Сага Смерти: Мгла

— Что он сказал? — спросил Кирилл, поворачиваясь к нам. — Мгла подчинила Карима?

— Марат, держи это, — велел Болотник, выпрямляясь. — Не запутайся ногами в лозе. Идем в конец оврага, там скажу, что делать.

Он вручил мне привязанную к лозе шишку, и мы пересекли овраг, волоча лозу. Болотник держал второй конец, где была такая же конструкция из шишки и артефакта. Когда я проходил мимо бледного Алекса, тот вяло улыбнулся мне и тут же сморщился, схватившись за лоб. Напарник мелко дрожал.

Бьющее из степи напряжение усилилось, энергетическая рябь стала штормом, ломающим глубинную структуру пространства. А с другой стороны катила другая волна — мощная, глухая. Мгла приближалась. Все вокруг качалось, мир неслышно скрипел, готовый распасться на мелкие осколки. Горячий ветер дул со стороны аномалий, потоки воздуха проносились над оврагом — волосы на голове шевелились и мириады невидимых иголочек покалывали кожу.

— Все встаньте сзади! — громко велел Болотник. — Приготовьтесь. Марат, видишь холодец?

Я кивнул, начиная догадываться, что он собирается сделать.

— И змеиный клубок?

— Вижу, — сказал я. — Ты хочешь…

— Куда ты скорее попадешь?

— В холодец, — решил я, прикинув размеры аномалий и расстояние до них.

— Хорошо. Значит, бросаю свою шишку в клубок. Кирилл, Алекс!

Ветер гудел с такой силой, что хриплый голос Кирилла едва донесся до нас:

— Что?

— Разложите лозу на этом конце оврага, перед нами, чтобы не зацепилась, когда бросим. Разверните ее… Так. Теперь отойдите. Слушайте все! Как только мы кинем шишки — вы пригибаетесь. Может произойти все что угодно. Пригибаетесь, но не падаете лицом в землю, а смотрите на нас. Когда вскочу и побегу — бегите за мной. Бегите как можно быстрее, но смотрите под ноги, в траве могут быть норы. Все поняли? Хохолок, ты понял?

— А то! — бодро откликнулся тот. — Сесть, потом бежать… Э, следопыт! А вот я тут не пойму чиво-то: почему ветруган такой свищет, а деревья вон в лесу не гнутся совсем, ветки не шелохнутся?

Я глянул туда — деревья стояли неподвижной стеной, хотя ветер стал уже почти ураганным.

— Потому что это другой ветер, — откликнулся Болотник.

— Не, не понял, чеши грудь, ты объясни… — недовольно начал Хохолок, и вдруг Анчар зашипел на него:

— Заткнись! Заткни пасть и не раскрывай, пока тебе не прикажут! Тупой дебил, недоносок… — Он замолчал, когда все удивленно повернулись к нему. Лицо Анчара покрыла испарина, он схватился за шею, зажмурился.

Хохолок осклабился и покрутил пальцем у виска.

— Во придурок, — прогудел он. — Крыша в отпуск уехала, ага.

— Марат, готов? — спросил Болотник.

Ветер уже выл, я всем телом ощущал его горячее, яростное давление, но трава у оврага не шевелилась. Пространство теперь не просто морщилось — шло трещинами, зияющие провалы возникали в нем под ударами аномальной энергии.

— Готов, — ответил я, поднимая шишку над головой так, чтобы лоза не зацепилась за шею при броске.

— Раз… — сказал Болотник. — Два… Давай!

Болотник все рассчитал верно: шишки были достаточно тяжелые, чтобы долететь, но не настолько крупные, чтобы змеиный клубок отреагировал раньше времени. Следопыт отмерил правильную длину лозы — после броска она не натянулась, хотя и не волочилась по земле, мешая полету шишек.

Когда наши снаряды достигли цели, я присел.

Мой упал на краю холодца и мгновенно исчез в густой зелени. Шишка Болотника ударила прямо в центр красного ядра — следопыт каким-то образом сумел учесть его беспорядочное движение внутри прозрачной сферы.

Мгновение ничего не происходило, а потом, рванув лозу, шишки, как чугунные гири, провалились куда-то — под землю, в подвал мира. Лоза натянутой тетивой задрожала в воздухе.

Красный цвет потек по стеблю от змеиного клубка, как кровь по вене, и навстречу ему от холодца устремился зеленый. Лоза стала прозрачной трубкой, в которую с разных концов под большим напором влились две жидкости.

На середине между аномалиями они столкнулись.

Вой, грохот, рев энергии. В десятке шагов от оврага неглубоко под землей словно вспыхнула звезда. Слепящие лучи пробили дерн и траву, вырвались наружу, вытягиваясь, прошили туман.

Звезда погасла, исчезла вместе с двумя аномалиями. Сухая пепельная змея — все, что осталась от волчьей лозы, — с шелестом упала на землю и рассыпалась.

— Вперед! — Болотник выскочил из оврага.

Я рванулся за ним, слыша тяжелый топот сзади. А степь будто подобралась, съежилась, как огромный жирный осьминог, подтянувший щупальца.

— Ложись! — заорал следопыт. Добравшись до полосы чистой земли между лесом и степью, он повалился лицом вниз.

Не понимая, для чего это нужно, я тоже упал, рядом очутились Катя с Алексом и Анчаром. Кирилл повис на плече Хохолка, крича наемнику в ухо. Тот не услышал следопыта, но после приказа Кирилла тоже рухнул брюхом на землю.

— Болотник, зачем… — начал я, подползая к нему, и в этот миг степь распрямилась.

Осьминог выбросил во все стороны свои щупальца. Мир качнулся, как палуба корабля. Вздрогнуло, застонало пространство. Если бы кто-то из нас стоял на ногах, то кубарем покатился бы по земле. Но толчок, хоть и мощный, оказался коротким — уже через несколько мгновений все замерло.

— Дальше! — Болотник вскочил. — Сейчас аномалии поползут к нам!

Я крикнул, чтобы все наверняка услышали: «Ходу!» — и помчался следом, кинув взгляд влево.

Взрыв сдвинул, сломал что-то в сложной системе потоков и узлов энергии, которой являлся лабиринт, — он начал расти. Вспышки покрыли степь, над ней проносились рои искр, вздымались смерчи, радужные пузыри набухали и лопались. Аномалии двигались, наталкиваясь друг на друга, исчезали, но тут же на их месте вспучивались новые — огромное аномальное образование расползалось, как жидкое тесто, поглощая пространство вокруг.

Я двигался рядом с Болотником. Полы его плаща тяжело хлопали, приподнимаясь, будто крылья летучей мыши, ноги в черных ботинках месили землю. Бежать было неудобно и тяжело, ноги путались в траве, к тому же земля неровная, сплошные горбы и ямки.

Справа ряд жарок, электр и слизистых пузырей оставался неподвижен, а слева накатывали волны жара: наползая друг на друга, стреляя искрами, аномальные образования подбирались все ближе, старые то и дело исчезали в сияющих вспышках, их место занимали другие. Мы бежали по быстро сужающейся полосе.

Река приближалась, но мы не успевали: слишком узким стал безопасный участок. Сзади донесся вскрик, я обернулся — Кирилл упал. Мгновение я колебался — вернуться, помочь? Но ведь это самоубийство… Что-то прорычав. Хохолок остановился, взрыв каблуками землю. Кирилл пытался встать, неловко поджимая раненую ногу, и наемник прыгнул к нему.