Самая страшная книга 2015 (сборник)

– Вот они!
– прервал Надины раздумья взобравшийся на невысокий пригорок Игорь.
– Лёшка, Вадим!
– заорал он.
– Принимайте гостей!

Ответа почему-то не было. Надя догнала Игоря, встала с ним рядом и вгляделась в поляну на береговой излучине в паре десятков метров от места, где они стояли. На поляне была разбита палатка. Вытащенная из воды байдарка загорала днищем вверх сотней метров дальше, притулившись к могучему камню в паре шагов от береговой кромки.

– Дрыхнут, что ли, - неуверенно пробормотал Игорь.
– Или за грибами пошли…

– А ну-ка, - бодро проговорил взобравшийся на пригорок Артём. Он встал рядом с Игорем, приложил руку козырьком ко лбу.

– Точно дрыхнут. Вот мы сейчас…

Он осёкся. Полог палатки внезапно распахнуло порывом ветра, и внутри…

– Что это?
– ахнула Надя.
– Боже, что это?!

Внутри было то, что осталось от Ирки. Роскошные рыжие волосы стали красными и едва скрывали то, что ещё вчера было шикарной Иркиной грудью, а сегодня стало похоже на замешанное на крови тесто. Отсечённая от туловища Лёшкина голова умостилась у самого входа и, казалось, любовалась бесстыдной Иркиной наготой.

– Ёпст… - ахнул Артём.

Он сорвал с плеч рюкзак, отбросил его в сторону и размашисто побежал по пологому склону вниз. Рванул полог палатки на себя, отшатнулся, попятился на заплетающихся ногах.

– Сюда, быстро!
– заорал Артём.
– Он бросился к байдарке, рывком перевернул её и столкнул в воду.
– Быстрей, - отчаянно замахал он рукой, - уходить надо! Быстрей же, ёпст! Надя, не смотри туда…

Смотреть Надя не собиралась - того, что она успела разглядеть, было достаточно. Она согнулась, приступ рвоты едва не вывернул её наизнанку. Ноги подкосились, Надя рухнула лицом вниз в траву и заколотила по земле кулаками.

* * *

Литовченко сам не знал, как ему удалось взять себя в руки. В двадцати шагах утробно чавкало, пожирая человеческую плоть, отвратительное чудовище. Оно походило на медведя, но ещё больше - на вырядившегося медведем человека, гиганта за два метра ростом.

“АКМ” забился у прапорщика в руках. Очередь растерзала чудовищу грудь, швырнула его на землю, но миг спустя исполин взревел, вздыбился в полный рост и, раскачиваясь, двинулся к прапорщику.

Литовченко вскочил, рванул спусковой крючок, но “АКМ” отозвался лишь одиночным выстрелом - рожок опустел. Чудовище с распоротой пулями окровавленной грудью было в пяти шагах, прапорщика обдало волной зловонного смрада. Литовченко отбросил автомат, выдернул из кобуры “грач” и одну за другой всадил четыре пули в оскаленную косматую морду. Уронил руку и стал бездумно смотреть, как чудовище издыхает в корчах. Очнулся прапорщик, лишь когда конвульсии затихли. Трясущейся рукой с третьего раза попал стволом “грача” в кобуру. И в этот момент его окликнули.

Литовченко шарахнулся, задрал голову. Из окна второго этажа прапорщику судорожно махал руками тот самый очкастый задохлик, который год назад под расписку принимал у него продовольствие.

* * *

Надя с трудом поднялась, её шатало от слабости и дурноты. Игорь подхватил под руку, помог сделать пару первых, неверных шагов. В сотне метров ниже по течению Артём суетливо забрасывал в байдарку пожитки.

– Ничего, - невнятно бормотал Игорь.
– Обойдётся, всё обойдётся. Вот сейчас…

Он оборвал фразу, выпустил Надину руку и резко развернулся влево. Надя по инерции шагнула вперёд, обернулась через плечо и заорала от ужаса. По склону пригорка наперерез им крался, пригнувшись, страшенный долговязый урод с выпяченной челюстью, путаной пегой шевелюрой и топором в руке.

