Сахарная королева

Или спросить, какой секрет он, по ее мнению, скрывает?

Она сказала об этом таким тоном, каким говорят о чем-то очевидном, и ее слова всю ночь крутились у него в мозгу. У него вообще было такое чувство, что Джози знает еще много всего такого, о чем не спешит откровенничать с ним.

Его рука почти коснулась двери, как вдруг изнутри послышались голоса.

— Я обо всем позаботилась. Я должна это сделать, мама. Моя помощь нужна одному человеку, — говорила Джози.

— Кому это? Кому твоя помощь нужна больше, чем мне?

А это, похоже, ее мамаша.

— Одной подруге.

Дверь неожиданно распахнулась, и на пороге показалась Джози.

У нее был усталый вид, но кудри вились так круто, что, казалось, не разовьются никогда. А темные глаза выглядели еще более жгучими на фоне бледной кожи. Да она просто…

Ну ладно, так уж и быть. Она просто красавица. При виде Адама она на миг смутилась и отступила назад, так что он даже испугался, как бы она не захлопнула дверь у него перед носом, но тут послышался голос ее матери:

— Джози!

Она обернулась, потом неохотно переступила порог и закрыла за собой дверь.

— Привет, Адам, — сказала она и опустила глаза, чтобы застегнуть свое длинное серое пальто.

Он протянул ей шарф.

— Не обязательно было его возвращать.

Она смущенно вскинула на него глаза и быстро опустила их снова.

— Я знаю.

Адам достал из ящика письма и протянул ей.

— Ваша почта.

Но Джози не взяла их.

— Оставьте их в ящике, пожалуйста. Я заберу на обратном пути.

Он положил письма обратно в ящик.

— Вы уже говорили сегодня с Хлоей?

— Я как раз сейчас к ней еду.

Джози подошла к лестнице и двинулась вниз по ступеням.

Он поспешно зашагал за ней.

— Послушайте, мне очень неловко за мое вчерашнее поведение. Просто я…

— Разозлился, — подсказала она.

— Нет, не разозлился. — Она уже спустилась, и он положил руку ей на локоть, чтобы удержать. — Разве я мог бы разозлиться на вас, Джози?

Она какое-то время разглядывала его, как будто пыталась оценить его честность. Пауза так затянулась, что он опустил руку.

— Я… э-э… все думаю о том, что вы сказали вчера вечером, — произнес он. — Ну, что у меня есть секрет.

— А еще я сказала, что это не мое дело. Прошу прощения.

Она собралась уходить.

— Подождите. Почему вы решили, что у меня есть какой-то секрет?

— Не знаю. Может быть, у вас его нет. Может быть, я просто спроецировала на вас собственные заморочки.

— У вас есть секрет?

Джози негромко рассмеялась и покачала головой.

— Теперь нет, — сказала она и зашагала по дорожке к громадному золотому «кадиллаку».

Как он мог ничего не замечать? Три года… Как он не догадался, что она влюблена в него?

— Вы точно не хотите оставить шарф себе? — окликнул он ее.

— Нет.

— «Нет» — не хотите или «нет» — не точно?

Она оглянулась через плечо и слабо улыбнулась, и у Адама перехватило дыхание.

Внутри у него вдруг что-то шелохнулось, что-то давным-давно забытое. Так бывает, когда отсидишь или отлежишь ногу или руку, а потом вдруг начинаешь чувствовать покалывание, какое-то почти неприятное ощущение, которое говорит о том, что… что к тебе медленно, но верно возвращается жизнь.

По пути Джози заехала в магазин за куриным супом, лимонадом и мороженым и вскоре уже стучалась в дверь Хлои.

Открывшая дверь Хлоя выглядела донельзя жалко. Она была в толстом махровом халате, спутанные кудрявые волосы рассыпались по плечам. Под глазами темнели потеки размазавшейся туши.

Джози показала ей пакеты.

— Если я в чем-то и уверена, то только в одном: еда делает жизнь приятней, во всяком случае, пока не закончится.

Хлоя улыбнулась.

И немедленно заплакала.

Джози вошла в квартиру и закрыла за собой дверь. Она заварила большой чайник крапивного чая, после которого решение начать обед с мороженого пришло к ним с Хлоей практически само собой.

Маргарет стояла посреди гостиной в полной растерянности. Она была уже совсем готова выходить, и тут спускается Джози и как ни в чем не бывало объявляет, что у нее другие дела! Это было так неожиданно, что она от потрясения не успела даже должным образом рассердиться.

Одна подруга, сказала Джози. Она должна помочь одной подруге.

Это была несомненная ложь. У Джози нет подруг.

И куда же тогда она отправилась?

Не прошло и десяти минут после отъезда Джози, как в дверь постучали.

— Хелена, — сказала Маргарет, остановив служанку, которая как раз проходила мимо гостиной. — Посмотри, кто там пришел, и скажи, что мне нездоровится. И ни слова о том, что Джози нет дома.

Джози полагалось заботиться о ней. Маргарет ожидала этого. Все этого ожидали.

Очень скоро Хелена вновь появилась на пороге гостиной.

— Мужчина на крыльце ждать вас.

— Я же велела тебе сказать… — Должно быть, Хелена не поняла, что значит «нездоровится». — Скажи ему, что я плохо себя чувствую.

— Он сказать, что пришел везти вас.

— Везти меня?

— Да, Олдгрет.

Маргарет двинулась за Хеленой к двери, оставив трость в гостиной, так как опасалась, что пришедший может оказаться кем-нибудь незнакомым, а она терпеть не могла, когда ее с первого взгляда записывали в немощные старухи. Хелена открыла дверь, и у Маргарет даже слегка закружилась голова от вихря нахлынувших на нее воспоминаний о том, как он в последний раз вот так стоял у нее на крыльце. На миг к ней вернулось тогдашнее ощущение растерянности и дурмана, ощущение полного и непоправимого несчастья.

— Роули Пелхэм, — произнесла она и нервозно одернула борта своего желтого жакета, — что, скажите на милость, вы здесь делаете?

Роули обернулся к Хелене.

— Пожалуйста, передайте миссис Сиррини, что ее дочь позвонила мне несколько минут назад и я пообещал ей отвезти миссис Сиррини на благотворительный обед.

— Джози вам позвонила? — изумилась она. — И заставила вас дать слово?

Она не верила своим ушам. Пелхэмы не разбрасывались обещаниями, потому что знали, что не могут нарушить свое слово. Она была поражена тем, что Роули не просто пообещал что-то, а пообещал сделать что-то для нее.