Самопознание шута
Шрифт:
– Техники – это последнее дело!!! – на Константина нахлынула волна ярости.
Он с ненавистью рвал книги и брошюрки, которые сам покупал, откладывая в сторону библиотечные книги.
– А вы-то что-нибудь понимаете в моём самопознании, товарищи адепты?! Если идиот будет смотреть на кончик своего носа – он так и останется идиотом! Кто вы такие, чтобы меня учить?! Я забыл, что я делаю и зачем! Нет лучше медитации, чем рвать книги о медитации! Вот так! Вот так! Вот так! Не верю я вам! Не верю! Если идиот будет сидеть в расслабленном состоянии…
Константин внезапно остановился.
«Важно, кто сидит! – вспомнил он слова Антонио – Важно, кто занимается
Он освобождался от состояния какой-то тупости и вялости. Было впечатление, что перед этим он сам себя обязал к чему-то неприятному, а сейчас освободился.
«Я разозлился, и у меня в голове всё прояснилось. Может быть, мир несовершенен для того, чтобы мы не смогли с ним смириться?» – Эта мысль не промелькнула в голове Константина, он не произносил её мысленно, она осталась в целости, он её не проговорил. Он понял, что из этой целостности можно извлекать и другие мысли, а можно и не делать этого, если и так всё понятно.
Константин сложил порванные книги в большой пакет, чтобы выбросить их по дороге, и пошёл прогуляться. Выйдя на бульвар, он вспомнил, что забыл выбросить книги в мусоропровод, и столкнулся лицом к лицу с Клинобородым.
Какая поразительная безответственность! Константин с того дня, как расстался с Николаем и Клинобородым, даже ни разу не позвонил Николаю и жене брата, чтобы узнать, как там дела. Может быть, их давно уже нет в живых?
«Нет, с братом я всё-таки разговаривал!» – вспомнил Константин.
– Не бойся, я не убийца! – улыбнулся Клинобородый, как бы прочтя его мысли.
– Вы, наверно, покаялись и свечку поставили? – с иронией спросил Константин.
– Мне не в чем каяться.
– Как? Не в чем? – удивился и даже обрадовался Константин.
– Я не делал ничего недостойного. Ты можешь не смотреть на меня с осуждением, это неуместно. Ты думаешь об убитых, а я о них не думаю. Тут не о чем думать! Из-за этой детской проблемы ты не можешь даже поздороваться со мной, протянуть мне руку. Посмотри на людей вокруг – все они убийцы! Все, кроме меня. Если ты сомневаешься в этом, я готов заключить с тобой пари. Ты укажешь на любого человека, и в течение недели он совершит убийство. Я только создам для этого подходящую ситуацию.
Смотри на них! Кто? Эта симпатичная девушка? Разве подумаешь, что она может убить?! Молодая женщина с коляской? А вот и священник – очень кстати! Старушка, еле движется, но легко может отравить или кого-нибудь разжалобить и попросить убить обидчика. Ну, те молодые люди и милиционер – слишком просто! Присмотрись внимательнее, я не буду тебя торопить – о ком ты меньше всего можешь подумать как об убийце?
– Я не хочу этого пари! – ответил Константин.
– Как хочешь! – пожал плечом Клинобородый. – Они не убивают, потому что живут в таких условиях, когда убивать не нужно. Изменятся обстоятельства, и все будут убивать. Они в первую очередь – высшие животные, человечность для них только игра. Они не смогут противостоять разуму и законам природы, и будут поступать так, как и положено высшим животным. Никто из них не сможет противостоять обстоятельствам – животным, пусть даже высшим, это недоступно. Все, как попугаи, повторяют, что убивать плохо, но не знают почему! Никакие обстоятельства не заставят меня убить живого человека. Я один здесь не убийца среди убийц! Я человек! Как ты можешь смотреть на меня с осуждением?!
