Самайн

– Давай… - прошипела я, прикладывая руки прямо к ране на груди. Серебряная молния окутала его тело, мышцы напряглись до предела, чуть ли не прорывая кожу. И тут же ослабли. Секунда никакой реакции. Две…три…

Наконец, шумно вдохнув воздух, Дэн открыл глаза. Он хрипло дышал и не моргая смотрел в потолок. Я, дрожащими руками расстегнула пальто и разорвала на нем рубашку, что бы убедиться, что раны зажили. И, когда увидела только два бледно-розовых рубца, я снова смогла дышать. Камень громко свалился с плеч.

Он скосил на меня взгляд.

– Спасибо. – тихо сказал он.

– Если умрешь еще раз, то я с тобой не буду разговаривать. – выдохнула я, массируя виски пальцами. Голова гудела.

– Нужно убираться отсюда и, чем быстрее, тем лучше. – сказал он, принимая вертикальное положение. Дэн с явным огорчением оглядел испорченную рубашку и пальто. По нему не возможно было сказать, что только что он был безнадежно мертв.

Он подал мне руку, помогая встать. Ноги слушались плохо.

– И замести следы.

Дэн, придерживая меня за талию, вывел из здания. Где-то вдалеке слышались сирены. Наша пребывание здесь не осталось незамеченным. Когда мы отошли на несколько метров от заправки, я повернулась к ней лицом и запустила в нее максимально заряженный пульсар. Последовал оглушительный взрыв, взвыли сигнализации. Дэн, подхватив меня на руки, разбежался и, оттолкнувшись от земли взмыл в воздух, скрываясь в темноте.

Мы вылетели ближайшим рейсом.

Я угрюмо вертела чайную ложку. Кофе давно остыл, а я так к нему и не притронулась. Тетя Вера что-то говорила мне, изредка утирая слезы, но смысл ее слов не доходил до меня. Кажется, она сокрушалась по поводу того, что я осталась сиротой. Сейчас мои мысли были заняты совершенно другим.

Меня не на шутку волновала моя сила. Даже сейчас я чувствовала, как она бурлит внутри меня, практически выливаясь за края. И с каждым разом мне становится все сложнее и сложнее ее держать в узде. Так же волновало то, что энергия приобрела синий оттенок. Никто не мог дать этому рационального объяснения. Все только строили догадки, что это связано с приближающимся Самайном. Мне становилось страшно от того, какие последствие могут у этого быть.

– Ты не слушаешь меня. – всхлипнула тетя.

Я вздрогнула от неожиданности и кружка опрокинулась вместе с ложкой. Кофе стекал на пол. Тут же подскочив, я приняла бурную деятельность по устранению конфуза, старательно избегая смотреть тете Вере в глаза.

– Извини. – проворчала я из-под стола.

– Мне так жаль тебя, деточка. – снова всхлипнула она.

У меня снова задрожали руки. Сердце отозвалось щемящей болью. В последние несколько дней оно только то и делало, что кровоточило, а сейчас его добротно осыпали солью. На глаза наворачивались слезы, но я со злостью отгоняла их.

Нет. Я не буду раскисать. Я не буду себя жалеть и другим не дам этого делать.

Поставив чашку в мойку, я повернулась к тете Вере и в упор посмотрела ей в глаза. Они у нее были красными, а нос подпух из-за долгих рыданий. Осторожно присев за стул, я взяла в ладони ее руку. Тетя слабо улыбнулась, но улыбка тут же померкла.

– Не нужно. Это ничего не изменит. Нужно просто смириться и жить дальше. Я уверена, что там ей лучше. Там она вместе с папой.

Тетя снова слабо улыбнулась и украдкой смахнула слезу.

– Да, наверное, ты права. – неуверенно ответила она.

Ее взгляд скользил по мне, пока не наткнулся на кольцо. Глаза удивленно округлились, а брови взлетели вверх.

– Лаура, это ведь… - спросила она, поднося мою руку к глазам.

– Да. – ответила я, закусив губу.

Мда, явно не таким способом я собиралась рассказать тете о своей помолвке.

– Это ведь чудесно! Когда будет свадьба? – спросила она, шмыгнув носом.

А я помрачнела. Глаза снова невыносимо защипало, а ком, который стоял в горле и вовсе душил, практически лишая меня сознания.

«Только не расклейся! Держись!» - заорало подсознание.

Никогда. Ее не будет. Через несколько дней и меня не будет.

– Мы еще даже не думали об этом. – как можно более беспечно пожала плечами я.

– И правильно. Закончишь школу, затем колледж и тогда уже сыграете свадьбу. – махнула рукой тетя.

Я с огромной силой стиснула зубы, что бы сдержать ту боль, которая просто рвалась наружу, раздирая изнутри стальными когтями. Подсознание вообще билось в истерике. Титаническими усилиями я удерживала относительное внешнее спокойствие.

– Я хотела тебе кое что рассказать. – вспомнила я, собственно суть своего визита.

– Что?

– Мама оставила мне дом. Я не хочу и не буду туда возвращаться, по этому, я его продам.

Тетя Вера не на шутку удивилась.

– А как же Кларк? Он ведь законный супруг, потому имеет полное право…

– Его не было на похоронах. И ничего он не имеет! Этот дом мой. – резковато ответила я, о чем тут же пожалела, потому что тетя вздрогнула.

– Ты уверена? – на всякий случай переспросила она.

– Абсолютно. Юрист так сказал. Я продам дом и положу деньги на твой счет. – уверенно сказала я.

– Даже и не думай! Мне, старухе, не нужны такие деньги! Ты молодая, у тебя вся жизнь впереди! – воспротивилась она.

Я прикусила язык до крови. Железный привкус тут же наполнил рот. С отвращением сглотнула.

– Ты не дослушала. Я положу на твой счет, потому что у тебя больший процент. Пока что деньги мне не нужны.

– Ну, в таком случае, конечно, делай так, как считаешь нужным. – наконец успокоилась тетя.

Я украдкой перевела дух. Сначала я хотела сказать правду, но поняла, что тетя Вера не возьмет эти деньги ни в коем случае. Эта хитрость пришла ко мне в самый последний момент. Но, зная упрямый характер своей тети, я знала, что в тот момент, когда… меня не станет, она все равно не будет ими пользоваться. Отдаст на благотворительность.

Попрощавшись с тетей (и соврав, что вызвала такси), я вышла из дома и неспешным шагом пошла по улице. Уже темнело. Было холодно. Воткнув наушники, сделала погромче. Песня идеально описывала мое настроение. Мне не хотелось никого видеть, ни с кем разговаривать. Было огромное желание разнести что ни будь на куски или остановиться и просто закричать. Кричать так, что бы выплеснуть всю ту горечь, что накопилась внутри. Но, я просто шла, смотря себе под ноги.