Сага про золотого цверга. Дилогия

Рамирес взбеленился.

– Мне никто не платит! – заорал он. – Если здесь есть физики, спросите у них, они знают, что такое теорема Рамиреса. А если не знают, так пусть посмотрят в библиотеке и узнают! Я не просто говорун вроде вас, я провел на Гефесте четыре года, и моя лаборатория за это время открыла семь новых месторождений. Я умею не только говорить, но и делать открытия, которые помогают людям. А вы, что вы сделали в науке? Или вы умеете только визжать, когда вас не просят?

Госпожа Равалпинди разинула рот и некоторое время беззвучно хлопала им, как рыба.

– Так что? – продолжал Рамирес, закрепляя успех. – Вам нечего возразить? Тогда захлопните свою пасть и сядьте на место, потому что я просил задавать вопросы, а не сотрясать воздух пустыми словами. Садитесь, вы все сказали!

– Это неслыханно! – взвизгнула госпожа Равалпинди, она глубоко вдохнула, готовясь произнести убийственную тираду, и она было начала говорить, но профессор Токанава отобрал у нее микрофон.

– Господин Рамирес, – вежливо сказал он, старательно отворачиваясь от беснующейся госпожи Равалпинди, – вы прибыли сюда как частное лицо или по поручению… гм… революционеров?

– Я являюсь полномочным представителем Центрального Революционного Комитета при университете имени Вернадского, – заявил Рамирес. – Когда я отвечу на все вопросы, я обращусь к вам, господин профессор, потому что мне надо подыскать кабинет, и еще мои координаты надо внести в университетскую базу данных. Но я обращаюсь не только к уважаемому профессору Токанава, но и ко всем присутствующим, я говорю, что если кто-то думает, что я пришел сюда потому, что братство мне платит, пусть этот кто-то выйдет сюда, и я плюну ему в лицо. Я уже рассказал, каким был мой путь в братство, и я клянусь, что сказал только правду, и разорву в клочки любого, кто скажет, что я лгу! – Рамирес понял, что говорит настолько пафосно, что это становится смешным. Он смутился и добавил: – Извините.

Реакция зала Рамиреса удивила. Кто-то смотрел на него, как на идиота, кто-то воодушевленно вопил что-то возмущенное, кто-то просто смеялся, но многие смотрели на Рамиреса с сочувствием, а кое-кто даже с обожанием. В нескольких местах даже зазвучали аплодисменты.

Молодая смуглокожая девушка поднялась с места и сказала в микрофон:

– Господин Рамирес, скажите, пожалуйста, где записывают в братство?

Этот простой вопрос вызвал в зале настоящую бурю. Кто-то орал “позор!”, кто-то орал “браво!”, кто-то аплодировал, кто-то свистел, короче, кругом творился настоящий бедлам. Рамирес решил, что достиг своей цели.

– Когда профессор Токанава внесет мои координаты в базу данных, вы сможете ко мне обратиться, и мы все обсудим. Спасибо за внимание.

С этими словами Рамирес спустился с трибуны и направился к проректору.

– Замечательная речь, – прокричал Токанава, наклонившись к уху Рамиреса. – Пойдемте в мой кабинет, нам надо многое обсудить. Мне кажется, мы сработаемся.

Когда Рамирес и Токанава выходили из зала, их провожали аплодисментами. Рамирес так и не понял, что это означает – то ли запоздалую признательность по поводу произнесенной речи, то ли выражение благодарности за то, что большой черный клоун наконец-то покинул помещение. Впрочем, какая разница?

3

Тяжелый деревянный меч просвистел в полусантиметре от левого уха Анатолия. Анатолий нанес колющий удар кинжалом, зажатым в левой руке. Удар пришелся точно в желобок, разделяющий лезвие меча пополам. Фесезл покачнулся, его удар был непоправимо испорчен.

Анатолий не стал наносить ответный удар, процессор уже предупредил, что это бесполезно. И точно, Фесезл высоко подпрыгнул, растопырив в прыжке ноги и просунув между ними закованный в сталь кончик хвоста. Хвост выстрелил вперед, готовый заблокировать атакующее движение Анатолия, но поскольку этого движения не было, получилось, что Фесезл просто щелкнул хвостом.

– Атакуй, – сказал Анатолий, опуская вниз руку с мечом. Фесезл покачал головой, издал неопределенный звук и не двинулся с места.

– Почему ты не бьешь? – спросил он. – Я много бью, ты много был в хорошей удаче, но ты ни разу не бил.

– Пока в этом нет необходимости, – сказал Анатолий. – Я еще не постиг твою технику боя. Пока я не научусь предугадывать твои движения, мне нет смысла атаковать. В поединке с Вожузлом я не хочу рисковать больше, чем необходимо.

– Ты не рискуешь, – заявил Фесезл. – Анатолий, ты лучший воин, что я знал. Ты – великий воин.

– У меня хороший процессор, – возразил Анатолий, – и не более того. Я дерусь гораздо хуже, чем любой другой боец моего класса. Я еще не оправился от раны.

– Я вижу, – кивнул Фесезл. – И это удивительно. Я не худший воин хесев Шесинхылков, но ты дерешься со мной, как я дерусь с шестилетним фохесл. Твоя спина отдыхает, ты не двигаешь туловище. Ты можешь бить Млузозев, и ты его победишь.

– Давай все же потренируемся еще немного, – предложил Анатолий. – Нападай.

Фесезл принял боевую стойку – ноги широко расставлены, левая чуть впереди, хвост приподнят и оттопырен назад, длинная шея тоже отклонена назад, чтобы вывести голову из зоны потенциального поражения. Плавным танцующим шагом Фесезл двинулся к Анатолию, его длиннопалые ступни совершали сложные движения, если смотреть только на ноги Фесезла, можно было подумать, что идет цапля. Анатолий неподвижно стоял в расслабленной позе, уткнув затупленное острие деревянного меча в землю. Пока опасности нет.

Фесезл приблизился на дистанцию дальнего контакта и замер. Прошла минута, противники смотрели друг на друга застывшим взглядом, никто не решался начать атаку. Анатолий решил, что можно попробовать.

Он взмахнул правой рукой, меч описал в воздухе широкую дугу, глаза Фесезла расширились, его взгляд непроизвольно потянулся за кончиком меча, и в этот момент Анатолий прыгнул. Короткий прыжок переместил его тело на полметра вперед-влево, и в тот момент, когда ноги коснулись земли, левая рука молниеносно распрямилась и деревянный кинжал с силой полетел в незащищенный живот спарринг-партнера.

Фесезл изогнулся непостижимым образом, его правая рука совершила молниеносное движение, и тяжелый деревянный меч отбил летящий кинжал, как бейсбольная бита отбивает брошенный мяч. Кинжал высоко взлетел в воздух и, кувыркаясь, отправился куда-то за правое плечо Фесезла.

Анатолий перехватил меч двумя руками и прыгнул вправо. Едва коснувшись земли, он перешел на обычный скользящий шаг, руки отклонились вправо, меч совершил плавное движение по окружности. В тот момент, когда Фесезл приготовился отбить очевидный удар, правая рука Анатолия разжалась, левая взлетела вверх, на мгновение острие меча оказалось направленным в грудь Анатолия, но в следующее мгновение два пальца правой руки ухватились за конец тупого деревянного лезвия, а затем левая ладонь опустилась на середину лезвия меча.