Самое древнее зло

— Убей меня булыжник, ясно же, что они отправили нас сюда для того, чтобы выиграть время и подготовиться к приходу Первомага. Мы — приманка, на которую он накинулся. Хотя мне и не совсем понятно почему. Не дурак же он, чтобы не понимать их манёвр?

— Так я и знал!

Хадонк мрачно пнул камень. Споггель тоже выразил недовольство, приняв форму человечка, сложившего руки на груди.

— Мы все это знали.

— Ты убеждала нас в обратном.

— Это и есть тяжкая доля командира, принимать ропот подчинённых.

Хадонк расправил плечи, сжал кулаки:

— Хорошо, что ты призналась. Раз будем умирать, то давай подготовимся.

— Что ты имеешь в…

Хадонк обхватил меня и закрыл мой рот поцелуем. Я сначала отбивалась. Потом с ужасом подумала, что от меня воняет гарью и мёртвыми крипдерами. Потом подумала, что не мыла голову несколько дней… Потом, потом… просто закрыла глаза и целовалась.

Впервые я не стыдилась споггеля. Почувствовала его защиту. Мы вольны хоть сейчас упасть на дно ямы и заняться любовью, а он будет сторожить. Защита — вот смысл существования семейного духа. Поэтому он передавался первому ребёнку в семье. Ведь старший, при поддержке споггеля, сможет защитить и младших.

— Хватит, хватит, — оттолкнула я Хадонка.

Я была уже готова оставить борьбу и сбежать с ним. Куда-нибудь подальше от Первомага, крипдеров и прочего. С нашими способностями можно выжить и под магическим куполом в чужом мире, если не лезть в драку…

Молча мы пробежали половину расстояния до здания администрации. На одиноких крипдеров внимания не обращали, споггель справлялся с ними самостоятельно.

У входа в здание наши стирометры так завертелись, что я чуть было не сняла его: раздражало. Повернулась к Хадонку:

— Прежде, чем войдём, хочу предупредить… или предложить… Не хочу приказывать.

— Что? — Хадонк подозрительно нахмурился.

— Позволь мне самой всё сделать?

— Одна? С ума сошла? Убей тебя булыжник. Там и вдвоём дел невпроворот. Не смей больше ни предлагать, ни приказывать такое. Типа, «я пойду разберусь с самым древним злом, а ты постой тут в сторонке?» За кого ты меня принимаешь?

— Всё, замолчи, хватит показывать благородное негодование. Раз готов к смерти, то сейчас тебе предоставится возможность.

— С тобой я готов хоть к чему.

Пожав друг другу кончики пальцев, мы вступили внутрь разрушенного здания.

2

Как я и ожидала, облачный смерч скрывал Первомага: гигантский скелет стоял на куче обломков здания. Вблизи можно было рассмотреть, что его кости покрыты множественными трещинами, поросшими плесенью.

— Интересно, неужели Первомаг был когда-то из плоти и крови? — спросила я. — То есть, я помню, что он был человеком, но потом стал великаном что ли… Если да, то зачем?

Хадонк тоже осмотрел древние кости:

— Я думаю, он выглядит таким, каким его создали сами маги, противостоявшие ему.

— Точно! — хлопнула себя по лбу: — Первомаг вообще не имел никакого образа. Материальное воплощение было придумано для того, чтобы отделить дух от тела.

— А раз тела никакого не было, то его и придумали.

— Убей меня булыжник, я всё больше склоняюсь к мысли, что Первомага не было, пока его не придумали.

— А ты не так уж далека от истины! — громогласно прокричал сверху Первомаг.

Скелет неестественно изогнулся, нарушая пространственные законы. Его череп оказался на уровне наших лиц, одновременно оставаясь огромным, как дворец.

Я подняла защиту, а споггель растянулся перед Хадонком в тонкую кружевную сетку.

— Не спешите воевать, — прорычал Первомаг. — Вы же понимаете, что я бесконечно сильнее вас?

— Сейчас проверим, кто тут бесконечнее! — выкрикнул Хадонк. Я ощутила, как он «трогает» пространство, выясняя, какую из его частей можно применить в борьбе.

— Давай проверим.

Гигантская челюсть, державшаяся на черепе неизвестно на чём, раскрылась и на Хадонка дохнуло синим пламенем. Защитное кружево споггеля лопнуло, семейный дух мгновенно превратился в лохмотья.

Странно было то, что синее пламя аккуратно обогнуло меня, будто Первомаг не хотел меня поранить. Хадонк напрягся, призывая силы окружающей природы, но не шелохнулся ни единый камушек. Всё это происходило доли мгновений. Я не стала ждать, сможет ли Хадонк разобраться со своими силами, и распространила на него своё поле защиты. Синее пламя ударилось и погасло, как прибой.

Но несколько языков дотронулись до груди Хадонка. Он вскрикнул и упал на одно колено. Поднял руку… и в бессилии опустил. Споггель пытался собрать себя из разрозненных нитей, многие из них висели безжизненно, словно бы превратившись в материю.

— Ещё желаете проверить? — прогромыхал Первомаг. — Сейчас…

— Стой! Прекрати! — закричала я.

Гигантский череп переметнулся ко мне. Пространство снова всколыхнулось, будто весь мир теперь состоял из узкого коридора, в котором были только я и Первомаг, стоящие друг напротив друга.

В одной руке я зажала самородок, а вторую просунула в сумочку, расстёгивая чехол сельскаба.

— Наконец-то ты хочешь поговорить со мной? — спросил Первомаг.

— Не очень.

— Но у меня к тебе предложение. Если хочешь, чтобы твои друзья выжили, ты должна будешь мне помочь.

— Ты же всесильный Первомаг, зачем тебе помощь от студентов?

Пустые глазницы черепа смотрели на меня. Но я с ужасом почувствовала в темноте присутствие чего-то живого…

— Есть вещи, которые я пока что не могу сделать.

— Это какие же?

— Снова стать человеком и умереть.

3

Признаюсь, я была готова услышать всё, что угодно, кроме этого:

— Ты… ты просишь помочь убить тебя?

— Разве я неясно выразился?

— Но зачем ты сопротивляешься? Зачем противостоишь нам, если мы пришли как раз за этим?

— Нет! Нет! — Так как череп не выражал никаких эмоций, то Первомаг подчеркнул раздражение сгустком синего пламени: — Всё, что вы можете это лишь снова обречь меня на тысячелетия и семилуния разделённого существования. А мне нужна смерть. На неё способны только живые существа.