Самец

– Идите, но его чтобы в моем дворце, одного, я не видела. Ты же знаешь, что самцов здесь не приветствуют. Надеюсь, Ранор ему всё объяснит, и они покинут наш мир. И ты тоже попрощайся с ним, пока не привык к нему.

Игорь вдруг хлопнул в ладоши, и на миг у меня закружилась голова. Я увидел, как вокруг меня в доли секунды пронеслась круговоротом смазанная картина, и тотчас она остановилась, показывая мне уже большую уютную комнату. Широкие удобные диваны от окон и круглый стол посередине. Снова те же люстры, небольшие дверцы по всей комнате.

Соня сказала тихо рядом со мной:

– Призову Тишу… Тебя привести в порядок надо, Сав.

Она сцепила пальцы на руках между собой, и свет тотчас стал тише. Я с ужасом увидел вокруг нас застывших мумий. Вот это да!!! Это же граны?!!! Одна из теней отделилась и направилась к нам. Я уже ничему не удивлялся, но когда Соня что-то сказала тени, та вдруг низко поклонилась и ответила на прекрасном русском языке:

– Приветствую тебя, моя принцесса. Я всё сделаю.

Соня почему-то покраснела и кивнула мне:

– Иди за Тишей.

Почему я послушался её, не знаю. Мы вошли с граном в маленькую комнатку, и гран Тиша попросил, оборачиваясь ко мне:

– Снимите брюки, принц.

Я не успел ничего сказать, как мои брюки сами свалились на пол, и в комнату тотчас влетел Игорь. Он был зол. Что-то процедил Тише, и гран словно в воздухе растворился. Игорь спросил меня зло:

– Если накатывает желание, то ты должен меня незамедлительно уведомлять.

Я лишь кивнул ему, и он, выдохнув, замер, глядя на меня. Лишь натягиваю брюки на место, как Игорь ехидно спрашивает:

– Что, всё желание упало?

Мотаю головой:

– С чего, Игорь? Ты в своем уме? Я не знал, для чего гран меня сюда привел.

Только сейчас успеваю оглядеться и присвистываю, глядя на кран:

– А ведь кран то наш, с нашего мира.

Игорь, как ни странно, соглашается:

– С вашего мира очень многое принято и в этот мир. Как и с других миров. Кстати, пол полуживой. Это зверь огромный, который спит несколько веков, потом просто переползает на другое место, где благодатная почва и там снова впадает в спячку под действием магии. В этом мире всё держится на магии. Абсолютно всё. Одежда, дома, еду готовят духи гранов. Их существование можно назвать двояким, словно и не души их нам служат, а вторые личности в них. Те, с которыми можно общаться и даже верить их суждениям. А вторая их личность та, которая не понимает, почему всё в этих мирах не крутится вокруг них. Та, которая лишь использует ресурсы планет и не хочет жить, ради чего-то жертвуя собой.

Он замолкает, делая шаг ко мне, а я наоборот, шаг назад от него. Желания нет, и тем более мы в чужом месте. Застываю на месте от догадки, глядя в его голубые глаза, и вопрос срывается сразу:

– Ты специально это делаешь со мной?

Мотая головой, он перехватывает меня за руку и тянет на себя. Приходится покориться ему на миг. Кладу голову ему на грудь, чтобы посмотреть, что он сейчас мне скажет. Но он так и стоит, обняв меня чуть не до хруста. Что же с ним такое? Ревность? К кому? Грану? Этой тени? Вряд ли. Комнатка, в которой мы находимся, обычная душевая. Раковина и ванна, причем самые обычные. Но вот пол выложен очень красивой мозаикой. На потолке ещё более причудливая мозаика из мелких камней светится, создавая многогранные узоры, видимо, от магии.

В дверь постучали, и я передумал задавать Игорю другие вопросы. Вообще, надо серьезнее отнестись к тому, что он мне говорил, и вообще наблюдать за ним очень пристально. Мне явно что-то не говорят.

Сонька крикнула что-то громко на незнакомом мне языке, и Игорь, как ни странно, откликнулся на таком же. Мы вышли вместе, чуть не под руку держась. Сестра, пытливо посмотрев мне в глаза, кивнула, наверное, большим своим мыслям, чем просто мне.

Так и сели на огромный диван. Игорь хотел меня обнять, но я дернулся от него, как ошпаренный, чем и обидел, видимо, его.

Сестра вновь посмотрела на меня очень серьезно:

– Сав, что-то случилось? То, что мне нужно знать?

Пожимаю плечами, не в силах понять самого себя. С одной стороны, хочется её расспросить обо всем, чем она тут жила, и почему та женщина плохо ко мне относится. Но и слабость перед Игорем не хочется показывать. Сейчас он весь напряженный, смотрит на меня ледяным взглядом.

Наконец, в комнату словно вплыла та самая женщина и, поманив Игоря пальцем, тут же вышла. Сонька, подобравшись всем телом, кинулась ко мне в объятия, затараторив:

– Ты самец, понимаешь? Ты самец!!! Савка!!! Боже, что делать?!!! Как тебя спасти?!!!

Даже оторопь взяла от её слов насчет спасти. Кое-как заставил себя выдавить:

– Ты о чем? Почему спасти? Я умираю? Я болен?

Она лишь мотает головой, не в силах, видимо, сдерживаться от накатившей информации. И тараторит еще быстрее:

– Мы же близнецы, понимаешь? Близнецы!!! – говорит она почему-то горько. А я-то думал, что мы оба этим когда-то гордились. Что же такого страшного в нашем случае?

Она уже более успокоенно откидывается на моей груди и начинает говорить:

– Меня нашел Ариту, когда ты уехал с Валькой. Мы убегали от каких-то итанцев по всему городу и потом просто вошли под мостом в какую-то муть.

Она посмотрела на меня недоуменного и пояснила:

– Ну на Чернецкого, помнишь? Площади, старой ещё площади.

Я кивнул, вспомнив, как мы там с ней играли в войнушку. Через тот мост как раз кладбище.

– Помню, а дальше что?

Она, кивнув успокоенно, продолжила, вновь глядя в потолок, поочередно, видимо, вспоминая:

– Ну, там мы вошли и сюда попали. Мне было очень плохо, Сав, понимаешь?

Она посмотрела на меня, и я тотчас кивнул.

– Я не чувствовала своего тела. Казалось, что меня рвет на части. Та женщина была со мной очень грубой. Она называла меня ниутой всё время. Я не понимала её. Потом она плакала, как и я, и наконец сказала, что я её дочь. Я, конечно, грубила ей, говоря, что у нас есть и мама и папа, и она меня должна отпустить. Ох, Сав… Столько всего было.

Она посмотрела на меня долгим взглядом и, выдохнув, сказала грустно:

– А ещё, наверное, самое страшное, Сав, это то, что я пробыла во временной капсуле.

Она сказала это так, словно я должен был знать об этом с рождения, и сейчас грустно качала головой, словно и я должен был с ней разделить это понимание и, наверное, посокрушаться и пожалеть её.

На всякий случай кивнул и даже погладил её по плечу:

– Конечно, жаль тебя…

Она, посмотрев на меня непонимающим взглядом, рассмеялась, и облегченно улыбнувшись, сама меня хлопнула по плечу: