Сама себе хозяйка

Я с сомнением оглядела себя в зеркале: хороша, ничего не скажешь. Мужские портки с заплатой на ляжке (порвала об гвоздь), рубашка с ржавыми пятнами на некогда белых рукавах, волосы, небрежно в косу заплетенные. А переодеваться уж поздно, не успею. Нужно еще к Асуру послать мальчишку, благо, что посыльный не убежал еще.

— Лекаря нового знаешь? — строго спросила парнишку. — Который старому Сотнику помощник?

— Это который булочникову дочку от вечного кашля вылечил? — хмыкнул мальчик. — А то ж. Хороший он. Наших бесплатно лечит, ну когда по мелочи — палец там или вывих ноги.

Я покачала головой: как это похоже на Асура!

— Он самый. Передай ему эту записку как можно быстрее.

— Эту же самую? Так она для вас.

— Эту же самую. Вот, — вручила парнишке пару мелких монет. Он тут же помчался по улице.

А у меня было еще немного времени, чтобы забрать из тайника письма и добраться до того самого ресторана. Хорошо, что город небольшой, за полчаса дойду.

Не сказать, чтобы в рабочей униформе я чувствовала себя уютно, но и каких-то осуждающих взглядов не увидела. Любопытствующие были, жена мебельщика, что нам стулья делал, даже спросила, что за вид у меня странный. Я ответила, что работаю с зеркалографом на лесах, в юбке совсем неудобно, вот и пришлось выкручиваться. Она покивала понимающе и спросила, как работают барышни на Севере. Правда ли, что там незамужние девушки могут свое дело иметь? А верно ли говорят, что каждая может на патент сама заработать, и не нужно дозволения опекуна спрашивать? Я предложила задать этот вопрос Аглае, у которой имелся самый настоящий северный патент.

— Ну так это невеста княжича, это другое, — сморщила носик госпожа Горшкова.

— Она сначала патент получила, а потом уж с княжичем познакомилась, — пожала плечами я. — Можно даже сказать, что княжич ее потому и заметил, что Аглая уже самостоятельным мастером была.

— Да, Озеровы — известные прогрессоры, — кивнула женщина. — Ну это ж надо же: княжич взял в невесты ювелирову дочку-сиротку. Никогда не думала, что такое может случиться! За таким женихом стоило и на Север уехать! Ды и вы, Милана Матвеевна, не хуже себе жениха нашли…

— Однозначно, не хуже, — улыбнулась я. — Ну, мне спешить нужно. Приятно было поговорить!

35-2

Ресторан «Ведьма и осел» был не то, чтобы высшего класса, но уже по названию понятно, что заведение с претензией на оригинальность. Для Уруса это редкость. Обычно тут все просто: или скатерти, хрусталь и изысканные блюда вроде ухи из семи рыб, фаршированного голубя или меренговых рулетиков, или добротные деревянные столы, керамические миски и жаркое из лосятины. Понятное дело, в ресторанах высшего класса мне бывать не приходилось, но рассказы слышала. А вот жаркое из лосятины, между прочим, очень даже хорошая штука.

«Ведьма и осел» было чем-то средним. Скатерти тут имелись, но чёрные. Светильники, смастерённые из колёс от телеги, звериные головы над стойкой, какие-то цепи на кирпичных стенах, веники из трав по углам создавали антураж, который вполне оценили бы поклонники мистики. Апофеозом всего этого великолепия было чучело крокодила, подвешенное под потолком. Я, признаться, загляделась.

— Он настоящий? — вырвалось у меня невольно.

— Это заморский водяной дракон — крокодилус! — гордо сказал молодой веснушчатый трактирщик с волосами цвета апельсинов. — Говорят, страшный зверь! Вон какие у него зубищи!

— Крокодилус… — зачарованно повторила я. — Удивительно!

— А то ж!

— А почему тогда ресторан ваш зовётся «Ведьма и осел», а не «Ведьма и крокодил», допустим?

