права каждого мужчины…

— Хорошо, что ты говоришь «каждого мужчины», а не «каждой женщины», — со смехом вставил ярл Свейн. — Мой отец имел к ним печальную слабость!

Все развеселились. О слабости к женщинам ярла Хакона Ладе говорили везде и всюду, и он далеко не всегда добивался своего дозволенными средствами.

— Во всяком случае, — продолжал Эльвир, — у людей есть свои законы и правила тинга. И им самим предоставляется право решать, каким богам поклоняться. Лично мне не очень-то хочется, чтобы мной правил потомок Харальда Прекрасноволосого. А ты что думаешь, Турир?

Но Турир направил разговор в другое русло.

— Ярл Свейн говорил о торговле, — сказал он. — Летом мы говорили с Аскелем Олмодссоном о том, что викинги получают от своих походов не такую уж большую прибыль. Англия настолько разорена, что нет смысла туда ездить. На побережье Валланда норвежцами правил хёвдинг Руана, а в Ирландии мы были так горячо приняты воинами короля Бриана этим летом, что нам больше не хочется гостить там.

И мы с Аскелем пришли к выводу, что гораздо выгоднее заниматься торговлей. И еще я скажу вот что: в следующий раз я построю большое торговое судно.

— Где ты будешь его строить? — спросил ярл Свейн.

— О, мы можем строить корабль к северу от Халогаланда. Там до сих пор бытует предание о корабле конунга Роди!

— Это меня радует, — сказал ярл, — что ты, наконец, кончаешь ходить в воровские походы и переключаешься на мирную торговлю. Как ты думаешь, не послать ли мне Торберга Строгалу на строительство твоего корабля? Он сможет приехать сюда, в Стейнкьер, сразу после Рождества, и я скажу, что тебе нужен хороший мастер.

Против такого соблазна Турир не мог устоять: иметь при себе такого знаменитого корабельного мастера, построившего «Длинного Змея»! И они договорились, что он приедет в Эгга сразу после зимнего солнцеворота.

Эльвир тоже хотел построить этой зимой корабль; он тоже присматривал себе подходящих мастеров. И он спросил ярла, не может ли Торберг построить два корабля за зиму, но ярл в этом сомневался.

И под конец ярл по своей привычке заговорил о христианстве.

— Ты ведь веришь в старых богов, Турир, — сказал он.

— Мы трижды за зиму устраиваем жертвоприношение, если вы это имеете в виду, — ответил Турир.

— Ты можешь быть со мной на «ты», Турир, — сказал ярл и продолжал: — Став шурином Эльвира, ты, считай, стал и моим шурином.

Он протянул Туриру руку, и тот пожал ее.

— Теперь я начинаю понимать, что имел в виду Эльвир, когда говорил, что ярл Ладе позволяет каждому в мире исповедовать свою веру, — сказал Турир. — Кто бы мог подумать, что ты не менее ревностный распространитель христианства, чем Олав Трюгвассон!

— Да, не менее ревностный, чем он, — ответил ярл Свейн. — Разница в том, что я не пользуюсь при этом оружием. Обещаю, что сделаю все, чтобы окрестить тебя, и надеюсь, что мне с тобой повезет больше, чем до этого с Эльвиром. Вот увидишь, священник, к зиме Турир покончит с жертвоприношениями!

— А во что ты, собственно, веришь, Турир? — спросил Эльвир. — Есть ли у тебя какое-то особое божество?

— Трудно сказать, — ответил Турир, — ведь даже если у меня и устраивают жертвоприношения по старинному обычаю, особой веры в богов у меня нет. Я видел, какие удивительные вещи финны проделывают с помощью колдовства, и мне хотелось бы самому приобщиться к этому. Но больше всего я верю в свою удачу, и если у меня и есть какое-то особое божество, так это я сам.

— Не так-то уж много ты имеешь, — вздохнул священник Энунд.

— Куда еще больше? — возразил Турир. — Моя удача меня не подводит, и вряд ли христиане получают от своего бога что-то большее! Большинство христиан, с которыми я имел дело в походах, не очень-то разбогатели от своей веры!

— Вы, викинги, всегда говорите об удаче и богатстве, всегда об одном и том же, — подавленно произнес священник. — Как вдолбить в ваши головы мысль о том, что есть счастье, не имеющее ничего общего с богатством или боевыми победами. Разве ты никогда не видел, убивая беззащитных священников и монахов, что они умирают в мире и счастье, которых тебе не понять?