Сама себе хозяйка

— Резонно рассуждаете, барышня Ковальчик. Но тогда встает вопрос: если вы не хотите отцовской славы, то зачем вам его знания?

Я захлопала глазами, не сразу догадавшись, что он имеет в виду. А когда поняла — выпалила с нескрываемым облегчением:

— Если я записи его отдам, вы оставите меня в покое?

— Так, значит, я не ошибся, — с довольным видом откинулся на спинку стула полицейский. — Были записи. Ну да, Матвей Ковальчик был серьезным мастером. Мы при обыске ничего серьезного не нашли, поэтому варианта было два: или он все успел уничтожить, или спрятал в тайник. Но спросить было уже некого, единственная дочь лежала без памяти, врачи даже не обещали, что она выживет. А когда выжила — не разговаривала вовсе, только мычала и ходила, простите, под себя. Да и что мог знать пятилетний ребенок?

— Слушайте, так вы специально этого типа ко мне подослали? — поняла вдруг я. — Испугать решили, чтобы я к вам с чистосердечным прибежала? И сейчас меня за нос водили? Все ради записей? А я вам вовсе и не нужна?

— Так вы же не артефактор, барышня Ковальчик. А сестру вашу и вовсе нет смысла трогать. Как вы изволили напомнить, она за спиною у князя Озерова. Но и вашу позицию мне узнать важно было. Вдруг вы настолько хотите богатства, что готовы на не самую честную сделку? Признаться, меня бы устроили оба варианта.

— А сейчас?

— А сейчас я убедился, что вы честная и законопослушная барышня, и готов за вас поручиться перед государственной комиссией. Даже буду просить, чтобы вам орден дали или что-то вроде этого.

— Патент лучше, — мрачно ответила я. — И стипендию.

— Я вас услышал. Кстати… на свадьбу пригласите?

— А… нужно, да?

— Ну конечно. Там женихи — князь Озеров и князь Синегорский. А еще, возможно, кто-то захочет оглядеть ваш дом изнутри. Ну и поскольку вы активно сотрудничаете со следствием, я попробую поговорить с вашим обидчиком. Намекну, что у вас найдется покровитель повыше. К примеру, сам государь взял на контроль дело вашего отца.

— Ух ты!

— Мы здесь, на Юге, приврать горазды, — подмигнул Туманов. — Но исключительно в благих целях! Кстати, чтоб вы знали: я к вам никого не посылал, просто не успел. Но про артефакты в узком кругу озвучил, хотел посмотреть, что из этого выйдет. Как видите, рыбка попалась в сети. Теперь у меня есть нужная веревочка. Что ж, не смею вас больше задерживать.

— Еще один вопрос, пожалуйста, — взмолилась я, видя, что он собирается уже уходить.

— Спрашивайте.

— Что все-таки произошло пятнадцать лет назад в доме Ковальчиков?

— Вы все правильно поняли, Милана. Ваш отец сошел с ума. Он и без того был под большим давлением. Повелся на легкие деньги, стал делать запретные артефакты на заказ, а отказаться, когда захотел, уже не мог. Судя по распискам, на него давили довольно влиятельные люди. Оттого и постоянное нервное напряжение, и замкнутость, и страх. Неудивительно, что человека не выдержала психика. Ну и запретная ментальная магия. Ваша мать что-то сказала… лишнее или просто обидное… и он схватил топор. Когда замахнулся на ребенка, уже немного пришел в себя, но остановиться не успел.

Я молчала, понимая, что искушение пойти по стопам отца было велико. Шальные деньги манили меня. Мне казалось, что стань я богатой — никто не посмел бы меня обидеть. Никакие Синегорские не смотрели бы на меня свысока, никакие Озеровы не диктовали бы мне своих условий.

Только все это глупости. Продаваться — это не мое. Даже ради знаний. Даже ради того, чтобы стать кем-то великим.

Отдам я в полицию эту тетрадь. Не зря Асур советовал ее сжечь, нужно было с самого начала так сделать. Теперь кто-то другой будет вчитываться в записи ювелира-артефактора Ковальчика. Вне всякого сомнения, полиция не запрет тетрадь под замок. Наверняка, изучат каждую букву, каждую строчку, попытаются воссоздать каждый артефакт. Но это уже не будет меня никак касаться.

