Самое древнее зло II. Надежда Мира

Смешно сказать, но эти романтические жители фэнтезийных стран стремились за Барьер, чтобы увидеть за ним ещё более фэнтезийные страны.

Они больше всех расстраивались, когда обнаруживали в Запертых Землях ещё более строгую бюрократию, подкреплённую идеологией, чем на своей стороне. Магия здесь редкость, артефакты разобраны по музеям или магическим Дружинам, а всех древних волшебных существ перебили ещё пра-пра-пра-пра-предки местных жителей.

Нет ничего удивительного в том, что перебежчиков сразу сажали в концлагерь. Даже правительства стран Запертых Земель было в ужасе от качества «человеческого материала», бегущего со Свободной Стороны: бандиты, психи и наивные, ни на что не годные романтики.

Но всё же любые перебежчики являлись источником новых знаний. Даже среди них попадались инженеры, чьи таланты не нашли применения в странах, где даже в промышленности и сельском хозяйстве доминировала магия.

Таким образом, власти Запертых Земель прекрасно осведомлены о политике и экономике Свободной Стороны. А на Свободной Стороне знать не знали, что происходило за Барьером.

Все государства Запертых Земель охотились не просто за теми, в ком теплился хоть какой-то магический дар, но и за магическими артефактами, которые они приносили с собой.

Как выяснилось, все зачарованные или изначально магические предметы не теряли своих сил под давлением Барьера.

4

Меня и других перебежчиков, подозреваемых в ношении магической силы, выстроили в пустом белом помещении, пахнущем хлоркой. По одежде и внешности я определил, кто из какой части Голдивара прибыл.

Больше всего было енавцев. Бленда права: жители этого бедного, разъедаемого коррупцией и соседями государства, часто сбегали за Барьер Хена. Ими двигала не романтика путешествия в неведомое, а нищета.

Среди бедных енавцев Свободной Стороны ходило поверье, что в Запертых Землях, даже если там живут страшные чудища, будет всё равно лучше, чем чудовищные условия жизни в Княжестве.

Именно енавцы были несказанно рады узнать, что Енавскую Державу создали именно выходцы из Княжества, то есть такие же беглецы, как они. И эта Держава заняла в Запертых Землях то место, о котором постоянно твердили пропагандисты на старой родине: мощная империя, захватившая значительную часть Запертых Земель.

Енавцы свысока поглядывали на остальных перебежчиков: номасийцев и гофратчан, дезертировавших с войны. Ведь им даже не нужно учить язык или использовать языковые рулли – Енавская Держава насаждала на захваченных землях енавский язык и веру в Енелю Истинного, запрещённого в Голдиваре.

– Хе-хе, – покровительственно сказал енавец, одетый в какие-то вшивые лохмотья, гофратцу, разодетому в лучшие одежды путешественника. – Как жизня-то может поменяться, а? Ничего, братюня, не боись, возьму тебя к себе в услужение. Саблей-то вращать могёшь? Огнешары испускать способен?

Подавленный реальностью Запертых Земель гофратец молчал. Или, как все, надменные по отношению к енавцам, жители Голдивара попросту не понимал, чего он там лопочет на своём дурацком языке.

К нам вышла комиссия медиков, их лица закрыты масками, а руки заняты ящиками с пробирками и шприцами.

Один из медиков достал из железного ящика прибор с большим циферблатом. Остальные медики расступились, а он, выставив руку с прибором, приблизился к первому пленнику.

Их действия в точности копировали действия халидейского патруля. И это мне не понравилось.

Дождавшись, когда стрелочки перестанут метаться и остановятся, подрагивая, каждая у своей цифры, медик глухо сообщил сквозь маску:

– Пиши результат.

Другой медик списал показания циферблата в блокнот.

Обследованного пленника передали остальным медикам. Они прямо здесь раздели его, взяли кровь на анализы, а потом выдали чистый халат и увели. Оставшуюся от перебежчика одежду скинули в чан с надписью «На дезинфекцию».

Эту же операцию проделали с ещё несколькими перебежчиками.

Хорошо было заметно, что с енавцами обращались дружелюбнее.

– Добро пожаловать в настоящую Енаву, братцы, – говорили им медики и похлопывали по плечам. – Да будет Енеля Истинный вашим покровителем.

Гофратцам ничего не говорили, или цедили:

– Прими Державу в сердце своё и будешь жить.

На номасийцев вообще смотрели с ненавистью – слишком много бед и унижений кочевники принесли их прошлой родине.

Медик с прибором встал напротив меня. Сбросив показания прибора, поднёс его близко к моему носу.

Переживая дежавю, я сказал:

– Ваш прибор сломается об меня.

Зажужжали моторчики, стрелочки завертелись. Но через положенное время не остановились, а наоборот ускорились. Через пару секунд уже мелькали, как пропеллеры.

– М-м-м? – сказал медик. – Что такое?

В приборе что-то громко щёлкнуло, жужжание прекратилось, все стрелочки повисли.

Медик попятился:

– Вот так дела…

Его ассистенты достали из железного ящика второй прибор.

– Этот тоже сломается, – предсказал я.

Минуту специалист настраивал его, подкручивая какие-то колёсики на обратной стороне, потом снова поднёс ко мне. Прибор не сломался, но стрелочки продолжали крутиться и крутиться, не останавливаясь ни на одной цифре.

– Ни Хена себе, – пробормотал ассистент.

– Такие силы невозможны, – сказал медик с прибором. – Расступись!

Медики отбежали от меня, уводя оставшихся пленников, словно я вот-вот должен был взорваться.

Через несколько минут в помещение вошла девушка.

Одета она в военный костюм с нашивками и значками Енавского Державного Войска. На голове – стандартная зелёная каска, из-под которой на лоб падали пряди чёрных волос.

Военное обмундирование сильно портило её, но я опытный фотограф и видел, что она – красавица. Даже без макияжа и подтягивающих фигуру предметов одежды.

Девушка несла длинное копьё в полтора роста выше неё. Заканчивалось оно двойным наконечником, в котором светился продолговатый кристалл.

Направив этот двузубец на меня, она спросила: