Сага об орке. Выбор сделан

Вообще, в текущих условиях, когда у меня нет продавца, имеет смысл переключиться на оптовые поставки дяде. Пусть, в конце концов он барыжит с наценкой. Да, «выхлоп» при этом у меня здорово уменьшится, но других вариантов я пока не вижу. Зато будет не нужно подгадывать время встреч с «курьером»: я сваливаю рыбу здесь, потом кто-то от дяди приходит, и забирает ее. А в землянке может оставлять то, что причитается мне. Надо только договориться куда ключ прятать — у Колля я разжился массивным навесным замком.

Разгрузился по максимуму, оставив с собой только комплект сменной одежды. Это на случай завтрашней тренировки с Хельми. Хотел было и щит с копьем оставить, но потом с мысленным кряхтением убедил себя, что к их весу надо привыкать.

Немного подумав, все же закинул в корзинку килограмм пять-семь рыбы. Не хочу быть нахлебником — у Гунара меня кормят-поят-обстирывают, да и вообще, относятся по-человечески… Покрутил на языке слово: «по-человечески»… Даже отвыкать стал! Интересно, когда вернусь быстро вновь привыкну к виду людей?

* * *

— Как твои дела?

— Ты про то, понесла я или нет? — Гретта даже не оторвала голову от подушки, — Пока нет, так что не тяни.

Она опять пришла ко мне уже после того, как в доме Гунара все улеглись, а кто-то даже успел захрапеть. Пришла, сняла рубашку и легла на спину, прямая как палка, глядя в потолок.

— Да погоди ты, — я лежал на боку, подперев голову поставленной на локоть рукой, — что мы, в конце-то концов, племенные овцы на случке?

— А кто?

Девушка все-таки повернулась, и на меня уставились два глубоких, темных глаза.

— Мы как ни крути свободные орки, и, кроме того, совсем недавно, между нами, что-то было… Ну так мне, по крайней мере казалось.

— Что было, Асгейр? О чем ты?

— Ну… чувства. Мне ты очень нравилась… Да что там, ты и сейчас мне нравишься. Знаешь… — я нежно провел тыльной стороной ладони ей по щеке, потом подушечками пальцев коснулся шеи, груди, дотронулся до соска, провел по животу, — Наверно я тебя даже любил.

Она прикрыла глаза.

— Мне даже казалось, что и я вызываю у тебя какие-то ответные чувства…

— Таким нищим оркам как мы с тобой, Асгейр, — она вздохнула, — любовь не по карману. Давай, делай что должен.

— Погоди, давай хоть поговорим. Мы совсем не разговариваем в последнее время. Только трахаемся. Мы же не животные, Гретта!

Она тоже повернулась на бок, подложила кулачек под щеку.

— И о чем ты хотел поговорить?

Я невольно засмотрелся на ее аппетитные формы, проступающие в неверном свете ночника из большой комнаты.

— Не знаю, — пожал плечом, — например, как проходят твои дни?

Грустная усмешка пробежала по губам девушки.

— Асгейр, я же уже рассказывала тебе, день похож на день: помоги с готовкой, помоги с уборкой… — вздох, — потом целый день я за веретеном, вечером ужин, мелкая работа в женском кругу за пересудами и спать. Это все, Асгейр. И у большинства так вся жизнь проходит.

— Ты много прядешь…

— Это все твой дядя. И наша хозяйка, которая не может ему отказать, потому что он ее отец.

— Не пойму, зачем Йоргену столько шерсти?

— Они ткут парус из той нити, что мы прядем. Знаешь сколько шерсти, а затем и пряжи уходит на парус?

— Фритьеф как-то рассказывал, но я, если честно не запомнил.

— На парус обычного длинного корабля, нужна шерсть с восьмидесяти овец.

— Них… Да у Йоргена столько нету! Даже с отцовскими, которых было больше у него столько нет.

— Значит твой дядя копил шерсть… Только непонятно, почему сразу не пряли, пряжа лучше храниться.

— Ладно, — решил я перевести разговор на другую тему, — расскажи мне, а что ты будешь делать в Борге? Ну, когда уедешь отсюда. Неужели там жизнь интереснее?

— Да что ты, Асгейр! Ты даже не представляешь насколько! — кажется Гретта немного оживилась, — Ты только представь, сколько там новых лиц! Почти каждую неделю летом заходят какие-нибудь корабли, приплывают торговцы, воины. А иногда бывают состязания скальдов. Ты слышал об этом что-нибудь?

Я отрицательно покачал головой.

— Конечно, скальды чаще выступают в доме ярла, и туда простому народу хода нет. Но бывает, говорят сам ярл распоряжается, когда такие состязания устраиваются на поле для тинга, и тогда каждый желающий может послушать их песни.

— Так у тебя и здесь есть Эгиль.

— Эгиль — выживший из ума старик. — отрезала Гретта, — Все что он рассказывает — выдумки и старческий бред. А туда приезжают знаменитые сказители, они могут поведать истории из глубины веков, или из далеких земель. А еще, — глаза девушки сверкнули в темноте азартом, — воины ярла иногда зимой устраивают различные состязания: в беге, метании копья, стрельбе из лука, в сражении на мечах и топорах. Даже каждый желающий свободный житель города может попробовать свои силы! Тебе бы точно понравилось! Уж там бы смогли оценить твою придумку для лука по достоинству!

— Да уж, — пробормотал я, — если победить в соревновании лучников при таком стечении народа, никто не скажет, что арбалет — ерунда.

— Конечно не скажет, Асгейр! — окончательно сбросив первоначальную зажатость девушка приподнялась на локте, соблазнительно выгибая при этом свой стан, — Ты мог бы делать свои луки, и продавать! И зарабатывать больше, чем рискуя жизнью в по…

— Ах ты моя маленькая фантазерка! — желание внезапно вскипело в моей крови. Я, не дав Гретте даже закончить фразу, впился губами в ее губы. — Иди-ка сюда.

И подмял под себя, внезапно ставшее таким податливым тело.

* * *

Мысль что я все-таки мало бегаю, не отпускала всю утреннюю пробежку. Снова я не мог догнать Хельми, снова он с легкостью отрывался от меня, хоть на равнине, хоть в горку. Может плаванье это и такая же кардионагрузка как бег, но на дистанции, да еще и по глубокому снегу то, что я много и быстро плаваю не помогало ни как.

Тем неожиданнее был вердикт, вынесенный хольдом, когда мы вернулись.

— Бегаешь? — спросил он, и тут же сам и подтвердил, — Вижу, что бегаешь, почти не задохнулся. Молодец.