Самба с зелеными человечками

— А эта, которая в платке! — И, не дожидаясь следующего вопроса, баба Таня быстро произнесла:

— Наши-то мусульмане, которые из Азербайджана или там из Узбекистана приезжают, этак вот лица свои не прячут. Нет, эта точно откуда-то с Ближнего Востока к нам пожаловала, где все строго по шариату живут. А там такое творится! Ты телевизор-то смотришь?

— Смотрю. Безобразие форменное и непорядки сплошные, — согласилась Ирина Филипповна. — Ну а мы тут при чем?

— Так ведь не одна же она, эта женщина, сюда приехала! — воскликнула баба Таня. — А хоть бы и одна. Зачем пожаловала? Сейчас вот всюду про бдительность говорят. Вот я и думаю, а не сообщить ли нам об этой новой жиличке куда следует?

— Да за что же? — возмутилась более рассудительная Ирина Филипповна. — Она же ничего плохого не делает.

— Это пока не делает, — мрачно заметила ее подруга. — Говорю же, осматривается. А потом к ней братья-товарищи по партии пожалуют. И все!

— Мне твоя позиция в отношении этой женщины просто непонятна, — недовольно отозвалась Ирина Филипповна. — Ты сначала выясни точно, в чем ее вина и есть ли она вообще. А потом уж в милицию с доносами бегай. Там тоже люди работают. Чего их без толку от дела отрывать?

К этому времени две пенсионерки уже переместились на кухню, где Ирина Филипповна выставила на стол банку домашнего вишневого варенья. Из чего баба Таня сделала верный вывод, что ее рассказ подругу все же заинтересовал. Просто так она бы варенье не достала, ограничилась бы своим желе из антоновки.

Поэтому баба Таня неторопливо прихлебывала горячий крепко заваренный чай, заедая его вкуснейшим вареньем, и ждала, когда подруга наконец дозреет. Это произошло к тому моменту, когда соседка допивала третью чашку, а банка с вареньем опустела почти наполовину.

И тут то ли Ирине Филипповне стало жалко своего фирменного варенья, которое таяло прямо на глазах, то ли все шестеренки и винтики в ее голове наконец пришли в правильное положение, только хозяйка квартиры откинулась на спинку стула и заявила, глядя на свою подругу:

— Сами проследим за этой особой в платках. А потом, если заметим за ней что подозрительное, уже и милицию подключим.

* * *

К этому времени Кира с Лесей, даже не подозревая о том, какие волнения посеяли позади себя, уже уселись в машину и сейчас спешно двигались в сторону дома Иванова. Из-за проклятой косметической маски сомнительного производителя подруги однозначно опаздывали на свидание. И чтобы хоть немного нагнать время, Кира позволила себе то, чего не позволяла никогда прежде. Увидев пустой перекресток и полное отсутствие пешеходов и других машин вокруг себя, она пролетела на красный сигнал светофора. И тут же ей в спину понеслась заливистая трель милицейского свистка.

— Вот черт! — не сдержалась Кира. — И где он там умудрился спрятаться? Ровное ведь место!

— Не с нашим везением правила нарушать! — тоже разозлилась Леся.

Однако сделанного не воротишь. Пришлось Кире извлекать свои права и документы на машину из бардачка. И предъявлять их появившемуся возле машины старшине постовой службы. На первый взгляд это был мужчина хоть куда, в самом расцвете сил. Мундир на его широком пузе того и гляди обещал лопнуть при малейшем неосторожном движении.

Взяв Кирины документы, он принялся придирчиво их изучать, с каким-то обидным недоверием качая головой.

— Что же вы так, — укоризненно произнес наконец он и, пронзив Киру взглядом, добавил уже более сердито:

— Нарушаете.

— Я не заметила, — плаксивым голосом сообщила ему Кира. — Честное слово, первый раз.

— Все так говорят, — наставительно произнес старшина. — А потом аварии на дорогах.

— Я больше никогда не буду нарушать! — поклялась Кира. — И в аварии тоже попадать не буду.

Старшина попытался прочитать по ее лицу, правду ли она говорит. Но так как лица под платком он до сих пор не увидел, то вежливо попросил:

— Девушка, вы можете снять платок с головы?

— Зачем? — спросила Кира.

— Мне нужно взглянуть на вас без платка, — терпеливо пояснил ей старшина.

— Вам не понравится, — честно предупредила его Кира.

— Слушайте, снимайте эту мотню, гражданка! — начал злиться старшина. — Вы и святого из себя выведете!

Злить его Кире ни в коем случае не хотелось, поэтому она поспешно скинула с головы шаль и подняла лицо к старшине. Увидев какую-то красную лепешку вместо ожидаемого симпатичного личика с зелеными глазами, тонким носом и украшенными веснушками щеками, старшина испуганно отшатнулся от машины.

— Что это с вами? — выдавил он наконец.

Кира открыла рот, чтобы сказать чистую правду, дескать, пострадала ради пущей красоты, но тут в разговор неожиданно вмешалась Леся.

— Воспаление у нее! — сказала она. — Кожное.

Врач сказал, что страшно заразная штука. Откуда-то из тропиков к нам попала, и вот Кира уже заразилась.

— Так она у вас заразная? — прошептал старшина, бледнея на глазах. — А что же она, если заразная, по городу раскатывает?

— Так мы в больницу едем, — охотно пояснила Леся.

— Своим ходом? — поразился старшина.

— Так в машину «Скорой помощи» нас поместить отказались, — соврала Леся и вдохновенно добавила:

— Сказали, потом никакая санобработка очистить машину от тропической инфекции не сможет.

— Вот ваши документы! — быстро произнес старшина, сунув обратно права и документы на машину. — Езжайте с богом!

И, даже не отдав им честь, он помчался к своей машине, где, как увидели подруги, извлек из багажника водочную бутылку и принялся из нее щедро поливать свои руки, которыми касался документов. Чертыхаясь, он от волнения совершенно не смотрел по сторонам, проливая большую часть дезинфицирующего средства на мостовую и явно не интересуясь ничем вокруг, кроме своего драгоценного здоровья.

— Напугала хорошего человека до полусмерти, — укорила подругу Кира.

— Зато тебя от неприятностей спасла, — возразила, улыбаясь, Леся.

И подруги, в глубине души страшно радуясь, что так ловко провели старшину, спокойно продолжили свой путь. К Иванову они все же опоздали. Хотя жил он в центре города, возле метро «Технологический институт», в отдельной двухкомнатной квартире, когда-то переделанной из трех комнат бывшей коммуналки.

Из одной комнаты, которую по проекту разделили, сделали кухню и санузел, а две другие остались жилыми — с высокими лепными потолками, на взгляд подруг, единственное, что могло примирить с жизнью в пыльном и душком центре.

Входную дверь прорубили прямо в стене, снабдив ее номером с литерой "А". Таким образом рядом находилась квартира 9 и квартира 9А. Открыв подругам дверь, Иванов пропустил их в квартиру. Но, увидев лицо Киры, когда она, снимая в прихожей уличную обувь, неосторожно уронила шаль, громко ахнул:

— Господи! Вот так ожог! А как глаза? Глаза-то целы? Не пострадали?

— Нет, — изумленно ответила ему Кира. — Глаза, нос и рот не пострадали. Их даже замазать пришлось, чтобы на общем фоне не выделялись!