Сальвадор Дали
Шрифт:
Бунюэль попытается уговорить Альберто Хименеса Фрауда пригласить музыкантов в резиденцию, чтобы те дали там концерт. Напрасный труд. Столь серьезное заведение не могло себе этого позволить.
Для «Братьев Джексонов» Дали чуть позже напишет картину «Рай для черных». Благодаря им он открыл для себя джаз. Он обожал его! Как и Бунюэль, который стал таким фанатом джаза, что даже начал учиться игре на банджо. Они десятками скупали пластинки с джазовыми композициями.
Для них джаз был музыкой «антихудожественной». Все эти художники свысока относились ко всему художественному. «Художественный — жуткое слово, показывающее, как далеко некоторым вещам до искусства», — писал, в частности, Дали одному критику из «Л'Амик де лез артс», сравнившему ритм картин Дали с ритмами джаза.
Кроме того, сидя в ресторане, Дали буквально пожирал
Оркестру они послали бутылку шампанского.
«Мы не считали денег, — признавался Дали. — Наша щедрость была безграничной, поскольку мы тратили песеты своих родителей».
Все это происходило в двадцатые годы двадцатого столетия в Мадриде. Один из этой компании шестерых друзей оказался величайшим художником XX века, второй — величайшим кинематографистом и третий — величайшим поэтом.
Закончили они свои ночные похождения в кабачке, где собирались извозчики, там они выпили по последней рюмке — анисовой водки «Анис дель Моно».
На другой день, по словам Дали, последовало продолжение: он пил вермут, сухой мартини и шартрез, воздал должное жаркому из кролика, а ближе к полуночи решил отправиться во «Флориду», модный дансинг, о котором ему рассказали его новые друзья. Он хотел «оторваться» там, но не успел, поскольку его начало нещадно рвать.
Между тем он оставил нам несколько любопытных замечаний о красоте и элегантности дам, увиденных им тем вечером. «Ни разу в жизни я не встречал элегантную женщину, которая была бы при этом настоящей красавицей, эти два свойства по определению исключают друг друга. В элегантной женщине всегда присутствует тонкий компромисс между некрасивостью, которая должна быть сведена к минимуму, и красотой, которая должна быть всем "очевидна", но не более того. Элегантная женщина может и даже должна быть без идеальной красоты лица, ибо постоянный блеск столь же утомителен, что и рев трубы».
В течение этого года он встретил на своем пути несколько «элегантных женщин», которые утоляли его «самые ненавистные желания», эротически и вербально, как он выражается. Главным образом вербально, стоит ли ставить это под сомнение?
Чуть позже он расскажет, что его любимым развлечением было опустить банкноту в стакан с виски и наблюдать, как она размокает, пока он с «утонченной жадностью» беседует с одной из «дам полусвета» о цене на ее услуги.
«Утонченной»?
Как рассказывает Антония Родриго, Дали в компании с другим каталонцем, Жозепом Риголем Форнагерой, который был на семь лет его старше, устраивал самые идиотские выходки: например, остановившись посреди улицы, они начинали тыкать пальцем в небо или в какую-нибудь крышу, собирая вокруг себя толпу зевак и мешая тем самым уличному движению. А при появлении полиции они быстренько смывались — студенческие шалости наподобие тех, что устраивал Бунюэль с ведром воды.
Тот же самый Риголь, утверждавший, что Дали был ярым противником монархии (каковым он перестал быть к моменту написания им «Тайной жизни...», где он повествует о том, как преклонял колено перед Альфонсом XIII именно в то время, о котором идет речь), донес до нас, что однажды они решили устроить покушение на короля. Каким образом? Естественно, с помощью бомбы. Отличавшийся практическим складом ума Риголь переживал: прекрасный способ, но как изготовить бомбу? «Да очень просто, — отвечал Дали, — берешь пустую банку из-под молока, насыпаешь туда порох, вставляешь фитиль и готово!» Риголь упорствовал: «А где мы возьмем порох?» Дали пожал плечами: «Я куплю несколько патронов у ружейного мастера».
В день покушения они подожгли фитиль, но тот слишком долго горел...
«Никто не узнал об этом неудавшемся покушении. А если бы кто-то узнал, то нас непременно бы арестовали, именно нас — каталонцев, поскольку мы с Дали были единственными, кто устраивал подобные бунты».
Но увы, «бунты» существовали лишь в их грезах.
В конце года Дали вернулся в свой любимый Кадакес, в дом на берегу бухты Эс-Льянер, в двух шагах от которой устремлялись ввысь ни с чем не сравнимые скалы мыса Креус. Он никогда не устанет рисовать их.
