Самая большая Луна. Испытание светом и тьмой
Шрифт:
Когда-то, лет в двенадцать, Катя наткнулась в одной книге на упоминание сказки. Там не было полного текста, только краткое содержание: злая волшебница помещала в сердце и глаза людей кристаллики льда, и они начинали видеть и чувствовать все хорошее в искаженном виде. Одного паренька спасла влюбленная девушка. Она явилась к ледяной волшебнице и растопила ее силой любви. Катю поразила эта история. Нигде и никогда больше она не читала ничего подобного. Тексты энциклопедий были сухи и безэмоциональны.
Учитель и отец… тот, кого она считала отцом все эти годы, тогда быстро нашли, что вывело
Дениса как будто заколдовала та самая злая волшебница, заковала в лед его сердце. И чтобы расколдовать его, Кате нужно добраться до Снежной королевы, из-за заклятья которой он не верит, что может любить. Кате нужно было попасть к кукловодам, что дергают ее любимого за ниточки.
Она еще раз посмотрела на ауру Дениса. Ей нужны были более тонкие, пастельные оттенки, которых обычный эмер и вовсе не различит на фоне ярких чувств. Где тот цвет, что заставляет его слушаться неведомого хозяина? Она попыталась представить себе, что чувствует раб, когда господин приказывает ему, а тот безропотно подчиняется и даже получает от этого удовольствие. Есть и такие чувства, и некоторые даже ходят за ними в специальные клубы…
Катя навела на Дениса сложный цвет, звук плети, тактильное ощущение озноба, вкус приятной горечи. Она воспринимала эти эмоции всеми органами чувств одновременно.
– Смотри на меня! – приказала девушка тоном госпожи.
У Дениса не было шансов не повернуться. Он послушно слез с мотоцикла и посмотрел на Катю. Судя по изумленному взгляду, он и сам от себя такого не ожидал.
– Что значит «мне нельзя тебя любить?» – спросила Катя властным тоном.
Денис очень не хотел отвечать. Но отказаться было выше его сил.
– Потому что ты должна быть самой сильной.
– Для чего? Кому должна?
Катя чувствовала, что задела нечто сильнее простого нежелания отвечать. Преданность. Почти любовь к… наставнику, к тому, кто был Денису практически как отец.
Она надавила еще сильнее:
– Отвечай!
И он заговорил. Медленно, будто выплевывая каждое слово по отдельности:
– Любовь. Все. Схлопнет. Всю. Твою. Силу. Мне. Запретили. Ты. Нужна. Сильной.
У Дениса на лбу от сопротивления выступила испарина.
– Кто так решил?! Кому нужна?! – крикнула девушка и ударила эмоциями еще сильнее.
– Твоему… отцу, – тяжело выдохнув, проговорил Денис.
– Отцу? – растерянно переспросила Катя и отпустила его из эмоционального захвата. – Это мой отец захотел, чтобы мне было… вот так? Вот так больно? Он добровольно пожелал мне такого?! – не веря своим ушам, пробормотала она, зная, что сейчас Денис не способен солгать. Парень молча пятился от Кати, с ужасом глядя на нее.
– И ты на это согласился? Вот так легко? – Она изумленно взглянула ему в глаза, ища правдивый ответ.
– Да нет же! Нет! – прошептал он.
– А-а-а-а! – заорала она изо всех сил и в ярости стеганула его тьмой. Денис рухнул как подкошенный.
– А-а-а! – снова крикнула она, не в силах сдержать гнев.
Ненависть и ярость в ней достигли такой мощи, что вместо хаотичного
пламени кристаллизовались в лед. Обжигающий насмерть криогенный красный лед.Катя спокойно подошла к мопеду, села на него и только тут поняла, что забыла потребовать у Дениса адрес. Ей нужно в Питер, к кукловоду, к отцу, который сломал Дениса настолько, что тот не в силах позволить себе чувства по отношению к ней, а теперь хотел сокрушить и ее собственную жизнь. Но где же его искать?
Катя вздохнула, слезла с мопеда и подошла к Денису, который теперь валялся на земле.
Пришлось закачать в него немного жизненной силы: так, чтобы он мог двигаться, но еще оставался несколько не в себе. Денис был как будто под гипнозом: шагал как зомби, выполняя все ее приказы.
Катя вернулась в седло и приказала ему:
– Садись.
Денис послушно разместился позади нее.
– Держись!
Парень мягко обхватил Катю за талию.
– Крепче! – приказала она, и он прижался к ней всем телом.
– Ну держись, папочка. Я еду! – прошептала она и повернула ручку газа.
– Есть! Есть аномалия! – закричал один из операторов. – Множественная, немонохромная аномалия. Станция заправки, трехсотый километр трассы Москва – Санкт-Петербург.
Макеев встрепенулся и подлетел к экрану, жадно рассматривая переливающиеся черно-багровые всполохи.
– Камера! Там должна быть камера. Перехватите сигнал. У вас же есть доступ!
– Есть картинка, – сказал оператор и развернул изображение на весь экран.
Макеев удивленно посмотрел на последствия драки в кафе. Люди сидели на полу, прижимали руки к ранам, трогали места ушибов и смущенно расспрашивали друг друга о том, что на них нашло.
– Ее тут нет. Внешняя камера!
Картинка сменилась. На экране Катя села на мопед. Позади нее пристроился Денис. Она газанула и пропала из поля зрения камеры.
– Вид на выезд! Куда она едет? – крикнул Макеев в раздражении от того, что ему приходится требовать такие очевидные вещи.
Оператор быстро кликнул на другое окошко и развернул его на полный экран. Там было видно, что Катя лихо сворачивает в сторону Санкт-Петербурга.
Макеев с довольным видом выпрямился.
– Игорь! Готовь машины. Мы выезжаем в Питер. К особняку Глеба.
А потом прошептал так, чтобы никто больше не услышал:
– Она готова. Наконец-то готова.
Алексей догнал Алису и жестом показал ей, что нужно остановиться.
Она свернула к обочине. Он притормозил рядом, и Алиса даже сквозь шлем услышала, как смартфон в его нагрудном кармане заливается хрюкающими звуками.
– Давай, смотри быстрее, что там!
Пока Алексей доставал гаджет, она поторопилась отвернуться.
– Много… дюжина человек, может, больше. Сильнейшие наведенные всплески багрового, красного, черного. Это что за эмоции? – спросил он.
– Ярость, злость, ненависть, замешанные на силе каников. Это она. Где сигнал?
– Позади. Километров сто. На заправке.
– В нашу сторону?
Алексей покрутил карту на смартфоне, меняя масштаб:
– Нет. В Москву.
– Черт! Что б я что-нибудь понимала. Разворачиваемся?