Это было сказано с потрясающей искренностью. Константин рассмеялся:
– Конечно, если укокошишь человек двести,
тогда постепенно начнёшь понимать, что убивать – это плохо!– Нет, это необязательно, можно убивать сколько угодно и ничего не понять, – по-деловому разъяснил Клинобородый, – одно с другим не связано.
– Может быть, они и я тоже – все, кроме вас, потенциальные убийцы, но мы… – Константин на секунду запнулся, думая как продолжить фразу.
– Ты плохо владеешь разумом! Во-первых, убийства случаются, во-вторых, ты вспоминаешь, как ты совсем недавно чуть было не убил меня. Меня! Живого человека!!! Ты мог бы совершить страшное преступление! Ты даже не знал точно, убивал я кого-нибудь или нет. Может быть, я шутил? Ты не мог это знать точно!
– Тогда бы и я так пошутил! – сказал Константин.
– Мы любим шутку, – улыбнулся Клинобородый.
– Во всяком случае, прошу меня извинить!
– Ничего! Тебе не за что извиняться! Ты ещё не понимаешь!
– Так убивали вы или нет?
– Какое это имеет значение?! Мы! Два человека! Беседуем! Что нам весь остальной мир?!
– Хорошо! – с удовольствием произнёс Константин. – Это правильно!
Они помолчали.
– Можно задать тебе вопрос? – спросил Константин.
– Да, конечно!
– Кстати, меня зовут Константин!
– Григорий!
Они пожали друг другу руки.
– Григорий, почему нельзя никого убивать?
– А кто сказал, нельзя?!
– Как???
– Как можно сказать «нельзя» живому человеку?! Никто не имеет права сказать человеку «нельзя»! Я себе никогда не позволю такого неуважения человека! Я могу сказать: «Да, конечно, ты можешь идти туда! Ты – человек! Никто не имеет права ограничивать твою свободу! Я могу лишь предупредить тебя: ещё один шаг, и ты упадёшь в пропасть. И если ты останешься жив, то, возможно, будешь огорчён оттого, что сломал себе ноги, позвоночник и несколько рёбер!»
– Ха-ха-ха!!! – рассмеялся Константин. – Человек десять раз упадёт в пропасть! Ты не успеешь предупредить!
– Пусть лучше упадёт! Это слово не для человека! Пожалуйста, никогда не говори мне этого слова!
– Хорошо! – сказал Константин. – Но заранее прошу извинить меня, если я случайно в разговоре произнесу это слово! Я ведь ещё не очень хорошо владею своим разумом.
– Ты правильно говоришь! Но ты допустил одну ошибку.
– Какую же?
– Ты сказал «владею своим разумом»! Разум не принадлежит тебе!
– А кому же принадлежит мой разум?
– Разум у всех один, он не принадлежит никому. Если ты поразмыслишь над этим, то поймёшь, что я ответил на твой вопрос.
– Но мыслят все по-разному!
– Разум по-разному всем доступен, но он один.
– Да, есть о чём подумать! – сказал Константин. – Но ты сам в этом уверен?
– Конечно! Разве мы могли бы понимать друг друга?! А чем ты объяснишь хотя бы эту встречу? Я захотел предостеречь тебя от гнева, и встречаю тебя, в тот момент, когда в твоих руках пакет, полный гнева.
Григорий усмехнулся и взглянул на пакет с порванными книгами.
– Я не выслеживал тебя, обстоятельства складываются так, как я того желаю. Ты всегда носишь гнев с собой?
– Я случайно забыл его выбросить! Но мой гнев никому не мешает, я никого не собираюсь убивать в гневе.
– У каждого своя правда? – Как бы, в задумчивости произнёс Клинобородый. – А, может быть, такая правда – жалкий огрызок от высшего разума? Раздражительность лишает тебя тонкости и делает тупым – это равносильно смерти. Без тонкости ты никогда не будешь знать, правильно ли поступаешь. Иногда не убить человека – ещё более чудовищно!