— Матвею Ковальчику не было и тридцати, — неожиданно сказал Туманов. — Я хорошо его запомнил — я был молод, а он ещё моложе. Вы умнее его, барышня. Смогли понять, что деньги не всегда приносят счастье. Даже большие и быстрые. А он не смог, заигрался. Простите своего отца, он жестоко поплатился за свою жадность.

Я кивнула. Я понимала, сама такая же. Только трусиха при этом. Обиды уж точно не было никакой. К тому же я не настоящая дочь ювелира, а всего лишь заняла ее тело. Что было, то прошло. С дальнейшим пусть разбирается полиция, это их работа.

А у меня, вообще-то, свадьба через десять дней.

Я вышла на улицу со спокойной душой. Теперь я была твердо уверена, что все наладится. И не нужен мне вовсе дар артефактора, так искушений меньше. В моем случае хорошо, что бодливой корове рогов Бог не дал. Не натворю глупостей. А всех денег все равно не заработаешь, даже если будешь пахать как лошадь или заниматься чем-то запрещенным. Зато всегда можно закончить свою жизнь в тюрьме или психиатрической лечебнице.

Теперь же мне было, что терять. Туманов совершенно прав. У меня есть все, что нужно для счастья: собственный дом с водопроводом, любимый жених, сестра рядышком, небольшой, но полезный дар. Денег сколько-то было, друзья, патент какой-никакой. А если я захочу стать богаче — всегда можно принять предложение Озерова. При всем его коварстве, в деньгах он не обманывал.От автора: приглашаю всех в бесплатный эксклюзив "Елизавета Премудрая, или Ква, босс". Будет весело и интересно!Кто неудачница века? Елизавета! Потерять раритетную книгу? Вылететь из института? Попасть под заклятье пьяного колдуна? О да, это про нее. Теперь девушка превращается в лягушку при первом же истеричном вопле.Варианта два: прожить три года на болоте, или стать секретарем Ильи Бессмертного, который согласен попробовать снять Лизино заклятье.Все знают, что самые темные заклятья разрушаются поцелуем. Не выходит? Или недостаточно страстно целует? Может, стоит попробовать что-то более интересное?

Глава 42. Сладко!

На нашу с Аглаей свадьбу, кажется, собрался весь Буйск. Ну, половина точно. Для начала заявились все пациенты Асура, кто с подарками, кто с едой. Потом приехал дядько Тамир и матушка Ганна, а с ними и Малика. Я была им искренне рада: дядька тут же начал помогать по хозяйству: ставить столы, таскать стулья. Матушка Ганна хлопотала на кухне. Малика просто была красивая и создавала атмосферу, вовсю кокетничая с Симеоном, а там и с остальными парнями.

Тетка Яся одолжила обе свои коляски, на которых мы с гиканьем промчались по городу. Еще две повозки дал князь Озеров. Кто в них сидел, я знать не знала — какие-то подруги Аглаи, какие-то друзья Асура.

В саду, а уж тем более, в доме, все гости не поместились. Столы ставили прямо вдоль улицы. Женихи наши ухитрились договориться с музыкантами, и в саду играл настоящий городской оркестр.

Глава полицейского департамента лично вручил мне благодарность от государя и новый патент мага-металлиста второго уровня (для получения первого, а потом и высшего нужно все же закончить университет) без всяких территориальных ограничений. Премии, к сожалению, не вручил. Лицо князя Озерова нужно было видеть. Он надулся и покраснел как рак. Что-то быстро и зло шептал Симеону, но тот был не в курсе моих заслуг на полицейском поприще, и слава небесам! Данил знал, но обещал молчать.

Столы ломились от еды.

Статная рыжеволосая женщина в строгом платье варила всем желающим кофе. Долговязый Август ей помогал недолго — его очень быстро оттеснил господин Туманов. Вид у него был чисто как у осла. Дама, стало быть — та самая ведьма. Надо же, успела к моей свадьбе. Хотя я ее не звала, я вообще была с ней незнакома, но я, впрочем, девяносто процентов гостей видела впервые.

Нас, таких красивых и счастливых, усадили во главу длинного-длинного стола. Я в белом платье и Асур в строгом северном наряде и новых лаковых туфлях — с одной стороны, а Аглая в красном и Данил в желто-красно-бирюзовом (на Юге чем ярче, тем богаче!) — в противоположном хвосте. И понеслось! Тосты, поздравления, да просто — пир на весь мир! Я ела и пила, смеялась, целовалась, пару раз прослезилась. Потом нас оставили в покое, потому как вина и пива было очень много, а еды еще больше. Не пропадать же добру, верно?