Сага о Вигдис и Вига-Льоте. Серебряный молот. Тигры моря: Введение в викингологию

Эльвир некоторое время смотрел на нее.

— Это в самом деле так? — спросил он. Ингерид опустила глаза, но тут же заставила себя снова посмотреть ему в лицо.

— Да, — ответила она, — это так.

— Возможно, Ингерид и заслуживает того, чтобы кто-то выслушивал ее, — сказал Эльвир. — Но мне больше нравится, когда люди сами преодолевают свои трудности.

Они с Сигрид шли по дороге от Ховнеса в Эгга. Ночь была темной, и двое рабов шли впереди них с факелами.

— Но как ей быть, если он не желает даже видеть ее?

— Ты хочешь замолвить о ней слово, когда он вернется обратно?

— Да.

— Сомневаюсь, что он остановится здесь по пути на север.

Об этом Сигрид не подумала.

— Если ты хочешь, чтобы он выслушал тебя, — сказал Эльвир, — ты должна, как мне кажется, передать ему слова Ингерид, как ты это рассказала мне. И пусть он сам решает, что ему делать.

На следующий день, сразу после завтрака, Эльвир отправился в Стейнкьер, чтобы поговорить с ярлом.

Сигрид попыталась заговорить с Финном, и он тут же догадался, куда она клонит.

— Это Ингерид нажаловалась тебе? — спросил он.

— Мне кажется, она изменилась, — ответила Сигрид.

— Не исключено; она переменчива, как ветер. И она плачет по поводу и без повода.

— Ты мог бы выслушать меня, Финн, не ради Ингерид, а ради меня самой? — спросила Сигрид.

— Ну, если так, то мне трудно отказать тебе, ведь я твой гость, но к тебе наши с Ингерид дела не имеют никакого отношения.

Не обращая внимания на его неприветливость, Сигрид пересказала ему с начала до конца разговор с Ингерид. Сначала он выругался по поводу того, что Ингерид осталась все той же, но потом стал терпимее.

— Поползла бы на коленях из Гьеврана в Эгга… — задумчиво повторил он вслед за Сигрид. — Я бы с удовольствием взглянул на это! Было бы забавно хоть раз заставить ее выполнить свое обещание…

— Было бы жестоко выставлять ее на посмешище.

— Кто говорит, что я не жесток? — со злобной улыбкой произнес Финн. — Ты же сказала, что она примет мои условия. Сначала посмотрим, как она будет ползать, а потом уж я решу, что делать.

— Финн!.. — с возмущением произнесла Сигрид. — Если она послушается тебя, она загубит свою жизнь!

Он пожал плечами.

— Не так давно она загубила мою, — сказал он. — И если уж ты взяла на себя роль Скирнира, то можешь передать ей от меня, что после того, как я увижу ее ползущую на коленях по дороге к Эгга, я позволю ей спать в моей постели.

Он хохотнул. Было ясно, что он не верил, что такое может произойти.

Отправившись в Гьевран с таким известием, Сигрид была нерадостной. Скача верхом по дороге, она думала о том, что даже если Ингерид и унижала его, нет необходимости в том, чтобы отвечать ей такой низменной местью.

Когда пришла Сигрид, Ингерид была на кухне, а ее маленькая дочка сидела на скамейке и играла. Финн назвал ее Раннвейг, в честь своей сестры. Гюда тоже была там, а также Блотульф, Хакон и еще несколько человек. Сигрид пришлось поболтать с ними, прежде чем начать с Ингерид разговор. В конце концов им удалось уединиться.

Ингерид обвязывала край скатерти, и когда Сигрид передала ей слова Финна, она выпустила из рук спицы и недоверчиво уставилась на нее.

— Он не мог это иметь в виду, — сказала она.

— Думаю, что именно это он и имел в виду, — ответила Сигрид.

Бросив искоса взгляд на Ингерид, она подумала, что та сейчас начнет плакать. Но слез не было и в помине. Ингерид снова взялась за работу и сидела некоторое время молча, проворно шевеля пальцами. И голос ее был спокойный, когда она произнесла:

— Я помню, о чем говорила вчера. И если я не могу каким-то иным способом заставить его поверить мне, мне придется сделать то, о чем он говорит.

Сигрид удивленно посмотрела на нее. Совсем не такой реакции ожидала она от Ингерид. Казалось, Ингерид отбросила все свои прежние замашки и повернулась к ней той стороной, о существовании которой никто не догадывался.

— Будет лучше, если я пройду через все это, — все так же спокойно сказала Ингерид.

И когда Ингерид сообщила, что она намерена сделать, Блотульф встал и ударил кулаком по столу.

— Нет, — сказал он. — Ты выставишь на посмешище и себя, и всех нас.

И он все еще качал головой, когда Сигрид во весь опор скакала обратно в Эгга.

Она нашла Финна возле его драккара; он смотрел на нее, не говоря ни слова.

— Не кажется ли тебе… — начал он наконец, но осекся, видя, как она запыхалась. Она бежала до самой пристани бегом.

— Ингерид послушалась тебя, — сказала она. — Возвращаясь домой, я видела ее на дороге, ведущей из Гьеврана.

Финн как стоял, так и сел на бухту троса, содрогаясь от хохота.

— Об этом долго будут помнить в округе, — сказал он и добавил задумчиво: — Теперь ее легче будет уговорить уехать на север…

Сигрид ничего не сказала, да и Финн вскоре успокоился. И когда он встал, вид у него был серьезным.

— Могу я одолжить лошадь? — спросил он.

— Хотела бы я знать, для чего.

— Я не могу допустить, чтобы она это сделала, — ответил он. — Я поеду и заберу ее.

— Бери себе столько лошадей, сколько надо! — сказала Сигрид.

И Финн был уже во дворе, когда она еще поднималась по холму.

Еще не увидев ее, он услышал вопли детей: они прыгали и скакали вокруг нее, а она, не обращая на них внимания, медленно продвигалась вперед. Она даже не подняла голову, услышав стук копыт, не видела, как он слез с коня и привязал его к дереву.

Он подошел и поднял ее.

— Думаю, ты быстрее доберешься до Эгга на спине коня, — сказал он, посадил ее на лошадь и сел сам. Крепко обняв ее левой рукой, он почувствовал, как она дрожит, стараясь удержаться от плача.

— Это что-то новое, — сказал он, — что ты стараешься не плакать.

Сигрид увидела их, подъезжающих верхом на коне, — и не знала, как ей быть. Но Финн решил проблему с такой непосредственностью, что Ингерид тут же залилась румянцем.

— Мне нужно побыть с Ингерид наедине, — сказал он. — Не могла бы ты сказать, куда мы можем отправиться?