– Беги!
– Игорь оттолкнул Надю и, приняв боксёрскую стойку, застыл.

Надя в отчаянии рванулась прочь, споткнулась, покатилась по склону. Грянулась о камень у подножия, хотела закричать, но лишь заскулила от боли. Перед глазами расплылась мутная пелена, сквозь неё где-то вдалеке маячил Артём. Надя метнулась к нему, но рухнула, подкошенная взорвавшимся в правом колене сгустком боли, ткнулась лицом в траву.

– Артём, - взмолилась Надя, извиваясь и пытаясь ползти.
– Артё-ё-ё-м…

Сзади пронзительно и страшно закричал Игорь, а потом крик оборвался, и Надя знала, понимала уже, что это означает.

– Артём, - прошептала она, из последних сил отжимаясь на локтях.

На берегу было пусто. Лихорадочно работая веслом, Артём выгребал на стремнину. На Надю он даже не оглянулся. Отчаянным усилием она перевернулась на спину. В десяти шагах выше по склону оскалившийся долговязый урод, словно мясник на бойне, рубил топором то, что осталось от Игоря. Ужас налетел, нахлынул, поглотил Надю и вышиб из неё сознание.

* * *

Литовченко уселся на подоконник, выудил из кармана фонарик и направил луч очкастому в лицо.

– Вы не уйдёте, нет?
– подобострастно заглядывая в глаза, частил тот.
– Не бросите меня? Все убиты, все, я один спасся. Вы не сбежите отсюда?

Литовченко не ответил. Он вогнал в “грач” запасную обойму, устроился поудобнее и стал ждать, когда прекратится истерика.

– Все умерли: профессор Петров… Майор Олейник… Лидия Андреевна, завхоз… Боже, какое несчастье, я до сих пор не верю. Профессора они растерзали, представляете? На куски порвали. И собак. Вы не бросите меня? Вы…

– Тебя как зовут?
– прервал Литовченко.

– Что? Георгий Владимирович. Можно просто Георгий.

Прапорщик спрыгнул с подоконника, в два шага покрыл разделяющее его с очкариком расстояние и ухватил того за грудки.

– Значит, так, Гоша, - сказал он, - или ты мне сейчас расскажешь, что здесь произошло, внятно и без вранья. Или я тебя шлёпну.

У очкастого Гоши клацнула челюсть.

– Зачем вы так?
– пролепетал он.
– Я учёный, биолог. Я кандидат наук!

– Ты - кандидат в покойники, - жёстко бросил Литовченко.
– Итак - что здесь произошло, откуда взялись эти звери, сколько их и где они могут прятаться?

– Это не звери. Я не могу, понимаете, не могу рассказать. Это секрет. Государственная тайна. Пожалуйста, уберите руки! Отпустите меня!

Литовченко отступил на шаг и с размаху влепил кандидату наук пощёчину. Тот охнул, отшатнулся к стене, схватился за щеку.

– Слушаю тебя, - нарочито спокойным голосом сказал прапорщик.

Пару минут очкастый молчал и только лишь шмыгал носом да тонко всхлипывал. Литовченко не торопил, ждал. Страх и ярость в нём улеглись, осталась лишь холодная, злая решимость разобраться и отомстить. Он плохо понимал кому.

– Хорошо, - едва слышно прошептал, наконец, очкастый.
– Я расскажу. Только… Скажите, вы здесь один? Помощи ждать неоткуда?

Литовченко задумчиво поскрёб отросшую за сутки щетину. В части наверняка уже забили тревогу. Вряд ли, однако, стоит рассчитывать, что подкрепление вышлют на ночь глядя. Майор Немоляев скорее всего будет ждать до утра и тогда уж…

– Будет тебе помощь, - буркнул Литовченко.
– Если доживёшь. Итак?

– Ладно. Вы слыхали или читали что-нибудь о германских вервольфах?