Самое древнее зло

Мэттю помотал головой:

— Вы же могущественные маги. Почему бы вам не наслать на замок огненный дождь или не забросать шаровыми молниями… Или откройте портал переброски прямо в топливный склад и зажигайте сколько хотите.

— Не будь таким наивным, Мэттю. Замок экранируется от внешнего магического воздействия. Для следствия смерть кэрольда не должна иметь никакого отношения к магии.

— Не вижу ни одного способа, которым вы заставите меня это сделать.

— Чтобы спрятать магию, мы ею и воспользуемся. Ты слышал о гэльнингах?

— Нет, что это?

— Не что, а кто.

9

Маг подбросил на ладони рулль:

— Гэльнинг — это человек, подчинённый чужой воле. Внешне это никак не проявляется. Ты вернёшься домой, расскажешь жене, что принимаешь предложение Стеккеля. Потом поедешь обратно. Когда ты и Стеккель зайдёте на склад или в стойло с хэрри, ты мгновенно превратишься в пылающее облако. Взрыв уничтожит Стеккеля, а пожар скроет следы магии.

— Зачем ты мне это рассказываешь? — простонал Мэттю. По щекам его потекли слёзы.

Голос мага дрогнул:

— Я обязан тебе правдой. Непокорный кэрольд будет наказан, экономика спасена. А ты будешь мёртв. Триединый меня рассудит. Я готов пожертвовать своей душой ради благополучия народа.

— Чего ты несёшь? — закричал Мэттю, дёргаясь на кресле. — Отпусти меня.

— Если тебе станет легче, расскажу о том, о чём говорить не должен. После смерти Стеккеля все маслоносные земли перейдут по наследству к его племяннику, который не сможет отказать Гувернюру и перепродаст права ему. Через десять-пятнадцать семилуний, мы начнём самостоятельно производить масленичные хэрри. Сеть «Станций Мэттю» выкупим у вдовы. Мы сделаем всё, что хотел Стеккель, не выпуская выгоды и не нарушая сложившегося экономического баланса.

Маг развернул рулль и поднёс к лицу Мэттю. Пленник потерял сознание. Маг тяжко вздохнул, пробормотал: «Все мы под Триединым ходим и подчиняемся его воле». Потёр лысину и крикнул:

— Ко мне.

Вошли стражники, подняли Мэттю, один за руки, другой за ноги. Маг засучил рукава робы, выставил руки. На противоположной стене раскрылось яркое пятно портала переброски, осветив комнату дрожащим сиреневым светом. Маг вошёл в него первый. Стражники внесли тело.

Выход портала привёл к той обочине Голдиварского Тракта, где осталась самоходка. Мэттю положили на водительское место. Маг провёл рукой над корпусом, возвращая руллю движения работоспособность.

Бросив на гэльнинга последний взгляд, маг ушёл обратно в портал, сопровождаемый стражниками.

Мэттю зевнул и проснулся. Завёл самоходку и выехал на тракт. Глядя на начинающееся затмение от Семилунья, усмехнулся:

— То-то жена удивится, узнав, какие изменения произойдут в жизни всех людей в мире.

Глава 41. Магия — это круто

1

— Мои дети, что с ними?— Закричал я. — Где я?

На лоб мне опустилась женская ладонь:

— Матвей, очнись.

С моих глаз убрали мокрую повязку. Я лежал на траве. Судя по жёлтому небу — вечер. Передо мной присел человек в маске дракона:

— Матвей, ты кто?

— Мэттю Конли из Ультрехта… Стоп! Я Матвей Сорокин из Брянска. А ты… ты Драген?

Драген поднялся и сказал красивой девушке:

— Жить будет.

Орнелла, её зовут Орнелла. Я становился самим собой:

— Господи, что это было? Я только что прожил чью-то жизнь. Какой-то Мэттю, который занимался обслуживанием самоходок…

Драген помог мне встать:

— Обычная фулельская иллюзия, слабенькая весьма. По мотивам популярного детективного умобраза. Странно, что она на тебя так подействовала. Уровень мага был такой низкий, что даже простой человек догадался бы, что всё вокруг неправда.

Образы чужой жизни быстро теряли реальность, превращаясь в воспоминание о просмотренном фильме или прочитанной книге:

— Кажись, это и есть моя слабость, — сказал я. — На мне быстро заживают увечья от боевой магии Голдивара. Да и сама она наносит слабый урон телу. А вот душа оказалась, как говорится, нараспашку…

Я огляделся. Мы были чуть поодаль от того блокпоста, где произошла стычка с гувернюрскими магами. Старый Мельник осел на землю грудой деталей. В них копошились мельник и его семья. Отыскивали уцелевшую утварь и одежду, укоризненно на меня поглядывая.

— А где все?

— Стражу и магов я отослал.

— Как ты меня нашёл?

— По всем отрядам стражников вдоль линии фронта был разослан умобраз, где было показано, как ты поймал Баэста. Тебя описали как безумного внеклассового мага. Приказано арестовать или уничтожить.

— Вооружён и опасен. Почему против меня выставили слабаков?

Маска Драгена, которая могла отображать чувства, приняла суровое выражение:

— У нас война, землянец, все опытные маги и воины на линии фронта. Кстати, я недоволен тем, что ты сделал с Баэстом.

— Почему? Я изловил опасного шпиона…

— Глупец, этого шпиона мы давно вели. Под видом торгового представителя Баэст передвигался по тылам, записывая расположения и количество наших войск. Как только Баэст уходил, а войска перебрасывались на другое направление. Половина армии — вообще сложная многосоставная иллюзия. Основные силы спрятаны в лесах и горах. Баэст должен был передать фальшивые данные, заманивая гофратцев в ловушку. Ты уничтожил всё наше преимущество.

Я не знал, что ответить. Особой вины за собой не чувствовал. Меня больше волновала Бленда и её судьба. Показал Драгену блокнот:

— Её держат в замке под названием Тахвия 14, где-то близ границы с Гофратом.

Драген посмотрел карту:

— До границы перебросимся через портал, а дальше пешком.

— Почему сразу нельзя через портал?

— Война же, гофратские маги блокируют порталы на своей территории.

Драген развернулся к Орнелле и форвиррской блондинке:

— По закону Химмельблю вы принадлежите Гувернюру. Я обязан вернуть вас в распоряжение…

— Да пошёл ты! — Орнелла выхватила арбалет. — Лучше сразу убей.

Я встал между ними:

— Блин, Драген, ты серьёзно? Собственность?

— Они всё равно не спасутся. Рано или поздно их поймают.

— Не поймают, если ты перебросишь их до границы с Форвирром или Номасом. А там уже пусть сами.

Драген отнекивался, утверждал, что нарушает присягу, клятву верности Химмельблю, кодекс Академии и ещё тысячу клятв. Я напирал на то, что из-за их магии, кодексов и магических струн мой мир сейчас на грани уничтожения.