Само совершенство. Дилогия

Эта первая встреча оставила у нее неизгладимое впечатление, но восхищаться Джулией Тереза стала еще до того, как воочию увидела ее – почти с того момента, как однажды вечером, дома, открыла дело Джулии и начала читать ее ответы по целой серии тестов, включенных в методику психологической оценки личности, недавно разработанную ею самой. К тому времени, как она закончила просматривать тесты Джулии, Тереза уже имела достаточно ясное представление о том, как ребенок мыслит, как глубоко страдает, и даже о том, какая судьба ее ждет. Брошенная родителями вскоре после рождения, отвергнутая двумя парами приемных родителей, Джулия провела детство на задворках Чикаго, в трущобах, в переполненных детских домах. И как следствие, на протяжении всей ее недолгой жизни единственным источником настоящего человеческого тепла было общение с такими же, как она, грязными, неухоженными детьми, которых она интуитивно причисляла к «своим». Эти дети, такие же, как она, отщепенцы, научили ее воровать, а потом и прогуливать школу вместе с ними. Быстрый ум и ловкие пальцы не дали ей пропасть на улице и снискали уважение среди ее окружения. И, как бы часто ни переводили ее из одного детского дома в другой, она почти сразу завоевывала популярность среди сверстников, и эта популярность была настолько велика, что несколько месяцев назад группа мальчишек удостоила ее чести быть обученной некоторым особым приемам, с помощью которых они взламывали машины и угоняли их. Во время одного из этих «открытых уроков» их всех и накрыл с поличным чикагский наряд полиции. Все участники того «урока», включая Джулию, роль которой сводилась лишь к роли ученицы, загремели в участок.

В тот день Джулию впервые арестовали, и хотя Джулия этого не знала, этот день стал переломным днем в ее жизни, потому что благодаря аресту она оказалась в зоне внимания доктора Уилмер. После того как ее, не вполне, впрочем, справедливо, арестовали за попытку угона машины, Джулию включили в новую экспериментальную программу доктора Уилмер, которая предусматривала обширное и интенсивное тестирование, включающее тесты на интеллект, и индивидуальные собеседования. По результатам тестов и опросов производилась общая психологическая оценка личности, причем решение принималось коллегиально, целой группой психиатров и психологов-волонтеров под руководством доктора Уилмер. Программа имела целью провести социальную адаптацию детей и подростков, попавших под влияние улицы, и сделать из них полноценных членов общества.

В случае с Джулией доктор Уилмер была самым решительным образом настроена на успех, и все, кто был знаком с Терезой, знали, что если уж она что-то решила, то разобьется, но доведет дело до победного конца. В свои тридцать пять Терри Уилмер обладала не только импозантной внешностью, но и железной волей. Врач-психотерапевт в четвертом поколении, она могла похвастать впечатляющей коллекцией дипломов и наград за выдающиеся достижения в своей непростой профессии. Но помимо чисто профессиональных качеств, в ее арсенале было еще такое «смертельное оружие», как обезоруживающе искренняя улыбка, интуиция и умение сопереживать. И самое главное, она была беззаветно предана своему делу. С одержимостью христианского миссионера, посвятившего себя спасению заблудших душ, Тереза Уилмер, отказавшись от процветающей частной практики, все свои усилия направила на спасение беспомощных жертв недофинансируемой государственной системы воспитания детей, оказавшихся без попечения родителей. Для достижения своих целей доктор Уилмер беззастенчиво использовала все средства, имеющиеся в ее распоряжении, включая набор волонтеров из числа ее коллег, таких как Джон Фрейзер. В случае с Джулией она даже прибегла к помощи своих дальних родственников, людей далеко не богатых, но живущих в просторном доме и имеющих, как она надеялась, добрые сердца. И способных подарить тепло своих сердец этой маленькой девочке, судьба которой была так небезразлична Терезе.

– Я хотела, чтобы вы на нее взглянули, – сказала Терри, собираясь задернуть занавески, закрывающие окно, но в этот момент Джулия внезапно встала, в отчаянии огляделась по сторонам и вдруг решительно запустила обе руки в аквариум.

– Какого черта… – начал было Джон Фрейзер, но осекся в немом изумлении, наблюдая за тем, как девочка быстрым шагом пересекла комнату и подошла к занятой своей работой секретарше. В ее сложенных ковшиком ладонях, по которым стекала вода, лежала мертвая рыбка.

Джулия смотрела, как вода капает на шикарный ковер, наверняка зная, что может испортить его, но не могла смириться с тем, что такую красивую рыбку с длинными, похожими на нарядный шлейф плавниками съедят другие рыбы. Но секретарша то ли действительно не замечала ее, то ли делала вид, что не замечает. Джулия подошла почти вплотную к ее стулу и, протянув вперед обе руки, громко сказала:

– Прошу прощения!

Секретарша, погруженная в работу, нервно вздрогнула, обернулась и едва не завизжала, увидев перед своим носом мокрый поблескивающий чешуей трупик.

