Сахалинский ренессанс

В детском саду, куда ходила Алёнка, Людмила Ивановна, немолодая воспитательница с солидным стажем педагога детских дошкольных учреждений, обходила помещение, складывала на полки разбросанные игрушки и гасила свет. Не переставая убирать игрушки, она осуждающее посмотрела на влетевшую в раздевалку запыхавшуюся Анну. Алёнка с грустным лицом сидела возле шкафчика, глаза у неё были красные, было видно, что она плакала.

– Ваша дочь не справилась с тестом по математике, – запихивая детскую книжку на полку сердито буркнула Людмила Ивановна.

– Какой тест по математике? –тяжело дыша спросила Анна, – ей шесть лет!

– А потом будет семь и в школу ее не примут, – подчёркнуто спокойно заявила Людмила Ивановна, вытягиваясь в полный рост и глядя в глаза Анне.

Ее раздражала неспособность этой молодой мамаши понять, что такое дисциплина, как необходимо воспитывать детей и какая сложная и тяжёлая работа у неё, Людмилы Ивановны, из- за таких вот мамаш.

Алёнка начала всхлипывать. Анна едва сдерживалась, чтобы не нахамить. Очень хотелось сделать в ответ этой тетке также больно и тревожно, также, как сейчас чувствует Алёнка.

– А вы не много себе позволяете? –раздражённо спросила Анна, присаживаясь перед Алёнкой и вытирая ей слезы.

У Людмилы Ивановны появилась саркастическая улыбка- усмешка. Она наконец сбросила накопившееся за день напряжение и стояла, ухмыляясь, посередине комнаты с тряпкой в руке, глядя на Анну и выводя ту из равновесия своим самоуверенным видом.

Анна вытерла слезы Аленке, встала, и сдерживаясь, чтобы не наговорить ничего лишнего, вышла с ребенком в коридор. Перед дверью с табличкой «Заведующая» она остановилась, и, символично стукнув, решительно двинулась в кабинет, волоча за собой все еще шмыгающую Алёнку.

– Посиди здесь, – усадила она ребёнка на кресло в углу, и подошла к столу, за которым сидела удивлённая заведующая.

– Я хочу перевести ребёнка в другую группу, – в своей манере без вступления сказала Анна. – Меня не устраивает ваш воспитатель, она превышает свои полномочия. На каких- то непонятных мне основаниях она тестирует знания шестилеток. Это ее собственная инициатива?

– Вы из какой группы? – подняв брови, спросила заведующая.

– Из группы Полтавской Людмилы Ивановны, – все ещё не в силах успокоиться произнесла Анна.

Лицо заведующей приняло приторно- сладкое выражение.

– Да вы садитесь, – ласково произнесла она.

Анна плюхнулась на стул.

– Людмила Ивановна иногда, конечно, перегибает палку. Но все это из благих намерений, она хочет детей к школе подготовить, – начала заведующая.

– Детей к школе? – переспросила Анна. – Разве разрешается их тестировать? И кто им оценки выставляет? Сама Людмила Ивановна?

– Да вы не волнуйтесь так, я с ней поговорю. Ваша фамилия Парфенова, верно? Анна Сергеевна? – голос заведующей звучал успокаивающе.

– Да, верно.

– Вы же на нефтегазовый проект работаете?

Вопрос прозвучал немного неожиданно. Анна кивнула, выжидательно глядя на заведующую.

– Я к чему интересуюсь, – вкрадчиво начала заведующая, наблюдая за реакцией Анны, – у нас несколько родителей там работают. Ведь у вас в компании есть программа помощи детским учреждениям. И остальные родители там участвуют. Мы на эти деньги в группы покупаем материалы учебные, игрушки разные для ваших же детей. Вы могли бы тоже поучаствовать. А я в свою очередь поговорю с Людмилой Ивановной.

Анна посмотрела на Алёнку. Та успокоилась, заинтересовавшись стоящими в шкафу игрушками.

– В первый раз слышу про такую программу. Я правильно вас поняла, что перейти в другую группу у нас шанса нет? – произнесла Анна.

