Самоубийство исключается. Смерть в аренду (сборник)

– Опять эти Джонсы! Повторяю, это всего лишь влюбленная парочка, желавшая провести…

– Заткнись!

Глава 13 Воскресенье на морском побережье

Воскресенье, 27 августа

Стефан вышел из здания вокзала в Брайтоне вместе с толпой отдыхающих, позволив им увлечь себя к берегу моря. Пляж был полон людей, рокот прибоя едва пробивался сквозь громкий смех и крики тысяч отдыхающих. Филантропу это зрелище и звуки могли показаться приятными, но у Стефана слегка закружилась голова. Панорама пляжа напомнила ему увиденную когда-то картину, изображавшую колонию гнездившихся на морском берегу чаек. В таком месте, по мнению Стефана, людей, как и птиц, объединяли инстинкт стаи, стремление поудобнее устроиться и бессмысленные, выражавшие только примитивные эмоции крики. Кроме того, и птицы, и люди оставляли после себя груды самого разнообразного мусора. Отличие заключалось лишь в том, что люди в основном оставляли пустые сигаретные пачки, бутылки и рваные старые газеты, и в этом отношении симпатии Стефана были целиком на стороне птиц, поскольку гуано можно использовать по крайней мере как удобрение.

Стефан провел какое-то время на набережной, наблюдая за толпой отдыхающих. Потом напомнил себе, что зря теряет время, поскольку прибыл сюда вовсе не для созерцания сотен купающихся болванов. И все же прошло четверть часа, прежде чем он, оторвав наконец взгляд от заполненного людьми морского берега, ушел с набережной и двинулся в сторону жилых кварталов неспешной походкой, с каждой секундой неосознанно замедляя шаги. Он никак не мог отделаться от чувства, что эта часть предпринятого семейством Дикинсон расследования не принесет никаких обнадеживающих результатов. Тем не менее Стефан, направляясь по известному ему адресу, задавался вопросом, дома ли в настоящий момент мистер и миссис Карстерс и удастся ли ему поговорить с ними без помех и ненужной спешки. Если же их не окажется дома, то ему, возможно, придется провести ночь в местной гостинице, а он терпеть не мог лишних расходов.

Шагая по улице, Стефан нервно ощупывал небольшой томик, посвященный средневековым английским латунным изделиям. Он считал этот томик ключиком к сердцу мистера Карстерса, который, если верить отчету Элдерсона, был повернут на старинных вещах из металла и специально задержался с отъездом из Пендлбери, чтобы приобрести в местной церкви копию медного элемента декора. Что интересно, в свое время один из одноклассников Стефана тоже был без ума от декоративных металлических накладок на алтаре, резных статуэток, массивных замк'oв, латунных витых дверных ручек и прочих подобных вещей. Поскольку увлечение было страстным и в школе этим больше никто не интересовался, он постоянно подвергался насмешкам. А между тем он исколесил на велосипеде все старинные церкви в округе, зарисовывая полюбившиеся ему предметы на листах бумаги, часть которых висела у него в комнате. Стефан, надо сказать, никогда не проявлял ни малейшего любопытства к его деятельности – за исключением одного случая. Тогда он, поддавшись общему порыву необъяснимой ненависти к юному антиквару, ворвался в его комнату в компании школьных товарищей и вместе с ними уничтожил большинство сделанных парнем рисунков и моделей. Нынче же, не имея в силу вышесказанного никаких знаний по указанному предмету, Стефан был вынужден заполнять пробелы в своем образовании в области антиквариата в вагоне поезда, мчавшегося к побережью. Разумеется, знакомство с предметом посредством пролистывания одной-единственной книги получилось поверхностным, и если мистер Карстерс и впрямь окажется в своем деле знатоком, то обнаружит невежество Стефана за несколько минут.

Ормидейл-Крезент оказалась весьма респектабельной улицей, сплошь застроенной домами эпохи Регентства и находившейся неподалеку от моря, но при этом в стороне от шума набережной и туристических автобусов. Так что купальный костюм, сушащийся на изящной кованой балюстраде, представлялся здесь столь же неуместным, что и развалы старьевщика на Белгрейв-сквер. Разумеется, ничего подобного не оказалось на балконе дома № 14. С другой стороны, в сравнении с окружающими зданиями этот дом не совсем соответствовал принятым здесь стандартам чистоты. Его окна почернели от пыли, ступеньки парадной покрывал какой-то черный, похожий на копоть налет, а дверной молоточек говорил о том, что обитатели дома, обожавшие медные изделия времен Средневековья, совершенно не уделяли внимания предметам девятнадцатого века.

После того как Стефан позвонил несколько раз, дверь открыла угрюмая и неряшливая служанка, которая на вопрос, здесь ли живет мистер Карстерс, неохотно ответила, что здесь. Дома ли он? Нет, ответила служанка, он у себя в церкви. В ее тоне ясно проступало удивление, связанное с глупостью заданного вопроса, ибо где же хозяину еще быть в такой день и в такое время? Когда вернется? Служанка не смогла сказать, когда именно. Затем, с минуту подумав, добавила, что к ленчу его точно ждать не стоит. А как насчет миссис Карстерс? Она тоже в церкви. После этого дверь захлопнулась.

