Сальватор. Том 1

Господин Жерар склонился до земли.

– От имени его величества? – пролепетал он.

Командор продолжал непреклонно и свысока:

– Король поручил мне поздравить вас, сударь, с благополучным окончанием вашего дела.

– Король бесконечно милостив ко мне! – вскричал г-н Жерар. – Однако каким же образом король?..

И он взглянул на командора Триптолема де Мелена с выражением, в котором невозможно было ошибиться.

– Король – отец своим подданным, сударь, – отвечал командор. – Он интересуется судьбой всех страждущих, знает обо всех бесчисленных страданиях, терзающих ваше сердце с тех пор, как вы лишились племянников. Его величество передает вам через меня соболезнования. Не стоит и говорить, сударь, что я присоединяюсь к пожеланиям его величества.

– Вы слишком добры, господин командор! – скромно отвечал г-н Жерар. – Не знаю, достоин ли я…

– Достойны ли вы, господин Жерар? – подхватил командор. – И вы еще спрашиваете?! По правде говоря, вы меня удивляете! Как?!

Вы столько выстрадали, столько трудились, так постарались для общего блага, ваше имя большими буквами высечено на фонтане, на общественной мыльне, на церкви, на каждом камне в этом городке; вас все знают за человека, который любит ближних, помогает себе подобным, проявляет по отношению к любому человеку истинное величие и бескорыстие! И такой человек спрашивает, заслужил ли он милости короля! Повторяю вам, сударь, что меня удивляет ваша скромность; это еще одна добродетель, украшающая вас, известного своими неисчислимыми добродетелями!

– Господин командор! – в смущении отвечал тот. – Я делаю для ближних все, что подобает истинному христианину.

Разве Церковь не предписывает нам любить себе подобных, служить и помогать друг другу?

Командор поднял очки на лоб и уставился на г-на Жерара маленькими глазками.

«Я бы очень удивился, – подумал он, – если бы в этом человеколюбии не оказалось хоть немного иезуитства. Поищем его слабое место!»

Вслух он прибавил:

– Ах, сударь! Разве наш долг не в том, чтобы строго придерживаться принципов, которые диктуют нам Святая церковь и его величество, носящий титул «христианнейшего короля»

и по праву считающий себя «старшим сыном нашей святой матери Церкви»? И разве Церковь не должна отличать и вознаграждать истинных христиан?

– Вознаграждать! – горячо подхватил г-н Жерар, сейчас же раскаявшись в собственной несдержанности.

– Да, сударь, – продолжал командор, и на его губах мелькнула странная улыбка, – вознаграждать… Король позаботился о вашем вознаграждении.

– Однако, – с живостью перебил его г-н Жерар, словно желая искупить свою недавнюю торопливость, – разве чувство исполненного долга – не достаточная награда, господин командор?

– Конечно, конечно, – закивал дворянин королевской палаты, – и ваше замечание очень любопытно; да, чувство исполненного долга – достаточная награда, которой должен довольствоваться каждый человек. Но вознаграждать людей, исполнивших свой долг, – не значит ли это привлекать к ним всеобщее внимание, пробуждать восхищение и любовь их сограждан? Не означает ли это ставить их в пример тем, кто стоит на перепутье, кто еще не сделал окончательного выбора между добром и злом? Вот в чем, сударь, состоит идея его величества, и если только вы не выскажете решительного отказа от милостей, которыми намерен вас осыпать король, мне поручено сообщить вам новость, способную вас осчастливить.

– Прошу прощения, господин командор, – отрывисто проговорил в ответ г-н Жерар, – но я не ожидал, что вы окажете мне честь своим посещением, как не ожидал и поистине отеческой заботы, которой окружил меня его величество, а потому мысли мешаются у меня в голове и я не нахожу слов для выражения своей признательности.

– Признательны должны быть мы, господин Жерар, – возразил командор. – Либо я ошибаюсь, либо его величество подтвердит вам это лично.

Господин Жерар снова отвесил низкий поклон.

Командор терпеливо ждал, пока г-н Жерар снова примет нормальное положение, и продолжил:

– Итак, господин Жерар, если бы король поручил вам отблагодарить человека ваших достоинств, какую награду вы выбрали бы? Отвечайте откровенно.

– Признаться, господин командор, – отозвался г-н Жерар, пожирая глазами рубин, украшавший петлицу дворянина королевской палаты, – я бы затруднился выбрать.

– Если бы речь шла о вас, я понимаю ваше смущение. Но предположим, что речь идет о ком-то другом, о столь же честном, как вы, человеке, например, если только другой смертный может вознестись так же высоко, как вы.

Командор произнес эти слова с насмешливым видом, от чего г-н Жерар заметно вздрогнул. Достойнейший филантроп вопросительно заглянул в лицо дворянину королевской палаты. Но тот всем своим видом старался показать такую доброжелательность, что, если сомнение на миг и закралось г-ну Жерару в душу, оно сейчас же и развеялось.

– В таком случае, мне кажется, господин командор… – начал он.

– Договаривайте!

– …мне кажется, что… орден… Почетного… легиона… – продолжал г-н Жерар, выговаривая каждое слово, как будто боялся, что скажет больше чем нужно и в особенности больше, чем следовало услышать дворянину такого ранга, как командор Триптолем де Мелен.

– Орден Почетного легиона? Что же вы раньше-то молчали, господин Жерар? Какого черта вы скромничаете?.. Орден Почетного легиона!

– Это мое самое горячее желание!

– Должен вам заметить, что я считаю вас невероятно скромным, господин Жерар!

– О, сударь…

– Несомненно! Что такое клочок красной ленты в бутоньерке для человека вашего полета? Ну, дорогой господин Жерар, вы выбрали для другого человека награду, которую его величество уготовил для вас.

– Возможно ли? – вскричал г-н Жерар, и его лицо налилось кровью, словно его хватил апоплексический удар.

– Да, сударь, – продолжал командор, – его величество награждает вас орденом Почетного легиона; король поручил мне не только доставить его вам, но самолично прикрепить к вашей петлице; государь выражает уверенность, что никогда еще эта высокая награда не сияла на груди более достойного человека.

– Я не переживу этой радости, господин командор! – вскричал г-н Жерар.

Господин Триптолем де Мелен опустил для вида руку в карман, а г-н Жерар, задыхаясь от радости, гордости и счастья, приготовился опуститься на колени.

Но вместо того, чтобы достать обещанный и с нетерпением ожидаемый крест, командор скрестил на груди руки и смерил г-на Жерара презрительным взглядом.

– Черт побери! – промолвил он. – Господин честный человек! Должно быть, вы большой негодяй!

Нетрудно догадаться, что г-н Жерар подскочил, словно укушенный.

Но, не обращая внимания на его растерянный вид, странный собеседник продолжал:

– Ну-ка, господин Жерар, смотрите мне прямо в глаза!

Господин Жерар смертельно побледнел и попытался исполнить приказание командора, но не смог поднять голову.