Самолётиха
Шрифт:
– Стоять Зорька! Блин! МОЛЧАТЬ! Стоять! Бояться! Не дыши! Не шевелись! Мета! Ты слышишь? Не сметь!
– Ты чего? Какая Зорька?
– Имя такое коровье! Главное, что остановить тебя сумел!
– А зачем?
– Мета! Ты его уже почти дожала, и он сегодня уже ждал, ты же видела.
– Видела...
– Вот и славно! Молчи не вздумай опять его давить! А если сам спросит, молчи и улыбайся! Сможешь?
– Смогу! Но когда я летать то начну?
– Я тебе что-нибудь плохое советовал когда?
– Да вроде нет...
– Вот и поверь! Должно сработать! Ты так качественно его прокачала, самое время сдать назад...
– Ну, не знаю...
Тем временем Малюга, которому я продолжала смотреть в глаза, подошёл, остановился напротив и уставился на меня. Как мне сказали, стою молчу, улыбаюсь, он такой смешной. Здоровенный,
– И чего улыбаешься? Ничего сказать не хочешь?
– Не хочу. Улыбаюсь... Настроение хорошее...
– Совсем ничего не скажешь?
– А зачем? Товарищ инженер-капитан третьего ранга!
– Странно...
– Молчу, он ест меня глазами и явно сбит с толку, а я кажется понимаю, о чём сказал Сосед. Вот психолог! Блин, как он говорит...
Малюга ушёл не дав мне задания и такой озадаченный, что не описать... А я с Василием Трофимовичем пошла возиться с Филей, доделывать вчерашнее, да и посмотреть. Может что упустили, а назавтра полёты назначены. Раз не дали занятия, то не спать же ложиться, дела всё равно есть...
Насонов сегодня решил мне рассказать, как устроены высотомер и вариометр. С высотомером всё понятно, барометр-анероид, к которому крепятся через систему шестерёнок две стрелки, а цифры - десятки метров для длинной стрелки, и сотни для короткой. Всё вроде понятно и никаких сложностей. Перед взлётом выставляю ноль уровня посадочной полосы по сегодняшней погоде и, скорее всего, за время полёта глобально атмосферное давление не изменится, и при заходе на посадку имею достаточно ясный ориентир определения высоты над посадочной полосой. А вот вариометр оказался таким любопытным устройством. Нет, тот факт любопытен, что он показывает скорость набора или потери высоты, это понятно. Восхитило меня, как прибор сделали. Если я набираю высоту, то с высотой изменяется окружающее меня атмосферное давление, а в приборе почти такой же анероид, как в высотомере, за одной особенностью, он не герметичный, как положено анероиду, а тоненькой трубкой соединён с окружающим воздухом. И сечение трубки откалибровано так, что прибор просто измеряет изменение высоты в единицу времени, то есть давление снаружи и внутри не сразу приходит в равновесие. А при горизонтальном полёте без изменения высоты давление снаружи и внутри уравновешено и прибор показывает ноль вертикальной скорости. Это же нужно было такое придумать!
Всё-таки я восхищаюсь мужчинами, такое суметь придумать! Как придумали двигатель, я просто молчу и не пытаюсь разбираться, это далеко за пределами моего понимания. Вот, стала бы хоть одна женщина придумывать прибор вроде вариометра? Я бы не стала, потому, что не смогла бы. Вот вырастить какой-нибудь новый необычный цветок это понятно и жутко интересно. А вот придумать трубку к анероиду, чтобы это позволило измерять вертикальную скорость... Нет, это за пределами моих возможностей. У меня наверно мозги иначе устроены. В общем, я осталась потрясённая, а Трофимыч жутко довольным, что сумел меня удивить. Действительно удивил! Чего уж... Это же нужно было найти такое изящное решение, я когда смотрела на этот прибор, подспудно представляла что внутри такого прибора должно быть столько накручено, что часовой механизм рядом с ним, покажется лопатой рядом с арифмометром. А оказалось, что самыми минимальными средствами решена такая сложная задача, как не восхищаться таким изящным решением, благодаря которому я буду летать и знать, какая у меня вертикальная скорость. А в технике - чем проще, тем надёжнее...
А потом пришёл Малюга. Сам пришёл, то, что он на разводе забыл меня лично озадачить, это мелочи, а вот то, что он пришел к нам на площадку, и не с каким-то срочным приказом, а как-то даже робко позвал меня в штаб, где предложил сдать ему зачёт по устройству У-дваса. А ведь я его столько времени безрезультатно донимала, но вот стоило сегодня нарушить схему и промолчать, и смотрите сами...
