Самая длинная ночь в году
Шрифт:
– Я знаю, куда идти, – он отрицательно покачал головой. Действительно, сразу как узнал, где работает Ира, тщательно изучил план здания. Пути подхода, отхода. Эвакуации… И где находится ординаторская отделения травматологии, ему было тоже известно.
Он тихонько постучал.
– Открыто, – раздался ее голос.
– Ирина Алексеевна! Добрый вечер.
На мгновение ему показалось, что она бросится ему в объятия. Но Ира смешалась, остановилась. Завела руки себе за спину, словно опасалась, что они ей не подчинятся.
Только глаза горели таким счастьем…
– Как вы? Откуда вы?
– Сбежал, –
– Я скучала, – призналась она.
– Я тоже, – вздохнул он. – Ужинать?
Быстро распаковали корзинку, достали все.
Он разлил по бокалам ее любимый вишневый сок.
– С праздником.
– У меня есть для вас подарок.
– Странное совпадение, – улыбнулся он. – У меня для вас – тоже.
Столица. Почти год назад. Январь. Она
А еще я не любила праздники. Детство, конечно, не в счет… Тогда была вера во что-то чудесное. Грезы. Надежды. Искрящаяся радость.
Потом я смогла устроить свою жизнь. Только праздники по-прежнему не любила…
Эти, Зимние, не были исключением.
До того момента, когда Андрей Николаевич постучал в дверь ординаторской.
До того, как я подарила ему на Зимние праздники самый мощный артефакт, останавливающий кровотечение. А он мне – защитный амулет, выполненный в том же стиле, что и артефакт энергии, который он отдал мне за свое спасение.
Уходя, он попросил разрешения пригласить меня на завтрак.
– Я, конечно, понимаю, насколько вы будете вымотаны, но так хочется встретить это утро с вами…
Ответила согласием.
В последнее время мне казалось, что между нами есть какая-то недоговоренность. Что-то он мне пытался то ли сказать, то ли, наоборот, не говорить. Это все рождало странную печаль в глазах, когда он смотрел на меня.
Чаще всего я совершенно не помнила об этом, но иногда…
Иногда – но не сегодня.
– Море? – с изумлением выдохнула я, оглядевшись по сторонам.
– Море! – весело ответили мне. – В этой бухте оно никогда не замерзает. Это юг Поморья.
Я огляделась. Большой деревянный дом, терраса нависает прямо над волнами. От перспективы у меня захватило дух.
– Где мы? – спросила я.
– Это мой дом… На юге.
– Еще одно любимое место?
– Самое любимое…
Мысль о том, что, наверное, не совсем прилично оставаться наедине в его доме, мне в голову как-то не пришла. В моем же мы оставались…
– А как спуститься вниз? – мне стало весело.
– А как же завтрак? – передразнил он.
Я жадно смотрела на волны.
– Хорошо, – смирился Андрей Николаевич. – Море так море. Только ступеньки крутые. Осторожнее.
Я сидела на камне, опустив пальцы в воду. Отогнать меня от воды у Андрея Николаевича не получилось. Зажмурившись, вдыхала солоноватый запах моря, слушала рокот набегающих на берег волн.
– Море мне снилось, – вырвалось у меня. – Родители и сестра – нет. А вот море… Каждый раз, когда я вспоминала, как когда-то была счастлива, мне снилось море. Только не северное, не то, что в столице. Оно другое. И запах. И ощущение от него. Я, уже когда стала работать, в выходные
как-то поехала на залив. И… сказки не получилось. А это… Это чудо!Открыв глаза, я посмотрела на Андрея Николаевича. У него было какое-то странное выражение лица.
Я торопливо стала подниматься с камня:
– Я вас задерживаю… Простите.
Мне подали руку.
– Вы? – удивился он. – Нет. Просто я задумался.
– Пойдемте завтракать…
А потом мы поднимались вверх по ступенькам, и он меня почти обнимал. И я не протестовала, потому что мне было настолько хорошо, что я боялась верить в происходящее.
…Я проснулась на диване в гостиной. Помню, мы сидели в креслах у камина, разговаривали о чем-то, смеялись…
Андрей Николаевич остался спать рядом. Он сидел на полу, откинувшись спиной на диван. Наши головы практически соприкасались… Я пригладила свои распущенные волосы. Надо же – он даже расплел косы…
«И что мне со всем этим делать?» – подумала я. Хотела подняться и выйти на террасу – к морю. Но мужчина оказался так близко. Дыхание ровное, спокойное. Длинные ресницы, на которые я обратила внимание еще в нашу первую встречу… Неожиданно для себя дотронулась кончиками пальцев до его щеки…
– Ира, – улыбнулся он сквозь сон.
Я смутилась – и убежала на террасу…
– Как вы ощутили, что можете лечить людей? – он подошел неслышно, встал у меня за спиной в своей привычной манере – на полшага позади. Вроде бы и рядом, но и не со мной. Поймала себя на том, что хочется чуть податься назад, чтоб коснуться, словно бы и невзначай…
Солнце алым полукругом собиралось погрузиться в море. День промелькнул так незаметно, что хотелось просить каждую минуту – не уходи…
– Дом, в котором мы жили, был весь облеплен ласточкиными гнездами. Каждый год кто-нибудь из гнезда выпадал. Знаете, ласточки избавляются от слабых – их просто выталкивают… Сколько мы с сестрой рыдали над каждым птенцом – не передать… А однажды – мне только-только исполнилось пять – я подняла испуганного птенчика, поделилась с ним теплом, добавила силы в крылья… И приказала – лети! А вы? Как вы стали военным?
Он неожиданно поморщился.
– Военное училище в нашей семье – это традиция. Это не обсуждается. А чрезвычайные ситуации – куда ж без них в нашей стране… Надо же кому-то все разгребать. Простите…
– А чем бы вы хотели заниматься?
Он задумался, потом ответил:
– Наверное, тем же самым… Только иной раз хочется, чтобы это был мой выбор. Хотя бы иллюзия выбора.
– Надо отправляться домой, – проговорила я едва слышно.
– Вы замерзли? Я принесу вам плед.
И он действительно вернулся с огромным серым пледом.
– Позволите?
Я развернулась к нему спиной и сделала этот самый маленький шажок назад, о котором мечтала. Замерла, почувствовав его руки на своих плечах. Стала заворачиваться в плед, постаравшись коснуться его ладоней. Словно бы и невзначай.
– У вас руки совсем замерзли… – и его ладони накрыли мои. Глаза закрылись сами собой. И я замерла – только сердце бешено колотилось. Но унимать его почему-то не хотелось…
Крикнула какая-то неугомонная птица. Я вздрогнула.
– Мне все-таки пора, – прошептала я.