– Ну зачем вам это? Для ребёнка это стресс, у неё же уже отношения какие- то есть с детьми. Новый коллектив в таком возрасте почти никогда не хорошо. И второй воспитатель, я так поняла, вас полностью устраивает.

Анна задумалась. Вторым воспитателем работала молодая девушка без склонности к педагогическим экспериментам и с ней действительно проблем не возникало.

– Хорошо, – кивнула она, – я узнаю про эту программу. Надеюсь, Людмила Ивановна прекратит тестировать, и вообще как- то третировать моего ребёнка. Иначе нам придётся поискать другое учреждение, – вставая со стула и подходя к Алёнке сказала Анна.

Заведующая ласково улыбнулась выходящей Алёнке и помахала ей рукой.

– Мама, мне нравится эта тётя, – оглядываясь на пороге на заведующую, прошептала Алёнка.

– Пошли уже, – вздохнула Анна.

Домой пришли поздно и есть уже не хотелось. Дом за день остыл, и надо было включить бойлер. Котел отапливающий дом работал на дизельном топливе, которое должны были завезти еще вчера. Сам дом был почти новый, купленный у семьи, проживавшей на севере Сахалина в Нефтегорске до землетрясения 1995 года, почти полностью разрушившего город за считанные секунды. Город решили не восстанавливать, и для жителей пострадавших районов правительство области выделило средства на постройку целого посёлка домов- дуплексов из пластиковых панелей, собранных по канадской технологии. Технология строительства не была полностью соблюдена, отсутствовал дренаж, разводка отопительной системы располагалась под пластиковым потолком, были проблемы с фундаментом и дома понемногу проседали. Люди, пережившие шок землетрясения, спешно уезжали с острова на материк и избавлялись от предоставленного им жилья. Когда Анна приехала работать на остров, снять квартиру в Южно- Сахалинске было практически невозможно из- за огромного числа прибывших на заработки, и сделка купли- продажи дуплекса была выгодной и для неё и для хозяев дома.

– Я желаю вам удачи здесь, на Сахалине, – сказала бывшая хозяйка, передавая Анне ключи, – каждый день для нас здесь как кошмарный сон. У меня в ушах звук вертолётов. Они кружились над городом неделю после землетрясения. В ту ночь был выпускной вечер у детей в школе, это их и спасло. Знаете, чего больше всего тогда не хватало? Не еды, нет. Мусорных мешков. В них заворачивали трупы погибших.

В тот момент, забирая ключи, Анна подумала, что не останется на этом острове более пяти лет.

Выйдя на крыльцо, Анна оглядела прилегающий к дому участок. Трава вымахала по колено, ворота забора просели. За домом валялась полупустая канистра от дизельного топлива, часть жидкости пролилась на землю, на только что посаженную грядку клубники. Сил что- то делать уже не было, и Анна решила, что решение бытовых проблем она отложит на завтра.

***

На стойке ресепшена в 9.30 никого не было. Татьяна с любопытством рассматривала плакаты и постеры в холле офиса, которые не успела рассмотреть в предыдущий свой визит. Под фотографией кита было написано Barabara. Татьяна улыбнулась. Удивительно, что у кита есть имя и это девочка. Фотографии платформ и буровых установок тоже были подписаны и у них были названия, в основном хищные, соответствующие видам этих сооружений.

Через пару минут прибежала ресепшионистка.

– Извините, с утра просто завал, – весело сказала она вместо приветствия, – Анна говорила, что вы подойдете. Я вас проведу в конференц зал, там всех подождете.

Они зашли в то же помещение, где проходило предыдущее интервью.

– Меня кстати Женя зовут, – весело добавила девушка, уже выбегая из зала.

Несмотря на неприятный осадок, оставшийся после предыдущего собеседования, Татьяне нравился этот офис и манера общения этих людей, что резко контрастировало с обстановкой в отделении милиции, где она работала. Через мгновение в комнату зашел молодой человек с блокнотом в руке и с любопытством посмотрел на девушку.