Самая желанная

— Девочка, когда все это случилось с мулатом?

— Неделю назад. Через пять дней после того, как я отдала украшения певцу.

Стефано в раздумье надул щеки и несколько секунд смотрел в огонь. Затем с шумом выдохнул воздух и развел руками:

— Не понимаю! Ничего решительно не понимаю… Дело в том, что как раз с неделю назад я говорил с Паолой. Мы обсуждали замужество Риты. Паола сказала о том, что после бракосочетания торжественно передала бриллиант дочери. Рита не советовала матери держать фамильные ценности, а тем более этот камень, в домашнем тайнике. Всегда считалось, что «Голубой принц» приносит удачу дому, и Франко не хотел хранить его в банковском сейфе. Рита поступила правильно — с величайшими предосторожностями камень был спрятан в подземное хранилище надежного римского банка.

— Стефано, они спрятали в сейф хорошую подделку! — прошептала Кристина, вспомнив разъяренного Рино.

Антонелли сжал ее плечи и заглянул в глаза:

— Успокойся, девочка. Тебя кто-то ввел в заблуждение: Паола отдала дочери подлинного «Голубого принца». Специальный эксперт заверил это документально.

— Я… я ничего не понимаю. — Кристина сжала виски, в которых что-то пульсировало и звенело. Звон нарастал, становясь невыносимым.

— Алло… Хорошо, пропустите. — Стефано опустил трубку и мрачно посмотрел на притихших подруг. — К нам поднимается комиссар Джованни Курбе.

Коммисар, оказавшийся еще более щуплым и низкорослым, чем выглядел на экране телевизора, быстро оглядел комнату.

— Счастливого Рождества, синьорины, синьор Антонелли… Прошу прощения за вторжение в столь неподходящий час — я и сам предпочел бы остаться дома. — Механически произнося подобающие случаю слова, Курбе присмотрелся к женщинам и сделал шаг к сидящей у камина Кристине. — Вы — синьорина Ларина, гражданка России, работающая по контракту в агентстве «Стиль»?

Подавшись вперед, Кристина кивнула.

— Скажите, припаркованный у этого дома автомобиль «фиат» серого цвета принадлежит вам?

— Да. Я взяла его напрокат в частном гараже.

— Тогда, может быть, синьорина вспомнит эту вещь, найденную сейчас нами в ее багажнике? — Комиссар достал из кейса целлофановый пакет с комком красной ткани, в которой сразу можно было узнать отороченный белым синтетическим мехом длинный колпак Санта-Клауса.

— Нет, — отрицательно качнула головой девушка. Она была уверена, что даже детям Эудженио похожего костюма не покупала.

В комнату, не снимая плаща, вошел высокий худой мужчина и, кивком головы поздоровавшись с присутствующими, позвал Курбе. Мужчины обменялись парой фраз, комиссар представил вошедшего:

— Мой помощник, сержант Карготти, занимающийся этим делом. Очевидно, вам, синьор Антонелли, как свидетелю, придется в основном иметь дело с ним.

Комиссар взял у помощника пакет и, достав из него серебристую сумочку, повертел ее в вытянутой руке:

— Кому-либо из присутствующих знакома эта вещица?

— Можно посмотреть поближе? — попросила Бэ-Бэ.

Не прикасаясь к улике, она осмотрела ее и подняла скорбные глаза на полицейского:

— Да. Такую же… похожую сумочку я видела у Кристины на балу.

— Похожую или такую же? — переспросил комиссар.

— Не могу сказать точно, но и фасон, и монограмма на сумочке, комиссар, соответствуют той, что была у синьорины Лариной.

— А вы, синьорина Ларина, узнаете эту вещь?

Взяв сумочку, Кристина открыла ее и тут же отдала полицейскому.

— Это моя сумка, мой платок и моя губная помада.

— В таком случае, вы смогли бы объяснить, как ваша вещь попала в переулок, где сегодня вечером было совершено преступление?

Кристина закрыла глаза и отрицательно покачала головой. Она уже поняла, что никакие клятвы и заверения не помогут: кто-то чрезвычайно хитрый и безжалостный умело расставил ловушки. Дверца захлопнулась — птичка попала в клетку.

— Карготти, уведите девушку. У нас достаточно улик, чтобы предъявить ей обвинение, — устало сказал Курбе.

— Простите, комиссар, возможно, я могу как-то помочь этой синьорине остаться на свободе до завершения следствия? Я мог бы внести залог или взять ее на поруки… — заслонил Кристину от полицейских Стефано.

— Увы, синьор Антонелли. Мы не в Америке. Вы сможете облегчить положение подозреваемой своими правдивыми и обстоятельными свидетельскими показаниями. Вы получите специальную повестку для посещения прокуратуры. Спускаясь по лестнице, Кристина увидела мельком недоуменно застывшего Гвидо. И свое отражение в зеркалах: изящная блондинка в алом вечернем платье идет по мраморной лестнице рука об руку с высоким желтолицым господином в полицейском мундире. Господин не смотрит на свою спутницу, уверенный в собственной власти — ведь запястье блондинки надежно приковано к его мускулистой руке стальным кольцом.

В полицейской машине они тоже сидели рядышком, как близкие друзья. Дождь, превратившийся в мелкий снежок, припорошил все вокруг серебряной пылью. Мир готовился к пробуждению — чистый и нежный, как новорожденное дитя.

Полицейские курили «Житан», распространяя в машине запах крепкого табака и пота. «Вот так и пахнет тюрьма», — подумала Кристина, не в силах оторвать глаз от зарешеченного оконца, где над дымчатым серебром горизонта занималась заря нового дня.

Часть вторая ПОДАРИ МНЕ СВОЙ СОН

1

Джованни Курбе был, как говорили о нем в криминальном отделе, «продуктом франко-итальянского производства». В общении и делах он умело использовал свое происхождение, ссылаясь, в зависимости от обстоятельств, на специфику французского или итальянского национального характера. Так, случаи рукоприкладства с подследственными Джованни оправдывал итальянским темпераментом, а блистая в общении с дамами преувеличенной галантностью, застенчиво напоминал: «Я же француз, мадам».

Паола Гватичелли делла Форте была из той породы женщин, которая превращала грубоватого, равнодушного к своей внешности комиссара в образец деликатности и шарма. Отправляясь с визитом в графское поместье, он тщательно побрился, воспользовался одеколоном, которым пренебрегал в повседневной жизни, и даже надел костюм, предназначенный для торжественных церемоний и встреч с высшим начальством.

Аристократические имена, означавшие принадлежность не просто к верхам общества, а к их лучшей, антикварно-исторической части, внушали Курбе благоговение. Он отдавал себе отчет в этом пристрастии, так же, как и в неприязни к толстосумам-парвеню. Чтобы выбраться наверх, надо иметь острые когти и не бояться вывозиться в дерьме, которое и являлось основным рабочим материалом криминального отдела. «Начальник ассенизационной службы» — так в шутку называл себя Джованни, чистивший город от проституток, убийц, наркоманов и их могущественных покровителей.