В тот год параллельно с кубизмом, судя по тому, что до нас дошло, оставшимся в зачаточном состоянии, он увлекался пуантилизмом в духе Сёра, подтверждением чему служит, например, картина маслом на каком-то странном куске
картона. Он назвал ее «Купальщицы с Коста Брава». На ней изображены двадцать четыре обнаженные девушки. Хотя на самом деле это одна и та же девушка в разных видах, у нее характерные выступы ягодиц и груди, а также тяжелая черная коса. Вот она плавает, вот сидит в воде, вот моет ноги, вот садится в лодку и вглядывается в даль. Волны нежно ласкают ее тело. Как на полотнах и рисунках Сёра или картинах Ватто, каждая фигура здесь словно взята из тетради эскизов и вставлена в некую композицию, при этом все варианты каким-то непостижимым, мистическим образом образуют единое целое с морским пейзажем, возможно, именно морские волны играют здесь роль того самого связующего звена, которое их объединяет, но одновременно позволяет каждой фигуре сохранять свою обособленность.23 марта в Кадакес к Дали приезжает Лорка. Вернее, возвращается на родину.
У него возникла потребность подышать воздухом родной Гранады, полакомиться магрибским инжиром, запивая его коньяком в кафе «Альмеда», и попеть песни, качаясь с сестрами и братом на качелях в родительском имении в Уэрта де Сан-Висенте. На сей раз он пробыл там гораздо дольше обычного.
Год рождения Лорки — 1898 — весьма символичен. В этом году, который все испанские историки называют не иначе как катастрофическим, Испания в арьергардной войне с Соединенными Штатами потеряла Кубу, Пуэрто-Рико и Филиппины. Рухнули остатки империи Карла V. «Пусть учтут это другие великие державы, имеющие колониальные владения и желающие сохранить их», — комментировал эти события поэт и дипломат Сен-Жон Перс [168] .
168
Сен-Жон Перс (псевдоним, составленный из имен апостола Иоанна и древнеримского поэта-сатирика Персия, настоящее имя Алексис Леже) (1887—1975) — французский поэт, лауреат Нобелевской премии 1960 года.
В одной статье, опубликованной в газете «Нью-Йорк джорнэл», имеющей скандальную репутацию, некий журналист злорадно обнародовал сумму затрат испанской стороны на эту операцию: 5 миллиардов 375 миллионов долларов при потерях убитыми и ранеными в 5500 человек. Тогда как затраты США при потерях убитыми и ранеными в 1837 человек составили 1 миллиард 112 миллионов 500 тысяч долларов.
Писателем, который понял всю нелепость этой статистики, был Анатоль Франс [169] , в его романе «Остров пингвинов» есть эпизод, в котором конгресс Новой Атлантиды всего за несколько минут решает вопрос о развязывании войны против Изумрудной республики.
169
Анатоль Франс (псевдоним, настоящее имя Жак Анатоль Франсуа Тибо) (1844—1924) — французский критик, романист и поэт.
«— Как! — воскликнул некто. — Вы проголосовали за войну с такой поспешностью и с таким безразличием?
— О, это будет совсем маленькая война, она обойдется нам всего в каких-нибудь восемь миллионов долларов.
— А как же люди?
— Они также входят в эти восемь миллионов».
Это было время, когда одна эпоха уходила, а другая начиналась. Через два года наступит новый век. Все готовились к встрече 1900 года.
Федерико Гарсиа Лорка был старше Дали на шесть лет. В том возрасте, в каком они встретились, такая разница существенна. Кроме всего прочего Лорка просто непостижимым образом умел тут же расположить к себе людей, с которыми едва начинал общаться, и Дали не стал исключением.
Между ними тут же вспыхнула любовь, любовь с первого взгляда!
По мнению психоаналитиков, в эротическом плане, в том числе и в реальной жизни, Дали гонялся за призраком или химерой фаллической матери. И Гала, вне всякого сомнения, стала для него именно такой фаллической матерью.
А кем был Лорка?
Братом, с которым возможен инцест? Фаллическим братом?
В их паре «женщиной», бесспорно, был Сальвадор. Он кокетничал с Лоркой, а Лорка преследовал его своими домогательствами. Их взаимоотношения можно представить как поединок двух фехтовальщиков. Настоящую дуэль. С блоками, атаками, обманными движениями, уклонами, отражениями ударов, ответными уколами и даже вероломными выпадами.