Стефан зашагал верх по Крезент, злясь на себя. Он совершенно упустил из виду, что сегодня воскресенье и что на свете все еще есть люди, которые в воскресное утро ходят в церковь. Теперь ему придется как-то убить время в ожидании возвращения мистера Карстерса после ленча. Он был уже довольно далеко от дома, когда ему неожиданно пришло в голову, что служанка сообщила нечто действительно важное. Стефан точно помнил, что она сказала: «Он у себя в церкви», а не просто «Он в церкви». Возможно, подумал молодой человек, это ничего не значит, но, как ни крути, это довольно странный речевой оборот. Примерно так ответил бы ему слуга крупного биржевого маклера: «Мистер Смит у себя в офисе». Так как же это объяснить? Уж не находится ли мистер Карстерс в церкви по той же причине, по какой мистер Смит находится у себя в офисе? Просто потому, что он там работает? Правда, в отчете Элдерсона нет ни слова о том, что Карстерс – священник, но подобная вероятность, по мнению Стефана, все же существовала.

В этот момент Стефан проходил мимо телефонной будки и, остановившись рядом, сделал то, что на его месте сделал бы в первую очередь любой мало-мальски опытный детектив. А именно: зашел в будку, взял телефонный справочник и отыскал в нем фамилию Карстерс. Все верно. В справочнике значилось: «Карстерс, его преподобие, Е. М. Дж.». Итак, все разрешилось наилучшим образом. Священники, как известно, люди общительные и всегда готовы ответить на вопросы прихожан. Стефан не сомневался, что, когда встретится с преподобным Карстерсом, ему не составит большого труда завязать с ним беседу. Но все-таки молодой человек мысленно ругал себя, думая о том, что время ленча наступит не скоро, а ведь раньше этого пообщаться со священником ему не удастся.

Продолжая брести по Ормидейл-Крезент, Стефан через некоторое время увидел здание в готическом стиле из серого камня, декорированное лепниной. Может, это та самая церковь? Стоит проверить. Имея весьма смутное представление о том, как он, изображая прихожанина, приблизится к священнику в ризнице после службы и начнет задавать вопросы, Стефан вошел внутрь. Даже если это не та церковь, он по крайней мере скоротает здесь полчаса ничуть не менее комфортно, чем в любом другом месте.

Служба шла уже какое-то время. Стефан вошел как раз в тот момент, когда стоявший на кафедре плотный пожилой джентльмен возгласил:

– Так завершился Первый Урок!

Появившийся из затененного пространства церковный служитель провел Стефана к свободному месту. Между тем прихожане поднялись и запели псалмы. К сожалению, Стефан оказался в задних рядах поющих и весь извертелся, пытаясь рассмотреть лицо человека, стоявшего за кафедрой в противоположном конце зала. Вдруг кто-то положил ладонь ему на плечо и мягко пожал его. Стефан вздрогнул от неожиданности и, оглянувшись, увидел прямо перед собой лицо тетушки Люси.

– Стефан! Какая неожиданность увидеть тебя здесь, – прошептала она.

Стефан улыбнулся, кивнул и торопливо принялся отыскивать слова нужного псалма в толстой захватанной молельной книге, которую ему вручил служитель. Тетя Люси – ненужное осложнение. Да еще какое! Но, если разобраться, нет ничего особенно удивительного в том, что их пути пересеклись в этом городе. Когда его домашние разговаривали после похорон отца в доме Дикинсонов, тетя Люси, кажется, упомянула о том, что они с Джорджем собираются на пару недель в Брайтон. Тетушка слыла весьма набожной особой, и шанс встретиться с ней на утренней воскресной службе в церкви Брайтона можно рассматривать как вполне реальный. Обдумав этот вопрос, Стефан также пришел к выводу, что тетя Люси отправилась в церковь в одиночестве, чтобы хоть немного отдохнуть от дяди Джорджа. Так что, если он и мог столкнуться с кем-то из родственников на воскресной службе в брайтонской церкви, то именно с тетей Люси. Но он приехал в Брайтон для того, чтобы встретиться с Карстерсом, а не с ней. Теперь начнутся вопросы, пустые разговоры, затем последует приглашение на ленч, куда непременно подтянется дядя Джордж со своим дурным настроением и многозначительными намеками. Короче говоря, будет потеряна уйма драгоценного времени.

– Не желаешь ли пойти на ленч вместе с нами после окончания службы? – прошептала ему на ухо тетя Люси, когда завершилось славословие.

Стефан покачал головой.

– Извините, боюсь, я не смогу к вам присоединиться, – прошептал он в ответ.

– Прошу тебя! Я уже стала надеяться, что ты поможешь мне с Карстерсами, – последовал удивительный ответ.

– Господи! – воскликнул Стефан, едва успев понизить голос.

Тетя Люси одарила его недовольным взглядом и снова опустилась на церковную скамью, когда после пения псалмов преподобный возобновил чтение проповеди.