В штабе нас уже сидел и ждал какой-то военный во флотском плаще, но без нашивок, так, что звание его я определить не смогла. Виктор Григорьевич меня старательно гонял по всем разделам, задавал каверзные с его точки зрения вопросы, но я с честью ответила ему. Да я уже почти наизусть выучила, особенно места, которые не очень внятно понимаю. Наконец, после часа с лишним истязания меня по теме "устройство самолёта сегодня и насовсем", мне объявили, что зачёт по этой теме мной успешно сдан! После чего он достал из своего вечно беременно вздутого планшета какую-то книжечку и стал её пыхтя от старания
заполнять. Как мне не было любопытно, но я держалась и с самым независимым видом разглядывала незнакомого военного, а он разглядывал меня. Наконец Малюга закончил, встал, оправил форму, я тоже встала, почувствовав, что это нужно:– Главстаршина Луговых, Комета Кондратьевна! Вы сдали полностью зачёт по теоретической и практической части темы устройство, обслуживание и эксплуатация учебного самолёта У-2, о чём мной сделана соответствующая запись в вашей лётной книжке. Поздравляю, вы теперь полноценный курсант Саранского лётного клуба ОСОАВИАХИМ!
– Протянул мне книжку, которую до этого заполнял и пожал руку. У меня сами навернулись слёзы, и если бы я попробовала что-нибудь ответить, у меня бы точно предательски дрогнул голос...
*- Может у кого-нибудь возникнет вопрос, а почему Сосед не посоветовал Мете сделать овощной ножик, в котором уже есть заданная ширина прорези и можно не напрягаться по поводу толщины снимаемой шкурки. На эту тему у каждого будет своё мнение. Лично мне эти ножи ужасно не нравятся, я таким люблю чистить морковь, а вот картошку мне удобнее и привычнее чистить обычным ножом. Мне ещё муж рассказывал, как в армии они чистили заточенными по краю алюминиевыми ложками, и так наловчились, что потом ему было очень трудно вспоминать, как это делать ножом. А ложки точили тут же об бетонные полы столовой, затачивали край и носик ложки вынимать глазки. То есть можно и так...
**- Лампа пятилинейка - в своё время керосиновые лампы имели градацию мощности по ширине используемого фитиля, а линия равняется 1/10 от дюйма = 2, 54 мм, то есть ширина фитиля пятилинейки равна 12, 7 мм. У современных керосиновых ламп уже подзабыт восьмилинейный стандарт и фитиль идёт не 20,32 мм, а просто 2,0 см. Да и не найдёте наверно уже фитиль для пятилинейки.
***- Просто для справки, самые мужественные профессии: командир воздушного судна, капитан корабля и врач-хирург. Сами догадались, что эти три профессии объединяет? Правильно! Все трое стоят на грани чужой жизни и смерти, то есть работа связана со смертельным риском, но вся ответственность из всех задействованных лежит именно на указанных персонах. И все трое работают скрытые от глаз широкой публики, а когда их видят, они расслаблены и отдыхают, то есть над их деятельностью ещё и туман таинственности, скрытности и, чего уж, избранности, ведь к кандидатам на эти должности сложнейшие требования, жестокий отбор и многие годы тяжёлого обучения. И уже от себя, как врач, добавлю, что все трое живут не долго, первый инфаркт в тридцать пять - сорок лет - это не исключение, а скорее норма для этих людей. Психологический пресс в виде изматывающего стресса и ответственности - это очень не просто и здоровья не прибавляет...
Глава 45
Отрыв от земли
И совсем у Малюги усы не колются, щекотят... Когда я стояла, а он мне руку жал, возникла какая-то неловкая пауза и незаконченность, и я наверно от захлестнувших меня эмоций вдруг схватила его за шею и поцеловала в губы. И вообще, ничего в этом такого не было, я же без языка и от радости, я и папку так много раз целовала! Это же понимать надо! А усы у него не колются...
Потом мы все немного пришли в себя, Малюга даже меня типа пожурил:
– Луговых! Ты... Эта... Вообще... Поняла, да?
– Так точно! Товарищ майор! "Эта" и "вообще" больше не будет!
– И знакомься, давай! Это майор Данилов, Савелий Борисович...
– Очень приятно...
– Не знаю, будет ли вам действительно приятно, но я ваш лётный инструктор. А вы мой курсант.
– Поняла! Товарищ майор!
– Общаться с ним было очень трудно, особенно вот так лицо в лицо. На его лице фактически не отражались никакие эмоции, и это не было застывшей маской паралитика, просто уровень эмоций, который видимо лицо, считало нужным отражать, имел гораздо более высокий порог, чем возникал в нашем разговоре. Сосед заметил: "Матёрый лётчик тебе достался...", "Ну, да! Целый майор...", "Да при чём здесь майор?! Ты посмотри, у него всё лицо словно на шею оттянуто, смотри как морщины и складки кожи идут, и как провисло нижнее веко, и как сильно нависает верхнее. Так бывает только у очень глубоких стариков, а ему сорока ещё нет, значит у него это говорит о том, что его лицу пришлось много времени провести в условиях тяжелейших знакопеременных перегрузок. Чтобы такой фэйс заполучить, нужны сотни и сотни часов, значит он их налетал... Поняла?"