Самая лучшая жена (Pilgrims)

– Ну, а в армии ты чем конкретно занимаешься, Дин?

– Я прыгаю с парашютом.

Эти слова он произнес медленно, с растяжкой, и они прозвучали так, словно в них крылся какой-то намек. Он смерил меня оценивающим взглядом, а потом наступила пауза.

– Что ж, – откликнулась я наконец. – Наверное, это здорово.

Дин еще пару секунд смотрел мне прямо в глаза, потом разложил бумажную салфетку, поднял ее над моей головой и отпустил; маленький парашютик с надписью «Пирс-стрит бар» на уголке. Салфетка порхнула в воздухе и легла на мою пачку сигарет.

– Падаешь и падаешь, – сказал Дин. – А потом приземляешься.

Я сделала большой глоток пива и аккуратно поставила бутылку на оставленный ей влажный кружок на стойке. У меня под коленками словно магнитом потянуло и слегка засосало под ложечкой.

– У тебя ковбойские сапоги есть? – спросила я.

– А что?

– А мне твои туфли совсем не нравятся. Ты глупо выглядишь в белых носках и модельных туфлях. Думаю, ты смотрелся бы намного лучше, если бы из-под твоих джинсов выглядывали ковбойские сапоги.

Дин рассмеялся:

– Конечно, у меня есть ковбойские сапоги. Поехали со мной в Пресидио вечерком, и я их надену ради тебя.

– Ты, как я посмотрю, не тратишь слишком много времени на то, чтобы умаслить девушку разговорами, да? – спросила я и обвила рукой пивную бутылку.

Дин накрыл мою руку своей.

– Руки у тебя красивые, – сказал он.

– Я как раз собралась выпить, – обронила я, и мне показалось, что голос мой прозвучал чуть глухо и хрипловато. Я кашлянула.

Некоторое время мы оба смотрели на его руку, лежавшую поверх моей, и я сказала:

– У тебя руки тоже красивые. Большие, но красивые. – Я почувствовала, как мозоли на его ладони прикасаются к костяшкам моих пальцев. – А знаешь, что говорят насчет мужчин с большими руками? – добавила я.

Дин усмехнулся:

– И что же?

– Говорят, что они носят большие перчатки.

Найти грузовичок Дина было легко. Это был единственный пикап с номерами штата Теннесси на Пирс-стрит, и стоял он прямо напротив бара.

– Ты на этой колымаге ехал до самой Калифорнии?

– Угу. Всего за два дня добрался.

На переднем сиденье лежала пустая коробка от пончиков. Окно с пассажирской стороны было открыто наполовину. На полу валялись пластиковые блоки на шесть банок пива, пакеты от фаст-фуда и пустые коробочки от аудиокассет. Когда я садилась, что-то хрустнуло у меня под ногой.

– Что это было? – спросил Дин, и я прочитала надпись на коробочке:

– «Хэнк Уильямс-младший, [8] лучшие хиты, альбом второй». Ты шутишь!

– А в чем дело? Никогда раньше не слушала музыку кантри?

8

Популярный американский певец в стиле кантри, сын не менее знаменитого Хэнка Уильямса-старшего.

– Не прочь послушать.

Дин завел мотор и выехал с Пирс-стрит.

– Ты же мне сказала, откуда ты, Джули, или я забыл?

– Мейн-стрит, [9] – сказала я. – США.

– А говоришь немного по-южански.

– Может быть.

– Двигайся сюда, – предложил Дин и похлопал по сиденью.

Я подвинулась близко, как смогла.

– Хочу обнять тебя, – сказал он, – но мне же надо машиной управлять.

Я сняла его руку с обшарпанного черного шарика на рычаге переключения передач и положила себе на плечи.

9

Мейн-стрит (англ. Main Street) – главная улица. Улица с таким названием есть почти в каждом городе США.

– Что, до армейской базы всю дорогу на второй скорости будем ехать? – спросил он.

– Я буду переключать, – пообещала я.

Так мы и поехали. Я переключала скорости, а другая моя рука лежала у него на левом бедре, поэтому я чувствовала, как он жмет на педаль. А мое лицо было так близко от его груди, что я слышала, как он дышит, и видела пуговки на его рубашке. Некоторое время Дин вел машину, обнимая меня за плечи, потом его рука скользнула мне под мышку и в конце концов оказалась на моей груди.

Мы помолчали, а потом Дин сказал:

– Поговори со мной. Скажи мне что-нибудь.

Я прижалась губами к его уху и провела рукой по его бедру. Он закрыл глаза.

– Смотри на дорогу, – прошептала я.

Он улыбнулся и открыл глаза. Я заметила, как стала пульсировать жилка у него на шее.

– У тебя кровать широкая или узкая? – спросила я, и Дин негромко ответил:

– Узкая.

– Пожалуй, я хочу увидеть тебя в этих линялых джинсах и чтобы из-под них выглядывали ковбойские сапоги, – произнесла я. – И еще я хочу лежать на твоей кровати и видеть тебя, стоящего рядом без рубашки, только в джинсах, спущенных на бедра, и в ковбойских сапогах. Чтобы ты стоял и смотрел на меня. Ладно?

Глядя на дорогу, Дин сглотнул так, словно у него глотка пересохла, и кивнул. Я поцеловала его в ухо.

– Думаю, в таком наряде ты будешь выглядеть просто потрясающе, – сказала я.

На следующее утро я проснулась и увидела, что рядом ходит светловолосый парень в камуфляжных штанах. Он перешагнул через мои валявшиеся на полу вещи – юбку, блузку и лифчик. На левой щеке у него была родинка цветом и размером, как у Брижит Бардо.

Мы с Дином уснули лицом к стене, я прижалась спиной к его груди и животу, мои волосы рассыпались по его щекам и губам.

– Дин? – окликнул парень, глядя на меня. – Ты не спишь?

– Привет, Хант, – пробормотал Дин, прикасаясь губами к моей шее.

– Что это за девчонка?

– Это Джули. Джули, это Хант. Мой сосед по комнате.

– Привет, – сказала я.

Сосед Хант ничего не сказал в ответ. Мы еще немного поглядели друг на друга. Его подбородок пересекала длинная вертикальная ямка, и на кончике носа тоже была маленькая вмятинка, а на переносице залегла глубокая морщина. Казалось, кто-то сделал отметины на его лице, намереваясь разрубить пополам, но так и не закончил работу.

Рука Дина под зеленым армейским одеялом легла между моих коленей. Прохладная рука лежала неподвижно, но было ясно, что она в любой момент готова шевельнуться.

– А ты где спал ночью, Хант? – спросил Дин.

– В фойе, у телевизора.

– Не может быть.

– Может.

– Ты не обязан был там спать, дружище, – заметил Дин и передвинул руку повыше.

Хант усмехнулся краешком губ, словно человек после инсульта.

– Я к двери подошел часа в три утра, – сказал он. – Слышу, кровать скрипит, ну, я и не стал стучать.