— Ну, осел у нас тоже есть… вон там, на стене.

— А ведьма?

— А ведьма — это моя маманя, — тоскливо вздохнул парень. — Все они ведьмы… Чего желает барышня?

— У меня здесь встреча, — поведала я. — С начальником полиции.

Я, конечно, сомневалась, что господин начальник жаждал огласки, но представить, что трактирщик не знает его в лицо, не могла. Даже я видела господина Туманова пару раз, имя-отчество не помнила, а вот фамилию слышала. Личность в городе небезызвестная, да оно и понятно.

— А, так ты Ковальчик? Ювелирша?

— Маг-металлист.

— Я так и сказал. Тебя ждут в кабинете, я провожу.

Я прикусила губу и обернулась на дверь: не спешит ли ко мне Асур. Оставаться в подобном месте наедине с незнакомым мужчиной, как я уже знала, могло весьма негативно сказаться на моей репутации.

— Что, ждёшь кого?

— Да, жениха.

— Это правильно. В кабинеты с мужиками знаешь кто ходит?

Я закатила глаза. Хватит ли господину Туманову терпения? А что, если он не дождётся?

— Я, наверное, пойду все же в кабинет, — решилась я.

— Погоди, вон там бежит кто-то, — выглянул в окно трактирщик. — Твой?

— Мой, — с облегчением выдохнула я.

— Вот и славно. А то у нас, знаешь ли, приличное заведение.

— А я — приличная девушка.

— По тебе и не скажешь. Баба в портках — все равно, что баба без портков, — захихикал парень. — Кстати, меня Август зовут. А ты кто?

— Милана Ковальчик. А это — мой жених Асур, лекарь, — кивнула я на запыхавшегося Асура. — А приличный кофе в вашем приличном заведении подают?

— Можно попробовать. Тебе какой?

— Со сливками, сахаром и корицей.

— А ты привередливая.

— Мне тоже кофе. Черный, как душа грешника, — серьезно сказал Асур. — Ну, идём?

Август проводил нас до небольшой светлой комнатки, которая на кабинет не тянула, но была достаточно далеко от основного зала. К счастью, там были только стол и стулья, никаких намеков на разврат. И «глушилка» над дверью, тоже довольно распространённый артефакт.

— Я ожидал, что вы будете одна, — недовольно сообщил сидящий за столом мужчина лет пятидесяти на вид, невысокий, худой и с мушкетерской бородкой. Одет он был в штатское.

— Это мой жених, — коротко сказала я. — У меня от него секретов нет.

— Асур, младший княжич Синегорский, — представился целитель.

— Наслышан, юный приезжий лекарь. Хорошо, что вы приехали, лекари нам нужны, особенно молодые и талантливые. Георг Павелевич Туманов, начальник полицейского управления. Садитесь, барышня Ковальчик, и рассказывайте, что такого интересного нашлось в тайниках вашего отца, что вы побежали в полицию.

Я кивнула. Это очень хорошо, что он догадался, значит, во-первых, он умный, а во-вторых, ни в чем не замешан. Был бы замешан — вряд ли бы так спокойно улыбался.

Я положила на стол пачку бумаг. Туманов отодвинул чашку и взял верхнюю. Быстро пробежался глазами, нахмурился, подергал себя за бороду.

— Почему вы решили, что мне это будет интересно? — резко спросил он.

— Потому что каждая эта расписка — ключ к какому-то преступлению.

— Верно. Но… Вернегор, ростовщик, ныне — управляющий Буйским банком. Мышкин — владелец свечного завода. Синяев — прошлый голова Буйска. Вы хоть понимаете, какие люди в этом замешаны?

— Нет, не понимаю, — покачала головой я. — Это не мое дело, а ваше. Давайте вы мне напишете расписку, что приняли от меня эти бумаги в количестве тридцати восьми штук, а я забуду, что вообще их видела.