«Самокатчик»
Шрифт:
– И точно! – поддержал его Санька.
– А я говорил! – вздохнув, продолжил Вовка. – В такой туман только дураки летают, и то невысоко. Так что сидеть нам тут до…
– Ладно тебе каркать, – Игорь резко вскочил с нар, быстрым шагом вышел из палатки. Оказавшись на улице, посмотрел вдаль, оценивая, за сколько метров видны в так и не рассеявшемся с утра тумане крупные объекты: столовая, штаб, самолётные ангары. Покачал головой, неодобрительно пощёлкал языком. Приложив ко лбу ладонь, ещё раз попытался увидеть небо, солнце, даль. Не получилось. Небо серое, свинцовое; там, где должно быть солнце, – еле различимо тусклое пятно. Даль затянута белой,
– Правду Вовка говорит. Сидим, как ежики в тумане!
– Кажется, на обед народ двигается, – невпопад буркнул Славик.
– Да достал ты этой жратвой! – в сердцах бросил Ваня. – Хочешь, так иди, а я не пойду.
– Я тоже не хочу! – поддержали остальные Ваню.
Все так и остались сидеть в немом ступоре. Суровая реальность разбила их радужные надежды, давила на душу и мозги, растаптывала, уничтожала все добрые планы.
К вечеру по палаточному пересыльному лагерю пронёсся глухой ропот. Все удивлялись отсутствию высшего командного состава. Хоть бы кто появился за целый день! Спросить даже не у кого о том, когда же будут самолёты!
После в сумеречном, туманном безветрии от палатки к палатке зашуршали такие слова, как «ужин», «самолёты будут завтра», «кто-то ходил в штаб, и там сказали, что будут завтра».
Ясно. Значит, придётся ночевать ещё одну ночь.
На ужин ребята решили тоже не ходить. Стали рыться в загашниках. У Саньки нашлись галеты, у Вовки, Игоря и Серёги – по банке гречневой каши с мясом, у Славика – банка говяжьей тушёнки, у Вани – полпачки сахара, чай. Конечно, в чемоданах у каждого были коробки конфет, печенье, которое горит от спички, жвачки. Но ничего этого трогать нельзя. Это – табу! Это копилось, собиралось п'oтом и кровью не один месяц. Это всё должно доехать до дома.
На совете решено было съесть две банки гречки с мясом и галетами, плюс по нескольку кусочков сахара на десерт. Воды постановили добыть в умывальниках. Вот и весь ужин. Остальная пища должна была остаться на завтрак. Идти в столовую больше никому не хотелось.
Пока жевали всухомятку, в палатку, озираясь, вошла ещё группа «дембелей» – человек пятнадцать.
– Куда прётесь? – крикнули им откуда-то с верхних полок нар. – И так всё забито!
«Дембеля» озирались недолго. Они такие же, как и все находящиеся здесь. Поэтому робость долой! Послужили, повидали всякого.
– Чё надо-то?! – огрызаются. – Сказали нам ночевать в этой палатке. Давай двигайтесь, мужики, в тесноте, да не в обиде.
Стали тесниться. Некоторое время в палатке стоял галдёж. Узнавали, кто и где служил, кто куда летит. Расспрашивали подселенцев о друзьях и знакомых: не видали ли? не слыхали ли? После всё стихло.
Народ угомонился, готовясь провести ещё одну непредвиденную ночь на полностью утонувшем в густом тумане пересыльном пункте. И только отдельные личности, а иногда парами-тройками шарахались из палатки и обратно.
Примерно за час до «отбоя» вроде бы ни с того ни с сего в палатке, в которой жили Игорь, Вовка, Санька, Серёга и Ваня, поднялся шум. Разговаривали у дальнего входа несколько человек. Разговаривали громко, яростно жестикулируя. Их обступало всё больше и больше народа. «Дембеля» слезали с нар, подходили, слушали, матерились и тоже махали руками.
– Что-то случилось? – словно бы сам себя, но так, чтобы услышали
товарищи, спросил Санька.– Наверное, – насторожился Вовка.
– Точно, – поддержал Серёга. – Просто так кучковаться не станут.
Славик и Игорь, вызвавшись посмотреть и разузнать «чего там», соскользнули с нар.
Вернулись они минут через десять. Оба недовольные, насупившиеся, серьёзные. На вопросительные взгляды земляков Игорь зло бросил:
– Теперь и по малой нужде будем толпой ходить!
– Чего так? – нахмурились ребята.
– Значки срезают!
– Как?!
– Очень просто. Пацан из разведчиков пошёл в туалет. Сделал своё дело, вышел, стал в умывальнике мыть руки. В это время сзади подошли, хвать с обеих сторон под мышки. Двое держали, а третий за значки уцепился и лезвием китель по кругу! Пришёл разведчик, чуть не плачет: и значков лишился, и китель теперь выбрось. Вот сволочи!
– И не заметил, кто это сделал? – после долгой паузы как-то неуверенно спросил Вовка.
Игорь ничего не сказал. Весь вид его говорил о том, что ему еле-еле удаётся сдерживать эмоции. И нет ничего на устах, кроме отборнейшего русского мата. Поэтому лучше смолчать.
– А кого ты заметишь? – заговорил более спокойный Серёга. – Бормочет, что накинули какую-то тряпку на голову. Только краем глаза успел засечь, что «летуны» вроде. Но рожи не видел, найди их…
– Это точно, – после долгой паузы вздохнул Санька.
– Так, пацаны, – командным голосом, на правах старшины, взял слово Ваня. – Давайте договоримся, что с этой минуты в туалет, умывальник, вообще по тёмным местам – поодиночке ни шагу! А то заявимся домой, как оборванцы.
Все согласились. Сразу же вспомнили ночь прошедшую, исчезнувшие у соседей чемоданы. Сделалось как-то холодно, неуютно. Вроде уволились из армии, а вроде и нет. Не отпускает дурдом! Зависли между небом и землёй!
Вскоре в палатку со слезами на глазах и с дырой на кителе примчался ещё один «дембель». Дрожащим от обиды и волнения голосом рассказал подобную историю об отъёме значков.
Ребята, издалека улавливая его слова, подумали: «Вот бестолковый! Снова попёрся в одиночку. Выводы надо делать быстро!»
Ко сну готовились основательно. Вытащив из брюк тоненькие крепкие ремешки, наглухо примотали ими руки к ручкам чемоданов. Наглухо! Если кто-то захочет стащить чемодан, для этого нужно будет только отрубить руку. Всё, теперь можно спать.
В это время с дальнего плаца, из части, в которой нёс службу обслуживающий аэродром Фалькенберг персонал, донеслась походная строевая песня:
В небе-е-е высокомПлывут обла-ка,Рос-сия-я-я родная,Ты так да-лека!«Бух-бух-бух!» – грохнуло где-то вдали подразделение тремя чёткими строевыми шагами. Это рота обеспечения заканчивала вечернюю прогулку. И тоже готовилась ко сну.
Глава 6