Джулия боязливо отступила на шаг.

– Она умерла, – сообщила девочка, пытаясь говорить так, чтобы ее не заподозрили в жалостливости и сентиментальности, – а другие рыбы хотят ее съесть. Я не могу на это смотреть. Если вы дадите мне листок бумаги, я ее заверну, и вы сможете положить ее в мусорную корзину.

Оправившись от шока, секретарша спрятала улыбку, открыла выдвижной ящик стола и достала из него несколько салфеток, которые протянула девочке.

– Может, хочешь забрать ее и похоронить?

Именно этого Джулии и хотелось, но ей показалось, что она услышала в голосе секретарши насмешку, и потому она торопливо завернула рыбку в салфетки и сунула ее секретарше.

– Я, знаете ли, не такая глупая, как вы думаете. Это же просто рыбка, а не кролик или какой-то другой особенный зверь.

По другую сторону зеркала Фрейзер тихо рассмеялся и покачал головой:

– Ей страшно хочется похоронить рыбку по всем правилам, но гордость не позволяет ей в этом признаться. – Вновь став серьезным, он добавил уже как профессионал: – А что делать с ее неспособностью к обучению? Насколько мне известно, она находится на уровне ученицы начального класса.

Доктор Уилмер на это лишь презрительно и совершенно не деликатно фыркнула, после чего взяла со стола паку с результатами тестов, которые совсем недавно выполняла Джулия.

– Взгляните-ка на результаты устного тестирования, когда ей не нужно было читать вопросы.

Джон Фрейзер заглянул в папку и тихо рассмеялся:

– У этого ребенка индекс интеллекта выше, чем у меня.

– Джулия особенная девочка во многих смыслах, Джон. Я видела свидетельства тому уже тогда, когда читала ее дело, но, встретившись с ней лицом к лицу, я поняла, что она по-настоящему уникальна. Она отважная, храбрая, чуткая и очень сообразительная. И под всей этой ее напускной бравадой таится редкая доброта, неугасимая надежда, рыцарский дух и оптимизм, с которым она не расстается, как бы сурово ни обходилась с ней жизнь. Она не может изменить свою судьбу и потому бессознательно стремится защитить других детей, в какой бы детский дом ее ни поместили. Она крадет для них и лжет ради них и ведет их на голодовки, и они готовы идти за ней куда угодно, безоговорочно признавая в ней лидера. В свои одиннадцать она прирожденный лидер, но если ее не направить на нужный путь, причем чем скорее, тем лучше, некоторые из ее методов приведут девочку в колонию для несовершеннолетних преступников, а там и в тюрьму. И это сейчас даже не самая трудная ее проблема.

– Что вы имеете в виду?

– Я хочу сказать, что при всех ее талантах самооценка у этой девочки настолько низкая, что, можно сказать, она совсем на нуле. Из-за того, что она несколько раз переходила от одних усыновителей к другим, она убедила себя в том, что не достойна любви. И что еще печальнее, сейчас она на грани того, чтобы смириться с собственной никчемностью. Она мечтательница, но мечта ее вот-вот от нее улетит. – С неожиданной для самой себя убежденностью Терри закончила: – Я не хочу допустить, чтобы огромный потенциал этой девочки, ее надежда, ее оптимизм были растрачены попусту.

Брови доктора Фрейзер поползли вверх.

– Простите меня за то, что поднял эту тему, Терри, но разве не вы всегда так настойчиво напоминали нам о том, что не следует слишком сильно привязываться к пациенту?

С невеселой усмешкой доктор Уилмер прислонилась к столу. Она не стала оправдываться.

– Этого правила легко было придерживаться, когда все мои пациенты были детьми из богатых семей, которые считали себя ущемленными, если не получали в подарок на шестнадцатилетие спортивную машину или самолет. Хотела бы я посмотреть на вас, когда вы вплотную займетесь такими пациентами, как Джулия. Эти дети целиком зависят от системы, которую мы призваны защищать, но вот беда – система эта трещит по швам, и, сколько ее ни латай, все больше детей проваливаются сквозь щели и летят в пропасть. Полгода работы с такими вот выпавшими из системы ребятишками, и вы узнаете, что такое страдать из-за них бессонницей, если даже до этого с вами ничего подобного никогда не случалось.

– Полагаю, вы правы, – со вздохом сказал Фрейзер, возвращая ей папку с делом Джулии. – Просто так, из чистого любопытства, хочу спросить: почему ее никто не удочерил?

Тереза пожала плечами:

– Ей не повезло. Такое бывает. Согласно досье, ее нашли на улице, когда ей было всего несколько часов от роду. После врачебного осмотра стало ясно, что она родилась на десять недель раньше срока. Из-за этого или из-за того, что ее доставили в больницу, когда состояние ее было близко к критическому, у нее оставались многочисленные проблемы со здоровьем примерно до тех пор, пока ей не исполнилось семь.